Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
— Знаешь что, — разозлилась. — Я тоже перемен боюсь… Все боятся… Но ведь ты вторгся в мою жизнь наглым образом и не спросил, хочу я этого или нет! Рано или поздно всему наступает конец, но это не значит, что ты можешь просто сдохнуть в этом ненавистном особняке. Мне даже остаться ради тебя пришлось… Ради Тео… Он… Он огорчен… Да что там огорчен! Твой брат просто убит горем. Не смей его оставлять. Кассандру завтра похоронят, а ты все лежишь здесь прохлаждаешься! Попрощался бы с ней… Твой отец приезжал. Он зол и обижен на тебя… Тело Касси увезут в Грецию, а ты…
Дыхание начало сбиваться. Мне так много хотелось рассказать Кавьяру, что страшно стало от зашкаливающих чувств. Хотелось ударить грека, чтобы он вдруг очнулся, вскочил и накостылял мне за такую дерзость. Согласна была стерпеть подобное обращение, только бы, наконец, рассеялся этот мрак…
— Вставай! — заорала белугой и вцепилась в не забинтованное плечо Клио. — Ублюдок, вставай!
Марио поспешно оттащил меня от не реагирующего Кавьяра и, вытолкав из комнаты, прижал к стене.
— Ты что? — встряхнул он мое обмякшее тело.
Нет, я не плакала. С чего вдруг мне рыдать? Напротив, меня переполняла ярость. Как можно вот так лежать и не думать о своих родных?
Ооо… Стоп-стоп-стоп… Это вероятно, и есть та самая истерика, которая отключает рассудительность. Какого хрена я вообще на Клио налетела?
— Че-е-ерт… — протянула, поморщившись от собственной глупости, и ладонью глаза закрыла. — Прости, док. Я очень устала.
Марио отпустил и, приоткрыв немного дверь, — видимо, боялся оставлять Кавьяра без присмотра, — посмотрел на меня внимательно.
— Мне понятна твоя злость, но ты должна взять себя в руки, — отчитал он.
— Знаю, — кивнула, прислонившись к стене, и голову опустила. — Пойду, Ханне позвоню. Успокоюсь немного.
Доктор молча скрылся в комнате.
После недолгой беседы с матерью, в которой я в сотый раз объяснила, что «мистер Кавьяр пострадал и мне необходимо не надолго задержаться», стало чуть легче. Мысль, что меня ждут и любят очень согревала, не позволяя окончательно опустить руки.
Покачиваясь в кресле Клио, бесцельно скользила взглядом по папкам с бумагами, пока нечаянно не сгребла одну из них. С глухим шлепком она ударилась о пол, и я, испугавшись, что кто-нибудь услышит, прыгнула под стол, торопясь собрать разлетевшиеся бумаги. Поспешно засовывая документы обратно в кожаную папку, осторожно выглянула из укрытия и прислушалась.
Тишина. Отлично, значит, пронесло.
Конечно, как и полагается крайне любопытной… Нет, не так, крайне любознательной особе, одним глазком пробежалась по самому верхнему белоснежному листу с печатным шрифтом.
Так, здесь ничего интересного… А это… Мой контракт. Уселась поудобнее и внимательно вчиталась в официальные слова, складывающиеся в сухие предложения. Все то же самое, что и в моем экземпляре. Однако один пунктик я все же, видимо, пропустила. Он гласил: «В случае неподобающих действий по отношению к мистеру Кавьяру и его семьи, мисс Елена Водянова должна быть обезврежена».
Отбросила контракт в сторону. Конечно, как же это грек не подстрахуется. Обезврежена, значит, убита?
Козел.
Дальше что?
Переложила остальные бумаги, выискивая нечто особенное, и мои усилия увенчались успехом. Я натолкнулась на что-то вроде отчета, написанного в вольной форме. В нем говорилось о поставке людей, датированной двадцать четвертым декабря этого года, в Африку. Партия пятнадцати, шестнадцати и семнадцатилетних девушек славянской внешности, похищенных во время клубных вечеринок, прибыла в Марокко в три часа и пятнадцать минут утра. Командовал данной операцией Стивен Тейлор. При сопротивлении было убито трое пленниц, в результате чего их осталось одиннадцать…
Господи… Одиннадцать ни в чем не повинных жертв.
Жадно проглатывая текст, я продолжила чтение, всеми силами заглушая поднимающуюся внутри волну праведного гнева. Мое сердце требовало справедливости и обнародования этой информации. Я должна отомстить хотя бы кому-нибудь из этих ублюдков. И пусть это будет Стив. А Ханна ведь еще ничего не знает…
Адрес. На бумаге указывался адрес места, в котором содержались девушки до того времени, пока их не купят. А под стопкой остальных отчетов, я обнаружила личные дела пленниц. Совершенно точно — это были они. Не совсем назовешь обычные листы, с наклеенными на них фотографиями, личными делами, но на каждом из этих листов была напечатана короткая информация о девушках. Меня прошиб холодный пот. Боже, они же совсем молоденькие девочки. Глаза заволокло пеленой, но все же еще раз прочла адрес, отложив эту информацию в голове. Дрожащими руками принялась перебирать личные дела, в глубине души надеясь, что нигде не увижу подписи грека. Удивило, но ее не было. Отчет оказался подписан Тейлором.
Ошеломленная своим открытием, сделала глубокий вдох и медленно выдохнуло. Это компромат на моего отчима. Абсолютно очевидно — Клио собрался его уничтожить.
Значит, вот почему Кавьяр и Стив так открыто враждуют. Речь идет не просто о личной неприязни. На кану огромные деньги и репутация. «Черный Крест» — это сборище ублюдков-извращенцев, прикрывающихся чьими-то крайне широкими плечами. У них еще какие-то принципы есть и мораль? Фу, уроды законченные…
Еще раз взглянув на фото юной темнокожей девочки… Кстати, о ней в отчете говорилось, как об «изюминке из Москвы» предназначенной не для домашних работ, а непосредственно для ублажения господина. Пятнадцатилетняя девочка с русским гражданством и африканским происхождением должна была стать для какой-нибудь мрази-араба украшением в спальне.
Или же ее, вообще, увезут в Европу. Там такой товар, наверняка, любят.
Итак, я решилась на важный шаг…
Провела пальцем по маленькому снимку темнокожей испуганной девчушки с пышной пачкой волос… Кажется, ее Майя зовут… Да, Майя Снегирева…
Еще раз осторожно выглянула из-под стола. Никого. Поднялась и, сунув отчет под крышку ксерокса, поспешно скопировала документ, который должен стать погибелью для Тейлора.
Покончив с этими опасными, но очень важными делами, сложила все на место, и уселась на диван, как будто ничего запретного и не сделала.
Чего и следовало ожидать, спустя минут десять в коридоре раздались шаги и мне пришлось сделать вид, что я погружена в невероятную депрессию и нуждаюсь в одиночестве. В кабинет ворвался, да, совершенно точно, ворвался взбудораженный Тео. Тяжело дыша, уставился на меня, а я непонимающе захлопала ресницами.
— Клио… — выдохнул он, и лицо его перекосилось ужасом.
