Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973
— Ты сказал: «Кэрол… дальше не помню», — проявила внимательность Вирджиния.
— Да вспомнил, когда она подошла к столику, а я поднимался ей навстречу. Разве с тобой такого никогда не случалось?
— Нет, представь себе, — язвительно ответила Вирджиния.
— Но ведь такое часто случается со многими. Очень распространенное явление.
— Да, весьма распространенное, — иронически кивнула она.
— Ты что, мне не веришь?
— Да ты сроду не забывал имени ни одной знакомой девушки — с шестилетнего возраста! Отлично помнишь, например, как звали девушку, с которой ты танцевал однажды вечером, на одном спортивном состязании в Йейле, в тридцать пятом году…
— Глэдис, ее звали Глэдис. Глэдис Маккриари. Играла в травяной хоккей за «Брин мовр».
— Стоит ли удивляться, что тебе не терпелось попасть на вечеринку к Лоутонам?
— Никуда я не хотел попасть, ни на какую вечеринку к Лоутонам! — попробовал возмутиться Роберт, повышая голос. — Пойми — я даже не знал о ее существовании! Ну будь же логичной!
— У меня температура сорок, — ныла Вирджиния, преисполняясь жалостью к себе за перенесенные два месяца назад страдания, — глаза слезятся, лоб горит, надрывный кашель… Лежу в постели, одна, день за днем…
— Ты так говоришь, будто была на последнем издыхании всю зиму! И пролежала-то всего три дня, а в субботу уже отправилась на ланч, хотя мела пурга.
— Ну вот, — оживилась Вирджиния, — ты даже помнишь, что в тот день шел сильный снег, но запамятовал имя девушки, с которой болтал целых два часа на вечеринке!
— Вирджиния, прекрати! — угрожающе произнес Роберт. — Не то я сейчас встану с этого места и начну орать во все горло!
— Разведена, но сохраняет хорошие отношения с бывшим мужем, они друзья. Не сомневаюсь — это так и есть! Бьюсь об заклад — у такой девушки, как она, полно подобных друзей! Ну а что ты скажешь по поводу твоей бывшей жены? Тоже остался с ней в чудных отношениях?
— Ты все знаешь не хуже меня, — устало отбивался Роберт. — Я встречаюсь с бывшей женой, только когда она в очередной раз требует увеличить сумму алиментов.
— Будешь разговаривать со мной на повышенных тонах, тебя больше никогда не пустят в этот ресторан! — прошептала она.
— Пошли отсюда, — рассеянно отозвался Роберт. — Официант, где наш счет?
— Какая она толстая! — Вирджиния поедала глазами мисс Байри: та сидела к ним спиной на расстоянии ярдов двадцати и весело с кем-то разговаривала, помахивая рукой с зажженной сигаретой. — Особенно в талии… Прямо какой-то гротеск!
— Да, гротеск! — на всякий случай подтвердил Роберт.
— Тебе не удастся меня одурачить! Знаю твои вкусы…
— О Боже! — вздохнул Роберт.
— Всегда притворяешься знатоком красивых женщин, а в глубине души предпочитаешь старомодных, отвратительных племенных кобыл!
— О Боже!
— Ну, наподобие Элизы Кросс, — наскакивала на него Вирджиния, — помнишь — летом, два года назад, на Кейне? Ей вроде стоило немалых усилий затянуть на талии пояс. А когда я на вечеринке тебя хватилась — нет нигде. Оказывается, вы вместе с ней вдвоем ушли куда-то за дюны…
— Но мы ведь решили никогда больше не затрагивать эту тему. — Роберт старался не терять чувства собственного достоинства.
— А какую тему мне дозволено обсуждать? Деятельность ООН?
— Между мной и Элизой Кросс ничего не было, и тебе это отлично известно! — твердо возразил Роберт.
Если уж быть честным до конца, кое-что между ними, конечно, было, но ведь это случилось два года назад, и с тех пор он больше не встречался ни с ней, ни с какой-либо другой девушкой. К тому же в то лето он крепко пил — почему, это давно вылетело у него из головы, — а вокруг него толклось столько необычных, красивых, изломанных типов, любителей менять жен, — такие обычно просто роятся в подобных местах в августе, ну и, само собой, заражают атмосферу. К первому сентября, к Дню Труда1, ему стало стыдно за свое поведение, и он решил коренным образом измениться. Теперь он считал себя чистым как стекло, без тени вины, и его лишь огорчало, что после такого продолжительного воздержания ему еще приходится защищаться.
— Ты проводил на берегу больше времени, чем береговая охрана, — не унималась Вирджиния.
— Если сейчас, сию минуту, к нам не подойдет официант, — все больше заводился Роберт, — ухожу не заплатив, и пусть догоняют меня на такси, чтобы получить свои деньги.
— Поделом мне! — посетовала Вирджиния с каким-то пока отдаленным всхлипом в голосе. — Мне говорили — еще до нашего брака… Репутация твоя известна…
— Послушай, но с тех пор прошло целых пять лет, — упрямо отстаивал свои позиции Роберт. — Я был тогда куда моложе, куда как энергичнее, да еще женат на женщине, которую не любил, она меня не любила. Чувствовал себя несчастным, одиноким, часто не находил себе места…
— Ну а теперь?
— А теперь… — Вот бы сейчас встать и уйти подальше от жены, скрыться месяцев на шесть-семь. — Я женат на женщине, которую люблю, остепенился и глубоко счастлив. Сколько лет никого не приглашал на ланч или на выпивку — уму непостижимо! Когда прохожу по улице мимо знакомых женщин, лишь приподнимаю шляпу.
— Ну а что скажешь об этой жирной актрисе — вон там, в углу?
— Послушай, — Роберт уже охрип, словно несколько часов кряду орал на холодном ветру, — давай все выясним. Встретился я на вечеринке, разговаривал с ней пять минут. Красоткой ее не считаю. И как об актрисе о ней невысокого мнения. Я страшно удивился, когда она узнала меня, — забыл даже, как ее зовут. А потом вспомнил, когда она сама подошла к нашему столику.
— И ты считаешь, что я всему этому поверю? — холодно улыбнулась Вирджиния.
— Конечно, как же иначе? Ведь это неопровержимый факт.
— Я видела ее улыбку… Думаешь, не заметила?
— Какую там еще улыбку? — Роберт в самом деле был озадачен.
— «Ах, мистер Харвей! — как она тут кудахтала. — До чего приятно встретиться с вами снова!» До чего белозубая улыбка, по-детски наморщенный носик и прямой, как стрела, взгляд…
— Ну, наконец! — повернулся Роберт к склонившемуся над столиком официанту.
Тот положил перед ним счет.
— Только никуда не уходите! — И отсчитал бумажки, — черт, руки трясутся мелкой дрожью от приступа гнева.
Роберт тоскливо следил за официантом, пока тот шествовал к кассовому аппарату — у самой кухни! — разменять деньги.
— Так, — начал он снова, стараясь сохранять самообладание и не повышать голоса, — а теперь скажи, что ты имеешь в виду. Только честно.
— Может, я неоригинальна, но если у меня что-то и есть, так это интуиция. Особенно что касается тебя. Должна тебе сказать, что в ее улыбке никак не ошибешься.
— Послушай, погоди минуту. — Роберт вдруг почувствовал, как у него то сжимаются, то разжимаются кулаки. — Как мило с твоей стороны, — неужели ты считаешь, что после пяти лет нашей совместной жизни женщины просто падают к моим ногам, стоит им поговорить со мной пять минут? Должен тебя разочаровать: никогда такого не бывало, — никогда, — четко сформулировал он, правда с некоторым сожалением.
— Больше всего мне невыносима притворная скромность, — не приняла его признания Вирджиния. — Видела я, как ты каждый час останавливаешься у зеркала полюбоваться собой под предлогом, что бреешься или выискиваешь в шевелюре седые волоски. К тому же, — с горечью добавила она, — я говорила с твоей матерью. Знаю теперь, как она тебя воспитывала: постоянно вбивала тебе в голову, что представительницы женского пола, задыхаясь, бегают за тобой только потому, что ты из семьи Харвей и совершенно неотразимый мужик…
— Боже праведный! — воскликнул Роберт. — Только мамы нам сейчас и не хватало!
— Твоей матери еще предстоит за многое ответить. Не думай, что ей удастся улизнуть.
— Ну хорошо. — Роберт сдерживал себя. — Моя мать — низкая, ужасная женщина, все с этим согласны. Но скажи на милость, какое она имеет отношение к тому, что женщина на вечеринке случайно мне улыбнулась?
— «Случайно»?
— До сих пор не могу понять, в чем моя вина. — Он силился ей показать, что пока еще не теряет терпения. — Не могу же я отвечать за все улыбки посетителей ресторана.
— Твоя вина… во всем! Даже когда ты молчишь, не произносишь ни слова. Просто входишь в комнату, стоишь и стараешься выглядеть… как мужчина.
Роберт подскочил как ужаленный, резко отодвинув от себя столик.
— Нет, это просто невыносимо! Черт с ней, со сдачей!
Вирджиния вдруг встала с каменным лицом.
— У меня возникла идея. — Роберт помог ей надеть пальто. — Не будем разговаривать друг с другом неделю, идет?
— Отлично! — Она безумно обрадовалась. — Меня это вполне устраивает. — И быстро направилась к выходу через весь зал — ни разу не оглянулась.
