Бернард Вербер - Революция муравьев
Поднялся лес рук.
– Идея пришла ко мне, когда я рассматривал «Infra-World» Франсины, – заявил один молодой человек. – Попытаться сделать практически такую же программу, но с еще более ускоренным течением времени. Так можно узнать возможный путь нашей эволюции до самого отдаленного будущего и увидеть ошибки, которых нужно избежать.
Жюли прервала его:
– Эдмонд Уэллс говорит нечто подобное в своей «Энциклопедии». Он называет это «поиском ПНН», «Пути Наименьшего Насилия».
Молодой человек направился к доске.
– ПНН. Путь Наименьшего Насилия, почему бы и нет? Чтобы представить его, достаточно нарисовать диаграмму, включающую в себя все возможные траектории будущего человечества, и посмотреть последствия на короткий, промежуточный, долгий и очень долгий период времени. Пока мы рассматриваем возможный ход событий на пятилетие или семилетие президентского срока. А надо предусмотреть развитие общества на двести лет, может быть пятьсот, чтобы гарантировать нашим детям наилучшее возможное будущее, по крайней мере, будущее с минимумом варварства.
– Ты хочешь, чтобы мы создали программу, прогнозирующую все варианты будущего? – подытожил Жи-вунг.
– Именно так. ПНН. Что произойдет, если поднять налоги, если запретить развивать скорость выше ста километров на шоссе, если разрешить принимать наркотики, если дать развиваться мелкому бизнесу, если начать войну с диктаторскими режимами, если уничтожить корпоративные привилегии... Надо проверить кучу вариантов! Особенно необходимо изучить непредвиденные эффекты или неожиданные последствия в будущем.
– Это возможно, Франсина? – спросил Жи-вунг.
– Не в «Infra-World». Там время идет слишком медленно для подобного рода экспериментов. А фактор скорости течения времени я трогать не могу. Но очень может быть, что, основываясь на опыте «Infra-World», можно придумать другую программу имитации мира. Надо будет назвать ее программой поиска ПНН.
Их прервал какой-то лысый человек:
– А зачем нам разрабатывать идеальное политическое устройство, если у нас нет возможности осуществить его на практике? Если мы хотим изменить мир, будем логичными, нам надо легально взять власть в свои руки. Через несколько месяцев произойдут президентские выборы. Давайте примем участие в президентской предвыборной кампании и выдвинем кандидата от «эволюционистской» партии. Его предвыборная программа будет разработана программой ПНН.
Раздался шум споров между сторонниками политики и ее категорическими противниками. Одним из последних был Давид, который поторопился взять слово:
– Нам политика не нужна. Что действительно хорошо в Революции муравьев, так это то, что это стихийное движение, лишенное классических политических амбиций. У нас нет вождя, поэтому нет и кандидата в президенты. Совсем как в муравейнике, у нас есть, конечно, королева, Жюли, но она не вождь, она – фигура символическая. Мы не признаем никаких экономических, этнических, религиозных или политических ныне существующих группировок. Мы свободны. Давайте не будем приносить эту свободу в жертву обычным интригам по захвату власти. Мы потеряем так свою душу.
Шум стал еще сильнее. Лысый человек, видимо, попал в болевую точку.
– Давид прав, – сказала Жюли. – Наша сила в создании оригинальных идей. Это важнее для изменения мира, чем пост президента республики. Что действительно меняет положение вещей? Чаще всего не государство, а отдельный человек с новыми идеями. Врачи без границ, которые безо всякой помощи государства отправились по всему миру спасать людей, находящихся в опасности... Добровольцы, которые зимой укрывают и кормят бедных и бездомных... Это все инициатива снизу, а не сверху... Что увлекает молодежь? Политическим лозунгам она не доверяет. Но почему-то запоминает наизусть слова некоторых песен, и с этого началась Революция муравьев. Идеи, музыка, а вовсе не идеология захвата власти. Власть нас испортит.
– Но тогда мы никогда не сможем применить ПНН! – возмутился лысый человек.
– ПНН, наука ПНН будет существовать и будет в распоряжении любого политика, который захочет ею воспользоваться.
– Еще предложения? – спросил Жи-вунг, желавший утихомирить разгоравшиеся тут и там споры.
Встала одна из амазонок.
– У меня дома есть дедушка и сестра с ребенком, которым у нее нет времени заниматься. Она попросила дедушку взять на себя заботы о ребенке. Дедушка очень доволен, ребенок тоже. Дедушка чувствует себя полезным членом общества, а не обузой для него.
– И что же? – сказал Жи-вунг, ожидая, к чему она клонит.
– Тогда, – продолжала девушка, – я подумала, что есть очень много матерей, которым не хватает кормилиц, мест в яслях, нянь. И есть очень много пожилых людей, которые изнывают от безделья перед телевизором в полном одиночестве. Можно было бы объединить их, воспроизвести в более крупном масштабе ситуацию с моим дедушкой и моим племянником.
Все присутствующие признали, что семьи разобщены, что люди помещают стариков в дома престарелых, чтобы не видеть, как они умирают, а детей отдают в ясли, чтобы не слышать, как они плачут. В итоге и в конце жизни, и в ее начале человеческие существа из жизни исключены.
– Великолепная идея, – признала Зое. – Мы создадим первый «ясли – дом престарелых».
Только на этом первом собрании «выдумщиков» было предложено восемьдесят три проекта, четырнадцать из которых были сразу воплощены в филиалах общества «Революция муравьев».
142. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ: для высших млекопитающих полный период вынашивания детеныша обычно восемнадцать месяцев. К ним, например, относятся лошади, чьи жеребята рождаются, уже умея ходить.
Но у человеческого зародыша череп растет слишком быстро. Через девять месяцев он должен быть вытолкнутым из материнского тела, иначе потом не сможет его покинуть. Поэтому ребенок рождается преждевременно, неразвитым и несамостоятельным. Его первые девять месяцев снаружи подобны девяти предыдущим месяцам внутри. В первые девять месяцев свободы ему необходим новый защитный живот – живот психологический. Ребенок рождается в полном смятении. Он похож на человека, получившего серьезные ожоги, ему нужна искусственная барокамера. Для него такой барокамерой становится контакт с матерью, молоко матери, прикосновения матери, объятия отца.
Так же, как ребенок в первые девять месяцев своей жизни нуждается в прочном защитном коконе, так и умирающий старик ощущает потребность в коконе психологической поддержки девять месяцев, предшествующих его смерти. Это очень важный для него период, так как интуитивно он чувствует, что обратный отсчет начался. В течение последних девяти месяцев жизни умирающий сбрасывает старую кожу, покидает своих знакомых, словно меняет программу. С ним совершается процесс, противоположный рождению. В конце пути старик, как и дитя, ест кашу, нуждается в пеленках, не имеет зубов, волос и лепечет малопонятную бессмыслицу. Но, если младенца в первые девять месяцев после рождения обычно окружают заботой, то за стариком в последние девять месяцев перед смертью редко кто ухаживает. А ведь совершенно ясно, что ему нужна была бы кормилица или медсестра, играющая роль матери, психологического живота. И она должна была бы быть очень внимательной к нему, чтобы создать защитный кокон, необходимый человеку во время его последней метаморфозы.
