Глория Му - Вернуться по следам
Глава 30
Продираясь сквозь колючий ледяной ветер, я напевала «Все любят пирожки, все любят пирожки…» на мотив «Все могут короли» и, только когда пробегала мимо собачьей площадки, подумала, что на лодочной станции дяди Жоры быть никак не может. Зима же, что ему там делать? Как же я раньше не сообразила? И где мне его искать?
Но решила все же сначала сходить туда.
Издалека я увидела, что место несколько изменилось – вместо ограды из сетки была теперь добротная кирпичная стена.
Я подошла к калитке и без особенной надежды подергала ручку. Но калитка легко открылась, и я просочилась во двор, где на меня с лаем стала напрыгивать молоденькая овчарка серой, волчьей масти. Пушистая, с изящными лапками и легкой острой мордочкой собака носилась вокруг меня, заискивающе прижав уши, звонко, но без угрозы лаяла да еще и махала хвостом.
– Глохни, гнида! – с порога цыкнул на нее дядя Жора, и собака убралась в будку. – А, шустрик. Пришла-таки… Ну, милости просим.
Дядя Жора был в разношенных тапках, матросские штаны заправлены в толстые шерстяные носки, тулуп накинут прямо поверх майки-алкашки – я подумала, что он, вероятно, здесь и ночевал, и удивилась про себя.
Поздоровавшись, я прошла за ним в маленькую, теплую комнатку, где было все, что нужно для жизни неприхотливому человеку, – карликовый холодильник «Морозко», традиционная электроплитка на тумбочке, обеденный стол у стены, кушетка, застеленная стареньким ковриком с оленями, и даже кресло. Вот кто был здесь лишним, так это дядя Жора. Высокий и могучий, мой рост в плечах, с борцовским, но чуть оплывшим, как свеча, торсом, крутолобый, бровастый, с темными, седеющими на висках волосами, он сразу занял все свободное пространство в комнате.
– Ну чего ты? Снимай курточку, присаживайся, щас купчику забодяжим…
– Гостинчик вам. – Я расстегнула куртку, выложила кулек на стол, но садиться не спешила.
– Чего тут? – Дядя Жора отогнул газетный угол. – Пирожки! Домашние! Ну, благодарствую! Вижу, ты девка грамотная, знаешь, как в гости ходить. – Из-под разбойничьих усов в улыбке блеснула фикса, и дядя Жора стал хозяйничать – поставил кипятить воду в кастрюльке, достал щербатые чашки в горошек и мешок с карамельками.
Я исподлобья наблюдала за хлопочущим дядей Жорой. На левом предплечье синим наколот рыкающий тигр, на пальцах правой руки какие-то перстни. Уголовник или так, приблатненный? Поди пойми… Спокойный мужик, совсем не злой; впрочем, крупным мужчинам это свойственно. А над Ричардом издевался, – может, и блатной, они собак терпеть не могут… Надо с ним поосторожнее, эти, кто в настоящей тюрьме сидел, вечно к словам цепляются…
Я вздохнула, достала из кармана деньги, мешочек с мелочью, положила на стол.
– Вот, тут двести пятьдесят рублей… если с мелочью. За собаку. Если еще надо – вы скажите.
– Чего? Это чего? Ты чего, совсем дурканулась? – Дядя Жора вытаращил глаза и даже чай просыпал.
– Вы же сказали – есть вопросы… Я и подумала… надо денег отдать… за собаку…
– Ну ты чудо! Прибери это. Прибери! – рявкнул он, как тот тигр, но все равно было не страшно. «Злости настоящей в нем не было», – как говорили о Ричарде.
Я послушно взяла деньги и снова сунула их в карман.
– Сядь уже, не маячь, – сказал дядя Жора спокойнее и стал бережно собирать чаинки со стола. – Это ж надо такое! Это ж додуматься надо! Я кто, по-твоему? Я буду малолеток щипать? И деньжищи какие притаранила, взяла же где-то! Ишь, гагара! У матери, что ли, подрезала? Семью без бюджета оставила?
– Нет. Мне брат дал. Старший. Сказал, еще даст, если надо. Чтобы вопросов не было. Про собаку.
– Четко излагаешь, – усмехнулся дядя Жора. – Ну, давай.
Я протянула ему чашку, он налил мне чаю, пододвинул тарелку с крупным кусковым сахаром и лежалыми карамельками.
– Давай конфетку, пирожочек, а то худая, как шкидла… Тебе сколько годов-то?
– Двенадцать.
– Двенадцать? Я думал – меньше… Ты чего мелкая такая?
– Такая уродилась. – Я пожала плечами и отхлебнула из чашки. От крепкого чая сразу свело зубы.
– Ага. Так, значит, впрягаешься за кобло? На любые бабки?
– Да. Отличный пес. Три выставки уже прошел, везде медали взял. Правда, не по породе, а за выучку…
– Ты чего ж сама цену набиваешь? – рассмеялся дядя Жора.
– Мне брат сказал – надо по-честному разобраться. Сколько скажет хозяин, столько и заплатим. Я вас обманывать не буду. Извините, что свела собаку, но вы вроде усыплять его собирались…
– Хм… Было такое. А ты, раз такая правильная, чего ж не подошла, не попросила по-людски?
– А вы бы отдали?
– А ведь нет, не отдал бы. Близко бы не подпустил. – Дядя Жора хмыкал, качал головой и снова смеялся. – Точно так. Подумал бы – чиканутая какая-то… Совсем Дик тогда сдурел…
– Дик?
– Дик. Кликуха у него такая была. А чего? Всех овчарок так называют…
– Дик… – Я тихо улыбнулась. – Дик… Ну конечно…
– А ты как его зовешь?
– Так Дик. Всех же овчарок так называют. – Я весело посмотрела на дядю Жору, и он с готовностью заржал.
– Слышь? А я этой-то, новой, какую погремуху придумал… Щука, слышь? Щука!
Я вежливо улыбнулась. Это была детская шутка, для первоклашек, а для такого взрослого дядьки стыдная. Звучала так: «Засунь два пальца в рот и скажи «щука». Получалось – «сука», дети радовались, но детям простительно. А этот-то чего? Слов, что ли, плохих никогда не слышал?
Насладившись своей шуткой, дядя Жора отхлебнул чаю, поудобнее устроился на стуле и сказал:
– Эх, хорошо сидим… Смешная ты, гагара… Ты вот что. Собака эта мне ни на хер не уперлась. И башли свои можешь при себе оставить… Не, не так… У тебя там мелочь была…
– Что?
– Мешок с мелочью. Давай сюда.
Я без лишних вопросов протянула ему пакетик. Дядя Жора достал оттуда монетку, показал мне:
– Это я с тебя возьму за Дика. А то фарта не будет, ясно?
– Ясно. Спасибо. – Я старалась ничем не выдать своего удивления.
– Ага, въехать не можешь, зачем звал, – с самодовольным смехом сказал дядя Жора. Я коротко кивнула. – А низачем. Так, побакланить хотел. Интересуюсь я, шустрик, как ты умудрилась такое злое кобло с цепуры снять. Слово, что ли, какое знаешь?
– Никакого слова я не знаю. Сняла, и все. Жалко стало.
– Жалко, ишь… Ты мне арапа не заливай… К нему ж никто подойти не мог, это ж зверь был, даже на меня кидался…
– А что же ему на вас не кидаться? – не удержалась я. – Вы же его палкой били…
– Лопатой, – поправил меня дядя Жора. – А чего? Собака – она и есть собака… Как не поучить?
– Лопатой, – горько повторила я и, на минуту потеряв самообладание, добавила: – Эх вы… Такую собаку чуть не загубили…
