Дэвид, Вебер - Факел свободы
- Когда она вернется?
Виктор пожал плечами.
- Нет способа узнать это наверняка, но я получил отличное чувство, что это не будет очень скоро. Если я прав, и она была вызвана, чтобы встретиться с Лаффом, просто еще один маленький признак на то, что где бы Лафф не собирал свой флот, это не так близко к Мезе.
- Но, наверное, довольно близко к Факелу, - мрачно сказал Антон. - Виктор... я должен поднять это вновь. Я думаю, что нам нужно рассмотреть должны ли мы уйти сейчас, и принести весть об этой угрозе на Факел. Ты знаешь и я знаю, что Лафф планирует игнорировать Эриданский Эдикт.
- Это на самом деле еще не определено, - сказал Виктор мягко. - Я получил тот смысл, что Лафф сопротивляется этой идее. Но... да, это достаточно ясно из того рода вопросов, что Клотье задавала мне. Одна из причин, почему они были настолько осторожными в найме людей для всякого рода высокоуровневых позиций, кажется довольно очевидной, это из-за того, что Лафф и его люди думают, что есть хорошие шансы на то, что они станут галактическими париями в недалеком будущем.
Он встал и начал ходить, просто чтобы немного встряхнуться. Кухня в скромной - вновь используя эвфемизм - квартире была слишком мала, чтобы быть в состоянии сделать более трех шагов. Тем не менее, они сидели в течение нескольких часов. Антона самого так и подмывало встать и присоединиться к нему - за исключением того, что они не повернулись бы в комнате. Кухня была чрезмерно узкая, а также маленькая.
- Я думал об этом, Антон. Но я все еще думаю, что это было бы ошибкой - и, да, я знаю, что буду проклинать себя остальную часть моей жизни, если мы вернемся и обнаружим, что Факел обращен в пепел потому что все были застигнуты врасплох. Но, во-первых, я не думаю, что они будут. Просто нет никакой возможности организовать операцию такого размера без обмолвок некоторых тревожных сигналов где-нибудь. Ты имеешь такое же высокое мнение о начальнике разведки Розака, как и я. Я не думаю, что есть много шансов на то, что Иржи Ватанапонгсе не выяснит, что происходит. Ты тоже.
Он сделал паузу в своем хождении.
- И это действительно все, что затронуто, не так ли? Чтобы просто принести предупреждение? Это не так, как если бы ты или я оказали любую помощь Факелу, даже если бы мы вернулись вовремя, чтобы встретить нападение. Это будет военно-морская драка, чистая и простая. И если ни Майя, ни Эревон не придут на помощь Факелу, - здесь выражение его лица стало очень мрачным, - то все, что нам останется сделать, это отомстить так, как мы сможем.
Он вновь начал ходить.
- С другой стороны, если мы останемся здесь, у нас есть реальный шанс сделать большой прогресс в любом количестве направлений. Для начала...
Антон посмотрел на часы на стене. Они были у него почти три часа, и теперь было ясно, что они не подойдут к концу в ближайшее время.
- Садись, Виктор, - сказал он. - Дай кому-нибудь еще возможность размяться немного.
- Да, - сказала Яна. - Я первая.
Глава 46
Сентябрь 1921 года э. р.
- Садись, Лайош, - пригласил Джек МакБрайд. - В ногах правды нет. Как насчет чашки кофе?
- Кофе было бы неплохо, - ответил Лайош Ирвин. Он улыбнулся, сказавши это, все же был небольшой - очень небольшой, возможно, но неоспоримый - край его ответа, и МакБрайд напомнил себе не морщиться.
Ирвин носил традиционную серую блузу разнорабочего генетического раба. Плечи блузы носили стилизованное изображение грузового шаттла, который обозначал его владельца в качестве основного члена команды шаттлпорта Зеленых Сосен, а три шеврона над шаттлом отмечали его как старшего контролера - по сути, доверенного лица.
Ирвин был грузный, с мышцами, бугрившимися под блузой, и если бы он позаботился о том, чтобы открыть рот и показать это, его язык носил штрих-код раба, также. На самом деле, физически, он был рабом - или, по крайней мере, несомненно, был продуктом генотипа, выведенного для рабов. За исключением, конечно, того, что в отличие от реальных генетических рабов, у него была расширенная продолжительность жизни гамма-линии.
Факт, который звездные линии Согласования редко обсуждали, даже между собой, состоял в том, что генетически они были гораздо более тесно связаны с рабами "Рабсилы", чем были для подавляющего большинства человечества.
На протяжении веков, рабские линии были лабораториями Совета по Долгосрочному Планированию - местом, где недавно разработанные черты могли быть опробованы в полевых испытаниях, а затем либо взятыми или включенными в те же звездные линии и сохраненными. СДСП был осторожен, чтобы работать издалека за кулисами, даже (или, возможно, особенно) в иерархии "Рабсилы", но этот доступ к селекционным программам "Рабсилы" всегда был одним из основных факторов его успеха.
Одним из следствий этого было то, что даже альфа- и бета-линии Согласования разделяли целый ряд генетических маркеров с рабами "Рабсилы". Ни один из этих рабов никогда не получал весь пакет одной из звездных линий, конечно, так же, как ни один из них не получал пролонга, все же это была бесспорно тесная связь между ними.
Эти отношения помогли проникновению Согласования в сообщество рабов в целом, так же. Ирвин был примером этого, учитывая как мало изменений базового генотипа потребовалась, чтобы он смогу выполнять свою роль. Никогда не было так много проникновения глубоко внедренных агентов его типа, как Безопасность Согласования, возможно, хотело бы, но это было результатом сознательного политического решения, а не любым присущим ограничением на количество потенциальных агентов.
Не было случайным и обсуждение увеличения числа агентов, таких как Лайош, тем более, что Одюбон Баллрум вырос в изощренности и дерзости. Были и те (и он знал, что Стивен Лазорус был одним из них), которые верили в возможности Баллрум достигнуть точки, действительно угрожающей раскрыть правду о существовании Согласования.
Люди, чувствовавшие себя так же, скорее всего, настаивали на внедрении дополнительных агентов, но как ни могли быть убедительны их аргументы, соображения "стратегии луковицы" Согласования продолжали исключать эту возможность. Согласование всегда полагалось на дезориентацию, скрытность - на то, чтобы быть не будучи замеченными, в первую очередь, а не строить своего рода очень твердые брандмауэры, которые, вероятно, могли бы привлечь пристальное внимание, которого оно так усердно стремилось избежать.
Как ни странно, ограниченное количество доступных для глубокого проникновения агентов было частью того, что делало их настолько успешными столь долго. Даже "Рабсила" не знала, что некоторые из ее "рабов" были чем-то подобным. Это усложнило жизнь довольно многим предшественникам и товарищам Ирвина. На самом деле, условия их "рабства" стоили больше, чем жизненное содержание одного из них, несмотря на то, что проникновение Согласования в бюрократию "Рабсилы" смогло сделать, чтобы защитить их.
Но это также означало, что их безопасность была абсолютной. Никто, кроме их руководителей и кураторов, даже не помышлял об их существовании, и сохранение такого порядка вещей означало приведение их общего числа к чему-то управляемому. Баллрум знал об опасностях противодействия проникновению, конечно. Там всегда было что-то такое, просто из-за того, что всегда будут человеческие существа, которых можно подкупить - или принудить страхом и угрозами в отношении тех, кого они любили - шпионить за своими товарищами.
По крайней мере, некоторые из агентов Согласования, как было установлено, делали именно это на протяжении многих лет, и заплатили цену, требуемую от предателей Баллрум. Тем не менее, все они умерли, и никто не осознал кем - и чем - они на самом деле были.
Что, честно говоря, было одной из причин, по которой МакБрайд и Лазорус находили постоянные усилия Ирвина избежать его текущего назначения особенно раздражающими. МакБрайд мог сочувствовать этому, поскольку образ жизни раба не был особенно приятным при любых обстоятельствах, но по крайней мере настоящие обязанности Ирвина были совершенно легкими и хорошо оплачиваемыми по сравнению с тем, что некоторые из его товарищей претерпевали - или с тем, что они выносили в этот самый момент, если на то пошло.
МакБрайд дал себе мысленно встряхнуться, поднялся с кресла, и лично налил человеку чашку кофе. Раздумыванием над несчастьем Ирвина и тем насколько менее счастливым человеком можно было быть, не достигнешь многого. Кроме того, в некоторой степени этот отклик слишком близок для комфорта с его собственным несчастьем.
- Итак, - сказал он, протягивая чашку и ставя на краю стола с преднамеренным неформальным выражением лица, - есть ли что-то, что происходит там, что я должен знать?
