Артур Хейли - Перегрузка
— Если бы мы знали, который из них, — язвительно заметила главный финансист, — это стоило бы нам намного меньше денег.
— Если бы нам это было известно, моя дорогая Шарлет, нас бы здесь сейчас не было.
Все трое направились дальше в сторону компьютеров, минуя ряды мягко гудящего металла и стеклянные кабинеты. Они остановились у лазерного принтера «Ай-би-эм-3800», который выплевывал вопросники, уже готовые к рассылке в конвертах с прозрачными окошечками. Наверху единственной страницы было написано:
«Голден стейт пауэр энд лайт»
ПОТРЕБИТЕЛЬСКАЯ АНКЕТА
Мы будем признательны за ваши конфиденциальные ответы на некоторые важные вопросы. Наша цель — обслуживать вас лучше.
Дальше шли имя, адрес, перфорация на всю страницу. Под перфорацией была инструкция:
Чтобы обеспечить вашу анонимность, оторвите верхнюю часть этого бланка. Ни подписи, ни каких-либо других данных не требуется. Спасибо!
К каждому вопроснику для обратного ответа прилагался конверт, не требующий марки.
— А где же невидимые чернила? — поинтересовался Ним.
О’Брайен ухмыльнулся:
— Ты не можешь их увидеть. Они ведь невидимые.
Шарлет Андерхилл подошла ближе к принтеру и подняла крышку. Наклонившись вперед, она показала на бутылку, содержавшую прозрачную, маслянистую на вид жидкость. Бутылка была перевернута, и из нее спускалась вниз пластиковая трубка.
— Специальное приспособление для наших целей. Трубка питает жидкостью нумерующее устройство, связанное с компьютером. На нижней половине каждого листа наносится невидимый номер. Одновременно компьютер фиксирует, какой номер какому адресу соответствует.
Миссис Андерхилл опустила крышку, достала один из готовых вопросников и поднесла его к соседнему металлическому столу. Затем включила настольную лампу на маленькой подставке.
— Это «черный свет». — Она поднесла листок под лампу — появился номер 3702.
— Чертовски гениально! — воскликнул О’Брайен. — О’кей, теперь у нас есть номер. Что дальше?
— Когда вы дадите мне номер, который потребует идентификации, он будет введен в компьютер вместе с секретным кодом, известным только двоим — одному из наших опытнейших программистов и мне. Компьютер немедленно назовет нам адрес, по которому был отправлен этот конкретный вопросник.
— Мы, конечно, рискуем, — напомнил Ним. — Получим ли мы его, чтобы отдать вам?
Шарлет сурово посмотрела на мужчин:
— Получите вы его или нет, я хочу, чтобы вы оба поняли: я не одобряла того, что здесь проворачивается. Просто мне не нравится, что оборудование моего отдела и записи используются, по сути, для обмана. Я выразила свой протест президенту, но он, кажется, настолько проникся вашей идеей, что мой демарш ничего не дал.
— Да, мы знаем, — сказал О’Брайен. — Но ради Бога, Шарлет, это же особый случай!
Миссис Андерхилл даже не улыбнулась.
— Пожалуйста, дослушайте меня. Как только вы дадите мне номер, который надеетесь получить — между прочим, я приму от вас только один номер, не больше, — нужная вам информация будет скачана с компьютера, о котором я уже говорила. Но в тот момент, когда это случится, компьютер получит команду забыть все остальные номера и соответствующие им адреса. Я хочу, чтобы вы это четко усвоили.
— Это понятно, — подтвердил юрисконсульт. — Все выглядит достаточно справедливо.
— Давайте сменим тему, Шарлет, — предложил Ним. — Скажите, вашим людям было сложно выделить семимильный район, который мы обозначили?
— Нисколько. Наш программный метод позволяет разделять и подразделять клиентов компании по многим категориям и любым географическим районам. — Вице-президент расслабилась и оживилась, когда разговор пошел на тему, явно ей приятную. — Если им правильно пользоваться, современный компьютер — разумный и гибкий инструмент. Кроме того, он абсолютно надежен. — Она на мгновение заколебалась. — Фактически абсолютно.
Произнеся последние слова, миссис Андерхилл бросила взгляд на другой принтер «Ай-би-эм», сбоку от стола, возле которого сидели двое мужчин. Казалось, они проверяли распечатки компьютера, перебирая их вручную. О’Брайен полюбопытствовал:
— А что там?
Впервые с момента их появления Шарлет Андерхилл улыбнулась:
— Это наш специальный «отряд против высокопоставленных дураков», он обрабатывает счета VIP-клиентуры. Такие есть на многих коммунальных предприятиях.
Ним покачал головой:
— Хоть и работаю здесь, но никогда об этом не слышал.
Все вместе они подошли к привлекшим их внимание мужчинам.
— Это счета, — объяснила миссис Андерхилл, — основанные на последних показаниях счетчика. Они должны быть отправлены уже завтра. Компьютер отделяет счета нескольких сотен человек, которые находятся в особом списке. Это мэр, инспектора, члены администрации в разных городах и населенных пунктах, которые обслуживает наша компания, высокопоставленные государственные чиновники, конгрессмены, редакторы газет и журналов, известные адвокаты и прочие им подобные. Затем, как вы сейчас видите, каждый счет проверяется отдельно, чтобы удостовериться, нет ли в нем какого-нибудь сюрприза. Если что-нибудь обнаруживается, его отправляют в другой отдел и, прежде чем отослать, устраивают двойную проверку. Таким образом мы избегаем волнений и путаницы, если ошибется компьютер или программист. — Они наблюдали, как проходит выборка счетов. Между тем Шарлет Андерхилл продолжала: — Однажды компьютер напечатал счет за минувший месяц для члена городского совета и ошибочно добавил несколько лишних нулей. Счет должен был составить сорок пять долларов. Вместо этого к нему пришел счет на четыре миллиона пятьсот тысяч долларов.
Она засмеялась.
— И что же дальше? — спросил Ним.
— В том-то все и дело. Если бы он вернул счет или хотя бы позвонил по телефону, все бы только весело посмеялись, после чего разорвали бы этот дурацкий счет и, возможно, выдали ему компенсацию за причиненные неприятности. Вместо этого он собрал пресс-конференцию и стал всем показывать полученный счет в подтверждение того, насколько мы в «ГСП энд Л» некомпетентны, что лишний раз доказывает необходимость передачи компании в городскую собственность.
О’Брайен покачал головой:
— В это трудно поверить.
— Уверяю вас, все так и было, — сказала миссис Андерхилл. — Политики чаще других склонны раздувать даже самую элементарную ошибку, хотя сами ошибаются чаше, чем остальные смертные. Так или иначе, именно тогда мы создали собственный отряд против VIP-дураков. Я слышала об этом от представителя энергокомпании «Кон Эдисон» в Нью-Йорке. У них тоже есть такое подразделение. Теперь, когда бы нам ни встретился какой-нибудь надутый дурак или напыщенный индюк или то и другое вместе, мы записываем их имена. У нас в компании уже есть список из нескольких человек.
О’Брайен признался:
— Порой я могу казаться напыщенным. Это одна из моих слабостей. — Он указал на стопку счетов: — Я там есть?
— Оскар, — сказала ему Шарлет Андерхилл, направляясь к выходу, — вот об этом вы никогда не узнаете.
Глава 11
Руфь Голдман была в Нью-Йорке. Она отправилась туда, чтобы пройти двухнедельный курс лечения в институте «Слоун-Кеттеринг», чем, судя по всему, дело не ограничилось бы. Такое решение принял доктор Левин после того, как изучил результаты обследования во время предыдущей поездки Руфи в Нью-Йорк и обсудил их по телефону с местными врачами.
— Я не могу ничего обещать, да и никто не может. В этом вопросе царит неопределенность. И все же добавлю, что я и люди из «Слоун-Кеттеринг» исполнены осторожного оптимизма, — сказал он пришедшим к нему Руфи и Ниму.
Вот и все, что им удалось из него вытянуть. Вчера рано утром Ним проводил Руфь в аэропорт на прямой рейс «Американ эрлайнз». Они трогательно попрощались.
— Я люблю тебя, Руфь, — сказал он, когда была объявлена посадка. — Я буду скучать по тебе и молиться, насколько умею.
Она засмеялась и поцеловала его.
— Странное дело, — проговорила она. — Вроде бы и нет подходящего повода, но я никогда не ощущала себя более счастливой.
В Нью-Йорке Руфь остановилась у друзей, посещая институт несколько раз в неделю. Леа и Бенджи снова отправились к бабушке с дедушкой. Поскольку отношения Нима с Нойбергерами стали теперь сердечными, он пообещал иногда приезжать на обед, чтобы встретиться с детьми.
Как было обещано ранее, Ним договорился сходить с Карен на концерт симфонической музыки. А несколько дней назад он получил от Карен записку со стихами:
А дни приходят и уходят…
Но иногда ты в «Новостях»,
А там Бегин, Садат и Шмидт,
Конечно, Картер, Бота и Жискар,
Епископ Музорева…
Но лично для меня всех впереди
Мой Нимрод Голдман.
Как здорово прочесть,
Хоть строчку о тебе.
Но все ж отрадней
Видеть да слышать,
С тобой общаться
И к тебе прильнуть.
Тебя любить
И быть тобой любимой.
Читая эти строки, Ним тяжело вздохнул, потому что действительно хотел увидеть Карен. Он виновато подумал, что все сложности в его личной жизни создавались им самим. С того памятного вечера, когда они с Карен занимались любовью, он появлялся у нее дважды, днем, но эти визиты были краткими, по пути из какого-нибудь одного места в другое. Он-то знал, что Карен жаждала видеть его гораздо чаще. Отсутствие Руфи казалось удобным случаем, чтобы проводить время с Карен более обстоятельным образом, поэтому посещение концерта симфонической музыки, который был призван заменить им вечер у нее дома, несколько успокоило его совесть.
