Сергей Минаев - Р.А.Б.
От него будет пахнуть самогоном, а при взгляде на перекошенную подводу и заплетающуюся в ногах лошадь я вспомню сельские рассказы из школьного учебника. Старик окажется балагуром и всезнайкой. Он будет говорить о «текущем моменте» и спрашивать: «Что у вас в Москве говорят, кризис-то будет?» Он немного запутается на перекрестке и чуть не потеряет дорогу в лесу, но это не помешает ему проехать разбитыми тропами мимо милицейских постов, сказать армейскому наряду, что везет в Казань «внучка к беременной бабе» и высадить меня через день у обочины, сказав на прощанье: «Лошадь – не машина, бензина не жрет».
Разрушенные одноэтажные дома, бывшие когда-то дальней окраиной Казани, теперь превратились в «подступы к городу», кадры из военной хроники. Они выглядели так, будто какой-то гигант, обладатель неровных, но очень острых зубов методично откусывал им крыши. Правда, в некоторых окнах еще сохранились стекла, а кое-где на крышах видны были люди, которые пытались их чем-то залатать. Рядом с одним из домов приткнулся бронетранспортер, или как там его называют? Металлическое чудовище без колес, со следами пламени на буром теле и дыркой с разорванными краями в башне. Должно быть, колеса машины были сняты хозяйственными жителями и теперь служили детской площадкой в одном из окрестных дворов, или резина пошла на костры, или для чего там еще. Не суть. Главное, что даже в этих развалинах было больше жизни, чем в мегаполисе, из которого я так поспешно бежал.
По обочинам дороги стояли обгоревшие остовы легковых машин и какой-то раздолбанной сельскохозяйственной техники. Валялись пробитые металлические бочки с армейской маркировкой, кучи опаленной ветоши, останки конструкций рекламных щитов, поваленные деревья, погнутые балки и перевернутые телефонные будки, из которых, видимо, строили баррикады оборонявшие город. В самой дороге зияли черные дыры от разорвавшихся снарядов, а поля вокруг местами были покрыты какой-то пепельно-серой, похожей на сгоревший мусор шлакообразной массой. Я смотрел по сторонам, представляя, что здесь, вперемежку со всем этим, недавно лежали трупы. Много трупов, которые просто не успевали убирать. Может быть, над трупами даже кружили птицы, совсем по-киношному. Хотя в воздухе не было видно птиц. Ни одной. Судя по всему, здесь шли отнюдь не «столкновения с боевиками». Здесь была настоящая война.
Вскоре я нагнал группу потрепанных людей, тащивших набитые пожитками большие клетчатые сумки, как у «челноков» на вещевых рынках, кативших детские коляски с вещами или толкавших перед собой продуктовые тележки из супермаркетов. Многие были с детьми. Я молча встроился в хвост и двинулся за группой. Наверное, эти люди тоже идут в Казань, и скорее всего, знают дорогу, подумалось мне.
Мы шли вперед, огибая выбоины в асфальте и дорожные завалы. Люди общались между собой вполголоса, и мне удавалось расслышать только отдельные слова вроде «продукты», «мыло», «комитеты», «федералы», «дешевле, чем на рынке», «вода» и «обещали расселить», а потом я перестал прислушиваться. Впрочем, я также никого не интересовал, лишь один раз идущий впереди дед разжился у меня сигаретой.
По дороге нам попался рекламный щит. На белом прямоугольнике красной краской по-русски было выведено: «КАЗАНЬ – НОВАЯ СТОЛИЦА РОССИИ». Под надписью герб: на фоне нефтяной вышки барс, держащий в лапах автомат Калашникова. В нескольких местах щит был прострелен автоматными очередями. Судя по тому, что опоры, на которых он стоял, были укреплены частями разбитых автомобилей, щит уже не раз валили на землю, но потом он снова поднимался. С минуту я постоял перед ним, рассматривая причудливые узоры от пуль, пока не спохватился, что колонна уже далеко ушла вперед. Беженцев щит не интересовал. Мне подумалось, что здесь они, кажется, наконец проиграли.
Впереди показался железнодорожный мост, вернее то, что от него осталось: одна сторона металлического каркаса, похожая на скелет с погнутыми ребрами, торчащая из воды средняя опора и часть каркаса, валяющаяся на берегу. Мы начали медленно спускаться с обрыва, пока не оказались у некоего подобия понтонной переправы, которую охраняли одетые в камуфляж люди с автоматами и красными повязками на рукавах. У входа на переправу стояла длинная очередь, так как на понтоны запускали небольшими группами. Я подумал о том, что будут проверять документы, дающие право на вход в город. С другой стороны, какие документы могут быть у беженцев? Как обычно при столкновении с проверяющими органами, у меня наметились легкие мурашки в области затылка. Хотя я ничего и не нарушал, от советского чувства страха, внушаемого любыми властями, избавиться мне, видимо, уже не удастся. Некоторых выводили из очереди и обыскивали чуть в стороне, что напоминало кадры из старых фильмов про революцию. В таких фильмах после сцен обыска обычно шли сцены расстрела. Мурашки усиливались.
Наконец очередь дошла до меня. Вход на понтон преграждал здоровенный, пытавшийся казаться бдительным татарин с автоматом, переброшенным за спину.
– Куда идем? – хрипло поинтересовался он, оглядев меня сверху вниз.
– В Казань.
– Откуда?
– Из Москвы, – честно ответил я.
– Фиить, – присвистнул он. – И зачем?
– Не знаю. Может, у вас тут лучше? – пожал я плечами. – Я просто взял и сбежал.
– Чудной! – рассмеялся татарин, и обратился на родном языке к напарнику, заполнявшему большую канцелярскую тетрадь, сидя на перевернутом металлическом ящике. Напарник поднял на меня глаза, попросил документы, минуты две вертел их, насупив брови, потом изрек:
– Тебе в комитете зарегистрироваться надо, понял? Дойдешь до центральной площади, спросишь комитет. У нас без регистрации нельзя. Никому теперь нельзя.
Человек с тетрадкой подал знак рукой, и татарин с автоматом сделал шаг в сторону. Я ступил на понтонный мост.
Мне предстояло мое собственное взятие Казани. Правда, Казань об этом ничего не знала. Для нее я был всего лишь еще одним «лицом без регистрации»…
На другом берегу дорога была значительно лучше, хотя следы от взрывов попадались и тут. Видимо, федералы сюда так и не переправились. Иногда мимо проносились крашенные в камуфляж «Газели» и УАЗы, еще реже – гражданские автомобили. Дома по обочинам местами также были разрушены, но людей на улицах все равно было больше, чем за рекой. Мы миновали блокпост: затянутое маскировочной сеткой строение, рядом с которым стоял танк, несколько гражданских машин и бэтээр. Чуть дальше располагались два зенитных орудия. Видимо, город все-таки бомбили. На блокпосте у меня еще раз проверили документы и настоятельно порекомендовали как можно скорее зарегистрироваться.
