Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки
— Мели-мели, Емеля, — незлобиво ворчала Валентина Ивановна. — Только уж не забывай, что после тебе попомнятся эти твои слова.
— А, что там! Лишь бы жить, — отмахнулся Алексей Григорьевич, подмигнув Андрею. — Но и то правда — как жить…
— Вот оно и есть, что без Бога никуда-а.
— Э-э, Валентина!.. — Он пристально посмотрел на Андрея и неожиданно предложил — Оставайся-ка ты, паря, жить у нас. Что тебе в том Ленинграде, если никого нету?.. А здесь мать твоя лежит. Мать, паря, это все равно что ты сам, плоть же ее, подумай-ка… Выходит так, что жить надо там, где помер. Потому люди и возвращаются к могилам предков своих. К себе вроде получается. Из матери вышел, к матери вернулся…
И Андрей понял, что Алексей Григорьевич обо всем догадался. Не поверил, скорее всего, ни одному его слову. И сделалось ему нестерпимо стыдно, и он подумал даже, что, может, и в самом деле остаться в Койве. Но тогда придется признаться, что врал, а признаться в этом Алексею Григорьевичу с Валентиной Ивановной он не мог. Это было выше его сил. И потом… У него же нет документов, фактически он как бы никто.
Хуже, чем никто, — сын «врага народа» и бывший зек, вор.
В тот же вечер он уехал.
XXIX
В СВЕРДЛОВСКЕ на привокзальном «толчке» Андрей покупал папиросы и обратил внимание на мальчишку лет двенадцати, который вертелся возле него. Он поймал мальчишку за воротник:
— Ну что, шпингалет, щиплешь помаленьку?
— Ты чего, ты чего, отпусти! — Мальчишка попытался вывернуться.
— Цыц, воробей! — сказал Андрей. И тихо добавил: — Я не легавый, не бойся. Пошли со мной.
— Куда?
— Узнаешь. И не брыкайся, а то пенделя дам.
— Пенделя, пенделя!.. А пожрать у тебя есть?
— Найдем и пожрать.
Может, ему в тот момент вспомнилось, как самого выловил когда-то Князь, и он теперь подражал Князю, не отдавая себе в этом отчета. А может, просто было смешно, как вертелся мальчишка возле него, увидев, наверное, что Андрей сунул деньги в задний карман брюк. Или накатило что-то, захотелось вдруг проявить душевность, доброту. Он видел, что мальчишка голодный.
— Тебя как звать?
— Серега.
— Не знаешь, есть тут поблизости какая-нибудь забегаловка?
— Рядом совсем.
В забегаловке было полным-полно народу, из-за густого табачного дыма не видно было лиц. Все пьяно гудели, матерились громко. Андрей протолкался к буфету, взял себе сто пятьдесят граммов водки, кружку пива и кучу бутербродов, чтобы накормить Серегу. Самому есть не хотелось. Серега накинулся на бутерброды, как будто не ел по крайней мере неделю.
— Куда ехать собрался? — спросил Андрей.
— Сам не знаю. Где потеплее.
— В Среднюю Азию? — Андрей улыбнулся.
— Не, там чичмеки, — с серьезным видом сказал Серега. — Лучше в Одессу.
— В Одессе тебя ждут с нетерпением. А сюда как тебя занесло?
— А чего ты все выспрашиваешь, как легавый?..
— Похож на легавого?
— Вроде нет…
— Меня зовут Андрей. Или Племянник еще.
— Ты что, вор? — спросил Серега.
— Все тебе расскажи! Сам-то воровать научился?
— Не очень. Страшно, если по-честному. Если только в «верхах»[45].— Он доел последний бутерброд и вытер грязным рукавом губы.
Они выбрались из забегаловки, свернули в скверик, сели на скамейку.
— Ну, рассказывай, Серега. Из приемника удрал?
— Из дому. — Он насупился. — Мать умерла в прошлом году, а отец другую привел. Стерва такая попалась… Свою доченьку и так и эдак, а меня только и знает, что по углам шпынять, всей ей нехорошо. А чуть что — за ремень хватается. Какое она имеет право?..
— А что же отец?
— Отец-то жалеет меня, а слушается ее. Она наговорит ему сто бочек арестантов, он и верит. Ничего, как-нибудь сам проживу. — Серега вздохнул, — А то к тетке махну, к материной сестре, она в Харькове живет. А ты куда?
— Я далеко, — сказал Андрей. Он покосился на Серегу. Тот сидел нахохлившийся, действительно похожий на воробья, тощий, в изрядно уже оборванной одежонке. И такая тоска навалилась вдруг на Андрея, хоть волком вой, и вспомнил он приемник, который, кстати, был недалеко от вокзала, вспомнил Машку и как бежал с ним, и бегство это сейчас казалось ему бессмысленным, с него началось все, и встречу с Князем вспомнил, и многое другое, чего лучше бы не было. И он подумал, не пойти ли в милицию. Сказать, что освободился, потерял документы, что направление у него в Южноуральск… «Вот и мотай в Южноуральск», — скажут ему. А что там?.. Там его ждут так же, как Серегу в Одессе.
— Ехал бы ты домой, — сказал он, похлопав Серегу по спине.
— А что я не видел дома, порки? — Он шмыгнул носом.
— Отец больше не позволит тебя бить. Он же с ума сходит, а ты шляешься неизвестно где. Я тебе дам денег на дорогу, билет куплю. Далеко ехать?
— Не очень, в Южноуральск, — сказал Серега, опять вздохнув.
— Куда? — переспросил Андреи.
— В Южноуральск, а что?..
— Да нет, ничего. Просто нам с тобой по пути. Вместе поедем.
— А тебя не подослали ко мне? — недоверчиво сказал Серега и чуть отодвинулся.
— Кому ты нужен, чтобы к тебе подсылать. — Андрей обнял его. — Никому ты не нужен, кроме отца. Вернешься, он все простит.
— А эта его стерва?
— Ты ей скажи, что, если будет бить, совсем убежишь и не вернешься больше.
— Ей же и лучше еще.
— Ей, может, и лучше, а отцу-нет. Слово даю, что он не позволит тебя бить.
— Не знаю. Вообще-то, конечно, отец у меня добрый — Он прижался к спинке скамьи и долго, с упоением чесался — Во заразы эти воши. Кусаются, как свиньи.
— Свиньи разве кусаются? — машинально спросил Андрей. Он думал: нет ли в этой истории перста судьбы?.. Надо же, у него было направление в Южноуральск, а Серега живет в Южноуральске! Пожалуй, что так и не бывает, это уж слишком…
— Еще как кусаются! У них зубищи будь здоров! Хватит и пальца нет. А у нас хорошо, хоть летом, хоть зимой… — мечтательно проговорил Серега. — и Люська если разобраться, девчонка мировая и красивая. Задавала Немного. Так девчонки все задавалы.
— Ага, — кивнул рассеянно Андрей. Какая-то мысль не давала ему покоя, мешала сосредоточиться.
— Слушай, поехали к нам, а?! — вдруг предложил Серега, дергая его за рукав. — Можешь даже влюбиться в Люську, не думай. У нас женихов совсем почти нету, а ей хочется жениха, я знаю.
— Кто такая Люська?
— Дочка, кто же еще.
— Мачехи дочка?
— Ну. С ней-то мы ладим.
— Вот видишь, не все так уж и плохо, как тебе кажется.
— По-всякому бывает. Поедем, а?.. Домой-то правда хочется.
— Поедем, — сказал Андрей.
Бог знает, что двигало им в ту минуту, какие благородные и светлые мысли бродили в его голове. Он решил, что, по крайней мере, отвезет Серегу домой, а там будет видно. Будет видно. Может, и в самом деле «приземлиться» в этом Южноуральске?.. Поступить на работу и жить, как живут все. Документы вот только. Могут запросить колонию. А могут — и нет. «Посмотрим», — решил Андрей. Он взял билеты и отправил Серегиному отцу телеграмму, чтобы встречали беглеца.
И отец встречал. А чуть поодаль стояли женщина с девушкой. Андрей догадался, что это и есть мачеха с дочкой.
Серега бросился к отцу и повис у него на шее.
— Ну-ну, — сказал отец и поставил его на землю. — Потом поговорим. А вы… — Он с любопытством посмотрел на Андрея.
В голосе Серегиного отца была настороженность, да и смотрел он, пожалуй, не столько с любопытством, сколько с подозрением.
— Это Андрей, — сказал Серега. — Он уговорил меня вернуться домой и билет даже купил.
— Вот оно что. Спасибо, молодой человек. Сколько я должен вам за билет и хлопоты? — Он полез в карман.
— Ерунда, — махнул Андрей рукой. — Жалко стало парня, пропадет.
— А вы откуда будете, кто? — Определенно в голосе его было недоверие, и как-то странно он косился по сторонам, словно высматривал кого-то.
— Я? — Андрей на мгновение растерялся, — Я эвакуатором в приемнике работаю. Развожу таких, как ваш сын, по домам.
— Да врет он, папа! — сказал Серега. — Он нигде не работает и не живет. Но теперь останется у нас жить, ладно?
— Это так? — спросил Серегин отец.
— Примерно…
— Вот оно что. Документы у вас имеются?..
— Документы?..
Нет, не нравилось все это Андрею. Решительно не нравилось. И вдруг он обратил внимание, что брюки на Серегином отце с кантами, с голубыми кантами… «Легавый!» — мелькнуло в голове. А паровоз уже дал гудок к отправлению. В это время из вокзала на перрон вышел милицейский капитан. Увидев Серегиного отца, он отдал честь, а тот поманил его пальцем. Капитан, придерживая шашку, быстро направился к ним. Серегин отец взял Андрея за руку. И тогда Андрей, уже ни о чем не раздумывая, рванулся и побежал. Поезд как раз тронулся. Он схватился за проплывающий мимо поручень и вспрыгнул на подножку. Чувство опасности подсказало, что надо бежать. Правда, за ним ничего не числится, бояться вроде и нечего, а все же лучше держаться подальше от легавых. И потом… Да, письмо. Письмо, которое он написал Антонову под диктовку Евангелиста. Антонов этого не простит. А останься Андрей в Южноуральске, пришлось бы рассказывать, кто он, откуда, запросили бы Ленинград, а там…
