Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
По дороге Бани затеял какой-то сложный политический разговор. Вообрази себе, мой возможный читатель, какого взаимопонимания мы достигли, не имея общего языка для объяснений! Я раздражалась от этой бессмысленной беседы. Трудно укладывать сложные мысли в элементарные слова, в упрощенные формы. Но Бани это не останавливало, он разливался соловьем. В конце концов я перестала отвечать и отвернулась к окну. Наконец Бани спросил: "Даша, почему ты молчишь?" Я разразилась было гневной тирадой, но задохнулась от недостатка слов. Бани принялся хохотать. "Даша, ты очаровательна, когда злишься! Ну позлись еще немножко для моего удовольствия", – сказал он, смеясь. От этого беспечного мальчишеского смеха мое раздражение как рукой сняло. В пять часов вечера мы въехали в Пале, пригород Сараевова вестибюль ада. Мы оставили вещи в пресс-центре и отправились в гости к русским добровольцам, которые воюют а стороне сербов, в отряд "Царские волки", в селе Прача на Границе с мусульманами. Но встретили нас в штыки. "Ненавидим газетчиков, – заявили добровольцы. – Каких только гадостей о нас не пишут! Что "царские волки" идут на запах крови, что приехали мы сюда за деньгами, хотя получаем не больше двухсот долларов в месяц. А мы приехали сюда чувства патриотизма, понимаешь?" – "Ребята, если вы патриоты, что ж вам дома-то не сидится. И в России полно". – "Это же наши братья. Разве можем мы их оставить в беде!" Добровольцы пренебрежительно относятся к русским работающим в ООН: "Вот кто приезжает сюда деньги заколачивать и вольготно жить!" В этих парнях много злости и язвительности, видать, крепко их обидела жизнь там, на Родине. Один не имеет работы, от второго ушла жена, а третий просто чувствует себя ненужным дома. В Боснии их любят оказывают им трогательные знаки внимания, в их силе и мужестве нуждаются, а значит, они могут уважать себя как мужчины. Их философия незамысловата, они живут сердцем, а не разумом. Вместе с ними в большом деревенском доме поселилась маленькая сильная сербка, воевавшая два года. Эта легкая на ногу женщина патрулирует вместе с добровольцами лес, печет им блины и варит кофе. "Она наш товарищ", – говорят добровольцы. О том, что в мире существуют женщины-нетоварищи, сумасбродные птички с радужным оперением, напоминают стопки совсем неуместного здесь журнала "Бурда".
В селе Прача я обнаружила на удивление хорошо работающий телефон в разбитом кафе. Международная связь еще действует, хотя счета никто не оплачивает уже два года. Я позвонила в Москву. Странно было услышать родной голос Андрея в этом наполовину опустевшем селе.
Мусульмане совсем недалеко, но дети, привыкшие ко всему, беспечно играют на деревенской улице. Куклы за пулеметами и пугала на дорогах отвлекают внимание вражески: снайперов. В древней замшелой мечети, где эхо молитв пропитало стены, взломаны гробы двух святых – там только мрак, холод и паутина.
"Я здесь по-другому стал чувствовать жизнь, научился быть благодарным за красоту, – сказал мне доброволец Петр. – Горы, звезды, луна, одиночество – здесь много думаешь". Трудно представить, что на свете есть такое величие, как горы Боснии – зеленые сумерки леса край партизан, прозрачно-синий горный воздух, звон колокол чиков (их привязывают на шею лошадям), стада барашков с кроткими глазами. Красота, которая несет в себе утешение примирение с несправедливостью жизни. На обратном пути дорогу нашей машине преградила мама-лошадь, кормяшая своего жеребенка в теплом свете звезд.
В Пале Бани и я перекусили чем бог послал в маленьком кафе. Там я встретила русского журналиста, корреспондента красной звезды" Александра Н., который только что вернулся и3 Сараева. Он с нескрываемым удовольствием описал мне все трудности и опасности, ожидающие меня завтра, и сказал, что на моем месте он бы и носа не сунул в Сараево. Я не раз наблюдала в "горячих точках", как журналисты, только что вернувшиеся с фронта, злорадно стращают своих коллег, собирающихся на войну. Каждый раз мне многозначительно говорили: "Мы тебе, девочка, не советуем туда ехать", как будто можно написать материал, сидя в теплом месте. И теперь в Пале я выслушала все положенные благоглупости в надежде, что в конце концов Александр расщедрится и сообщит мне что-нибудь ценное. Основательно запугав меня, Александр наконец сказал: "Так как у тебя нет аккредитации ООН, то в мусульманское Сараево тебе попасть не удастся.
Единственный, кто тебе может помочь, – русский наблюдатель Игорь. Найди его, он что-нибудь придумает".
В полночь нас пригласили к местному влиятельному бизнесмену Милошу, другу Бани.
Я так хотела спать, что едва сдерживала челюсти от судорог зевоты, но Бани сказал, что отказаться неудобно. Милош оказался сорокалетним красавцем с проседью в роскошной бороде, он прекрасно говорил по-русски, так как учился в России пять лет. Его сластолюбивые бархатные глаза сразу раздели меня, снимая одну деталь туалета за другой. Он подсел ко мне и, обволакивая меня взглядом, стал нашептывать рискованные парадоксы и маленькие язвительные вольности. Мы начали с поэзии Цветаевой, а закончили собственными взглядами на мир. Вы такая же, как я, – говорил он томным голосом мне На Ухо, и его дыхание согревало мою кожу. – Вы, как кошка, юбите снимать сливки с молока, оставляя обезжиренную идкость для дураков. Вы жадная до жизни и любите изде-аться над теми, кто слабее вас. Вы мните, что можете всех МанУть, но скоро начнут обманывать вас. – Что вы имеете в виду? – спросила я, поддавшись Ии этого сладкоречивого хищника. с Вы ведь замужем, правда? И любите своего мужа – я л У ° вашем чувстве по тому, как вы меняетесь сейчас в е при одной мысли о нем. Итак, вы здесь, он там. Все просто. Я уверен, что он обманывает вас в разлуке. Я не его, но я чувствую вас – если он не глупец, он должен нять, чтобы сохранить вас для себя.
– Я не сторонница парадоксальных высказываний, тем более в любви. Они не более чем игра слов. И вообще вы за ходите слишком далеко. Мы едва знакомы. Что вы, собствен но,себе позволяете?
– Не цепляйтесь за общепринятые установки. Не важно что я знаю вас каких-нибудь полчаса, я вижу вашу душу, бессовестную и сентиментальную одновременно.
Мне захотелось стереть с его губ наглую усмешку и освободиться от напора его глумливого взгляда.
– Что за идиотский разговор! – сказала я, натягивая на лицо улыбку. – А взамен моему неверному мужу вы предлагаете себя?
– Да, моя милая девочка. Я очень умелый человек и неплохо бы обошелся с вами.
Но, кажется, вы мне не доверяете. Вот телефон, проверьте мои слова, позвоните мужу, его наверняка нет дома. Ну же, смелее.
– Я разговаривала с ним три часа назад.
– О, я тоже так поступаю со своей женой, когда уезжаю. Нежно беседую с ней по телефону, убаюкиваю ее ложью, затем выхожу из отеля и отправляюсь на поиски приключений.
