Тургрим Эгген - Декоратор. Книга вещности.
Я вижу, игрушка произвела должное впечатление. Мне самому хочется её до чесотки.
— Недешёвая, — произносит наконец Катрине.
— Посмотрим. Пока что я про деньги не думаю, потом всё подсчитаем и ужмёмся. Не забывай, что мне дают скидки, — говорю я в заключение.
Тут мне вспоминается пункт 4 («Источник визуального наслаждения, достигаемого посредством модного, элегантного дизайна») и я думаю с упоением: сколько надо, столько и заплачу. Кухня должна быть кухней, так-то. Это как наркотик.
— Гений ты мой, — тянет Катрине, перегибается через стопки бумаг и ерошит мне волосы на макушке. Я знаю, что должен бы ответить лаской на ласку. С последнего раза прошли две недели.
Катрине уходит.
Я вожу карандашом по бумаге, врисовываю кофеварку в шкаф. Всего у меня будет четыре шкафа, вернее, колонки под потолок. Два — потрясающей красоты изделия из алюминия с матовым стеклом от Poggenpohl. Эти высокие шкафы, видится мне, станут обрамлением рабочей поверхности. В них поместится, считай, всё (пункт 2), так что остальное может быть лёгким и воздушным. Прежние жильцы довешали шкафы по одной стене до половины и остановились, теперь имеется тяжёлый массив шкафов, который внезапно и необъяснимо прерывается. Как если бы у хозяев вдруг раз и навсегда кончились деньги.
Я всегда был несравненным рисовальщиком. Ещё в школе вечно собирал награды за свои рисунки. А теперь, смотрю, нет твёрдости в руке. Вот вам и компьютерный прогресс.
Во втором шкафу я рисую плиту, о которой всегда мечтал. Не последний писк, но безусловная классика дизайна — Gaggenau 900, та, у которой слегка выпуклая стеклянная дверца пепельного тона, с плашкой из нержавейки по верху и по низу и с минимумом ручек. Дверца открывается на сто восемьдесят градусов. Творение датчанина Якоба Йенсена, которому мы также обязаны своим телевизором от Bang&Olufsen и, кстати, моими наручными часами. Дешёвыми, но чертовски элегантными. И материалы взяты занятные: корпус из титана, а ремешок из силикона, он почти не снашивается. С парой отличных, как говорится, примочек. Секундная стрелка размером с радиус циферблата, с красно-зелёным наконечником, а поперёк чёрного циферблата нарисована полоса, шириной и светло-серым цветом не отличимая от ремешка, отчего он кажется перетянутым поверх корпуса. Среди дизайнеров Якоб Йенсен один из моих фаворитов. И я обязательно обзаведусь его плитой, пусть даже подержанной. Она эталон элегантности. Я ставил её одному клиенту, и столяры тогда спросили, зачем мы хотим встроить в кухню телевизор?
По счастью, теперь появился холодильник, который без смущения можно поставить особняком и который прекрасно сочетается и с плитой Gaggenau и с другими предметами из стали. Это новый Siemens два в одном (холодильник с морозильником) из серии Edition-150, в металлическом корпусе (нержавейка, понятное дело), со слегка выпуклым фасадом и неожиданно изящными для холодильника ручками. Тонюсенькие, точёные вертикальные цилиндры. А если не отказываться от ручек, а наоборот, повторить эти же по всей кухне? Клише избитое, но смотреться будет отлично. Не будем забывать, что всё это должно смотреться.
Другими словами, ручка-стержень должна тянуться по всему верхнему ярусу и вдоль всех ящиков внизу. Где-то я такое видел... Ага, в каталоге Bulthaup. Они получили премию ЕС в области дизайна за 1997 год. Вот! Как раз церемония вручения. На фоне шкафов абсолютно правильного цвета. Глубокий серый с призвуком голубизны. Матовое стекло без фасок, отсутствие рамок — простые пластины серого матового ламината. Может, это моя кухня?
Так, теперь рисуем набело. Я достаю миллиметровку, тушь, пару цветных карандашей. Где-то просыпается неясная мысль, что лучше бы мне заняться платным заказом, но я прогоняю её. Кухня — это важно. В ней проявляется вкус и личность хозяев, в данном случае нас с Катрине. Особенно мой. Журналы будут ходить, оценивать. Они уже, кстати, звонили: когда я рассчитываю доделать квартиру?
Рулеткой я промеряю стены в кухне. Потом пересчитываю — двадцать клеточек один метр — и рисую стену номер один. Стандартная ширина кухонного шкафа шестьдесят сантиметров, или двенадцать клеток. Шестьдесят — хотя бывает сорок. И что мы имеем? Пять секций по шестьдесят, тут надо посвободнее из-за окна. Или, как скорей всего и будет, три по шестьдесят и три по сорок. Дальше угол, вечная проблема. Так, но я могу позволить себе роскошь оставить угол в покое. По второй стене свободно встают пять по шестьдесят и три по сорок. То есть она гораздо длиннее. Хорош — я-то считал кухню квадратной. Окно. Оно идёт наискось и скрадывает угол. Значит, ставим холодильник по другую сторону и вычитаем его ширину.
Из четырёх колонок осталось три. И лишь одна — вот чёрт! — элегантный стеклянный шкаф Poggenpohl. Кофеварка и плита оказались разной ширины, приходится встраивать их в разные шкафы. Тот, что пошире, я придвигаю вплотную к холодильнику, пусть стоят рядышком с плитой и похваляются друг перед другом совершенными формами — есть, правда, опасение, что холодильник на это не подпишется. Кстати, будь они одной высоты, станет ещё лучше. Появится симпатичная асимметрия. В противоположном углу, у окна, я рисую высокий стеклянный сорокасантиметровый шкаф, а рядом той же ширины шкаф с серыми панелями, куда встраивается кофеварка. Удачное местечко для неё, подле окна, где следовало бы стоять столу.
Остальное — рабочая поверхность. Блестяще. Теперь считаем. С учётом угла столешницы выходит четыре сорок. Если б можно было закрыть её одной изогнутой гранитной плитой — сто восемьдесят сантиметров в ширину, триста двадцать в длину и толщиной сантиметров шесть, вот это было бы стильно! Это даже не вопрос денег, как её сюда затащишь? Наверняка растрескается. Но вот это было бы, как говорится, круто!
Особенно если бы здоровенная гранитная плита казалась парящей в воздухе. Ergo: никаких ножек. Подвесить всё это нелегко, конечно, но стены капитальные, толстые. Когда дом строили, до «декоративных» перегородок ещё не додумались. И нам не нужна тут камера хранения. Достаточно миниатюрных шкафчиков, вольготно висящих в сорока сантиметрах над полом. Который, хочется верить, с божьей помощью также хорошо сохранился под нынешним кухонным сооружением, как и в остальной квартире, так что всего забот будет — перекрасить стены. И поднять трубы и разводки, спрятав их за ящики. Мы с Катрине оба высокие, значит, столешницу сделаем на «скандинавской» высоте — метр. У скандинавов часто возникают проблемы с позвоночником, если они готовят на столах, созданных для... чуть было не сказал «чернозадых».
Вот незадача — забыл посудомойку! Сказывается малый практический опыт хозяйничанья на кухне. Конечно, можно бы выкинуть ту машинку, что у нас есть — с вмятиной на фронтоне! — и купить настольную, но они: а) невместительные и б) съедают часть рабочего стола. А я, считайте меня хоть жлобом, готов биться за каждую пядь столешницы. Так, но у нас ведь есть ещё одна проблема. Газ. Вечный источник фрустрации. Имея один из богатейших в мире запасов газа, Норвегия не в силах найти в себе мужества подвести его к домам граждан. Газ приходится покупать в баллонах, не извольте сомневаться, что доставка на дом исключается. Баллоны бывают даже нормального вида, но в первый же обмен вы гарантировано получите изделие кислотно-оранжевого цвета с пятнами не пойми чего. Значит, надо убрать баллоны с глаз. В принципе я не люблю прятать вещи, но теперь рисую шкаф под два (плюс запасной) газовых баллона. Если всунуть по диагонали, шестидесяти сантиметров должно хватить.
Вот тебе на: нарисовались два шестидесятисантиметровых шкафа, которые, увы, должны стоять на ножках или цоколе. Из-за своего веса. Но тем самым появилась две реальные точки опоры для гранитной плиты, теперь она вправду может парить. Эврика!
Осталось расписать подробности. И постараться свести к минимуму число фальш-фасадов. Оказывается, я смогу обойтись вообще без них. Если поставлю сервант в угол. О чём я не переставал думать с тех самых пор, как в «Теме интерьера» увидел занятный полукруглый сервант. В нём размещаем хайтековский ручной комбайн в исполнении Филиппа Старка под названием «Allegra». Дабы не прикрывать лоток с фритюрницей (от Gaggenau) фальш-панелью, надо привесить в этом месте шкафчик. Почему бы не поставить туда мусорное ведро?
Полный порядок. По длинной стене поместились газовая плита, две индукционные конфорки, гриль и фритюрница, да ещё осталось много места. Короткую сторону занимают соты из шкафов красивого серого цвета, но угол я пока оставляю пустым. Здесь можно сочинить что-нибудь интересное из стеклянных полок и подсветки. В завершение я рисую виденную мной однажды вытяжку, это простая графитовая пирамида цвета антрацита. Воздействие пирамиды! Вот что приличествует загадочному и обворожительному имени — Küppersbusch!
Когда я заканчиваю с планировкой и берусь рисовать панорамный вид, на часах уже три ночи. Я как бы смотрю на комнату из оконного проёма. Сильное впечатление. Будто бы кухню в старинном барском доме заполонила модернистская скульптура. Серо-стальная инсталляция. Не многовато ли стали? По-моему, нет. Но от моей первоначальной идеи — зашить стену за столешницей панелями из нержавейки — придётся отказаться. Не в пользу плитки, увольте! А что если — я даже хмыкаю от неожиданности — поискать дубовые доски, повторяющие рисунок на паркете? Да, это, конечно, пресловутое гладкое дерево, но в непривычном использовании, не как фасад или столешница, а как фон, задник. Пятьдесят сантиметров вертикального паркета из досок толщиной в пять сантиметров, но различной длины. Хотя одна стальная панель остаётся, за плитой, где брызжет жир. Я рисую её как верхнюю треть воображаемого круга, нужна контрастная форма.
