Виктория Платова - Stalingrad, станция метро
Тогда-то Тэ.Тэ. и сдала Леву в психушку — собственноручно, в первый раз. Спустя два месяца он вернулся: тихий, спокойный, почти прежний. Способный поддержать разговор на любую тему, развеселить, удивить неожиданным суждением. И надежда на его выздоровление вспыхнула в ней с новой силой.
Чтобы снова оказаться разбитой. Растертой в пыль.
Относительно благополучные периоды становились все короче, а мрак безумия — все длиннее. Но и полноценным безумием Левино состояние не было. Он как будто бежал по тонкой грани, отделяющей свет от тьмы, переходы на ту или другую сторону происходили в течение не минут даже — секунд. Посреди совершенно обычного разговора он мог уйти в себя и вернуться совсем другим — не-Левой. Существом, которое всего боится и во всем видит для себя смертельную опасность — будь то сочетание цифр в номере телефона, кусок курицы в тарелке или текущая из-под крана вода. «Утекают мозги, утекают мозги!» — Лева мог произносить эту коротенькую фразу часами, а потом переходил на странный английский или на цитаты из «Сладкой жизни» Феллини. В такие минуты Вахмурке хотелось только одного: убить Кржемелека.
Тэ.Тэ. понадобилось несколько лет, чтобы понять: от того, прежнего Левы, ее брата, нежного киномана и стоика при этом, осталась одна внешняя оболочка. А там, внутри — бездна, в которую лучше не заглядывать.
Пока Лева медленно, но верно эволюционировал в сторону тотального сумасшествия, Тэ.Тэ. стремительно двинулась к известности. Сначала в узком кругу любителей качественного поп-рока; затем круг медленно, но верно расширился, она начала выступать в престижных клубах и на площадках побольше, несколько раз играла на разогреве у известных групп — российских и западных. А затем произошла судьбоносная встреча с Соней —
и Тэ.Тэ. стала ее основным проектом.
Соня довольно скоро узнала о Левиной болезни, хотя Тэ.Тэ. и удавалось какое-то время скрывать не только факт душевного недуга, но и само существование брата. Она первая предложила Тэ.Тэ. поместить Леву в хорошую клинику.
— А потом? — угрюмо спросила Тэ.Тэ. — Что будет потом?
— Когда?
— Когда клиника кончится.
— Она может и не кончиться. Это всего лишь вопрос денег.
— Предлагаешь мне похоронить родного брата в психушке?
— Тогда оставайся сиделкой при брате и навсегда забудь о сцене.
Нельзя сказать, что выбор был особенно болезненным; уже тогда Тэ.Тэ. частенько задумывалась, как бы поэлегантнее скинуть Леву со своих плеч. Он мешал ей — мешал карьере, жизни, и это был объективный факт, против которого не попрешь. Но от осознания этого и еще того, что она хочет побыстрее избавиться от Левы и все чаще думает «хоть бы ты умер!», на душе становилось погано и муторно. И это злило Тэ.Тэ. И заставляло ненавидеть родненького Кржемелека с новой силой и с новой силой желать ему уйти в небытие. Только в этом случае все рассосется.
По-другому никак.
Тогда Тэ.Тэ. приняла Сонино предложение и вот теперь, по прошествии времени, огребла за это по полной:
какой прок возиться с сумасшедшим?
— …Конечно, ты бы возиться не стала, — только и смогла выговорить Тэ.Тэ.
— Не стала. Я привыкла освобождаться от балласта прежде, чем он утянет меня на дно. Но и ты такая же, детка. Разве не так?
— Возможно.
— И о чем это говорит?
— О чем?
— О том, что мы обе — плохие люди.
— Это фигура речи?
— Эвфемизм.
— Хочешь, я извинюсь перед той девчонкой? — сказала Тэ.Тэ. после того, как водка была выпита.
— Не стоит. Уже поздно. Слишком.
Непонятно, что имела в виду Соня под этим своим «слишком поздно», но после поездки в Питер их отношения изменились. Не в личном плане.
В личном плане они никогда и не были теплыми. Отчасти потому, что обе — и Соня, и Тэ.Тэ. играли с открытыми картами, где козырным тузом выступало откровенное использование друг друга. Соня нужна была Тэ.Тэ., чтобы осуществить давнишнее, еще детское желание прославиться, а Тэ.Тэ. Соне — чтобы срубить побольше бабла.
И тем непонятнее было поведение Сони, разом потерявшей интерес к звездному проекту Тэ.Тэ. Поначалу Тэ.Тэ. грешила на временные проблемы — но все встало на места, когда Соня вызвала ее для серьезного разговора.
— Я решила отпустить тебя на вольные хлеба, — сказала она.
— В смысле?
— В том смысле, что наш с тобой контракт будет пересмотрен и, возможно, даже аннулирован.
Тэ.Тэ. почувствовала неприятное сосание под ложечкой.
— С чего бы это контракту быть аннулированным? Тебя не устраивает качество моей работы?
— Ты работаешь хорошо.
— Разве я больше не собираю залов? Разве стою последним номером в чартах?
— Если тебя это утешит — ты в верхней части списка.
— Есть намек на то, что проект может сдуться?
— Нет никакого намека.
— Мои соски непотребно опустились? Никого не возбуждают и не возбуждаются сами?
— Соски в норме, не стоит о них переживать.
— Тогда в чем, черт возьми, дело?
— Я нашла одну интересную девчонку.
— И меняешь меня на нее?
— Похоже, что да.
Это было очень несимпатичное чувство. Чудовищное. Как будто Тэ.Тэ. бросал многолетний любовник. Уходил к другой. Гораздо более привлекательной, с более удачной формой пальцев ног, более удачной татуировкой на пояснице и такими же удачно татуированными веками.
— Никаких санкций с моей стороны не будет, — уверила ее Соня. — И поднимать волну в прессе или в каких-нибудь других… околосудебных местах я тебе не советую. Все договоры заточены под меня, и ты ничего не сможешь сделать, даже если захочешь. Но санкций не будет, обещаю. Ты достаточно популярна…
— Недавно ты говорила, что я суперпопулярна…
— Стандартная лесть продюсера исполнителю, чтобы тот не расхолаживался. Но ты действительно можешь стать суперпопулярной, если воспользуешься той свободой, которую я тебе даю. Ты ведь давно хотела узнать, чего стоишь на самом деле, без всяких продюсерских подпорок. Вот и действуй, тем более что положение у тебя уникальное. Имя уже есть и тратиться на его раскрутку не надо. Все бабки потекут тебе в карман и не придется ни с кем делиться. Разве это не мечта любого артиста?
— И ты вот так, добровольно откажешься от денег?
— Решила поставить эксперимент над собой. Видимо, старею.
— Это фигура речи?
— Эвфемизм.
— А если эксперимент провалится?
— Выплачу тебе сто тысяч американских рублей на трусы и лифчики.
…Ста тысяч Тэ.Тэ. так и не получила. И суперпопулярности — тоже. Оставшись одна (что само по себе было совсем неплохо), она так и не сумела толком распорядиться ни своим именем, ни заработанными к тому времени деньгами, — к тому же сказывалось отсутствие серьезных связей. Еще будучи звездой, она успела заработать среди журналистов скандальную репутацию «высокомерной твари», и ее ненавидели многие. И теперь решили отыграться. Конечно, к ней пыталась подбивать клинья масса других продюсеров, но они были заведомо слабее, чем Соня. И Тэ.Тэ. с легким сердцем, в своей обычной манере посылала их — и результат не замедлил сказаться. Через полгода она вылетела из всех чартов, еще через восемь месяцев записала не слишком удачный альбом, а дальше все покатилось по наклонной.
