Эли Фрей - Мой лучший враг
Ромка оборачивается и видит преследователя. Он гонится за ним, и первая мысль Ромки – бежать дальше. Но только потом он начинает понимать, что все его размышления длились не дольше сотой доли секунды, хотя ему казалось, что прошла вечность. Мальчик оценивает ситуацию и выдыхает от облегчения. Преследователь все еще там, на той стороне. Он просто еще не сделал прыжок. Ромка видит все – его полет, потом слышит жуткий грохот и звук рвущегося брезента. В воздух поднимается столб пыли.
Неужели у них получилось? Некогда размышлять. Некогда рассиживаться. Поднимай свою задницу и закрывай решетку!
Ромка вскакивает с места. Где же Томас? Ромка кричит ей. Девочка появляется из-за баррикад. Вместе они бросаются к решетке. Ромка боится смотреть вниз. Трясущимися руками они достают ключи, запирают решетку на замок.
Преступник кричит им что-то, прыгает вверх. Рома отключает глаза и уши… он сделал свою часть их общего дела – он свободен. Дальше – выход Томаса. Пускай она возится с ним и делает что хочет. А он, Ромка, больше не будет во всем этом участвовать. Слишком это все жутко.
Дело сделано. Решетка закрыта. Мальчик и девочка обмениваются короткими кивками. Знак того, что Ромке пора уходить. Он уйдет недалеко – засядет где-нибудь за пределами промзоны и будет следить за тем, чтобы какой-нибудь грибник случайно не зашел сюда.
Рома выходит за пределы промзоны и выдыхает от облегчения. Для него игра кончилась.
Глава 45
Все происходит как будто во сне. Ромка кричит мне что-то, я не сразу понимаю, что нужно бежать к нему. Мы опрокидываем решетку, закрываем замки на ключ. Я все делаю на автомате, мой разум где-то далеко.
Ромка уходит, оставляет меня одну. Он сделал свою часть дела и имеет право покинуть это место. Я не пойму, хочу ли оставаться один на один со всем этим…
Я не подхожу близко к Яме. Не хочу, чтобы Оно видело меня. Наблюдаю издалека.
До меня доносятся ругательства и шум песка, скатывающегося вниз. И звуки ударов металла об металл.
Меня захлестывает волна странного чувства. Я поймала чудовище, оно мое! Мое! Что это за чувство? Власть, эгоизм, жестокость? Я обладаю чудовищем. Я могу сделать с ним все, что захочу. Я посадила его в клетку, теперь оно мое. Оно больше не причинит мне вреда.
Я подхожу чуть ближе. Оно может видеть меня. Теперь я слышу смех.
– Так, значит, это твоя идея? Не ожидал. Честно, всегда считал тебя дурой. А придумать такой план… Снимаю шляпу, гном.
Оно издевается. Пойманное в ловушку, оно все равно издевается. Его не удастся сломать.
Снова накатила волна ненависти и отвращения.
– Ты – мое, – шепчу я себе под нос.
– А я-то думал, почему тебе все равно на всю эту бодягу с судом и прочим… Ты вела себя так, будто тебе нет дела до всего этого! Будто тебе все равно, что со мной будет! – кричит Оно из Ямы.
Делаю шаг вперед. Я стараюсь не смотреть Ему в глаза. Честно, я боюсь. Боюсь, что Его взгляд все еще имеет надо мной власть.
– А ты продумала собственный план мести! Ну скажи же что-нибудь, ну?
В ответ он слышит мое молчание.
– Ты трусиха! – кричит он мне. – Ты даже боишься подойти! Ты всегда была запуганной мышью. Некоторые уже рождены для того, чтобы быть грушей для битья. Это ты и вся твоя смешная компания. Просто смирись с этим и лезь обратно в свой угол. Ты просто маленький грызун и никогда не сможешь стать хищником. Подойди же, ну! У тебя даже на это не хватает смелости!
Оно вызывает меня. Пытается спровоцировать. Я все еще стою далеко. Я не разговариваю с ним. Молчу.
«Главное правило войны – никогда не разговаривай с врагом, которого ты собираешься убить. Этому правилу надо следовать всегда. Враг может провоцировать тебя. Пытаться вывести на разговор. Чтобы ты замешкался и потерял драгоценные секунды. Разговор делает врага сильнее».
Я не знаю, что со мной происходит. Будто какой-то монстр рвется наружу. На ватных ногах я подхожу к баррикадам. Достаю спрятанную там лопату. Беру из кармана тонкий шарф и обматываю вокруг лица.
«Что ты делаешь?» – с ужасом спрашивает внутренний голос. «Молчи. Так надо», – отвечает ему сидящий во мне монстр.
Я подхожу к яме. Смотрю сверху вниз на свою жертву. Оно усмехается. Оно совсем не знает меня. Не знает, на что я способна.
– Вот и умница, девочка, – слышу я ласковый голос. – А теперь открой эту чертову решетку и выпусти меня. И тогда уж мы поговорим.
Я зачерпываю лопатой песок и закидываю его сквозь решетку.
– Что ты творишь? Ты совсем больная? – кричит Оно с яростью и пытается закрыть себя руками.
Загребаю больше песка. Кидаю в яму. Смотрю на чудовище. Вокруг Него – облако пыли. В песке его волосы и одежда.
– Прекрати! Когда я выберусь отсюда, то убью тебя, слышишь? Я больше не буду тебя жалеть!
Оно пытается выбраться. Подпрыгивает вверх, хватается за решетки. Но Оно никогда не сможет открыть их. Бесполезно.
Продолжаю бросать песок.
Оно кричит, угрожает. Чтобы не слышать его, напеваю про себя детскую считалочку:
Раз, два, три, четыре, пять,
Я хочу с тобой играть…
Оно смеется. Оно все еще ничего не понимает. Думает, что все это понарошку и несерьезно. Я и сама хочу так думать.
– Прекращай свои игры! – кричит Оно.
В ответ я бросаю в Яму полную лопату песка и камней. Несколько камешков ударяются о края решетки и отскакивают в сторону с глухим звуком.
– Ты сумасшедшая!
«Я знаю. Я такая же, как и ты».
Оно бросает угрозы. Все время повторяет: «Когда я выберусь, то…» То – что? Оно убьет меня? Я и так уже почти мертвая. Хуже уже быть не может.
Вскоре Оно начинает понимать, что ситуация становится довольно серьезной – чем больше песка падает в яму, тем больше Оно вязнет в нем. Решетка закрывает ему выход наверх. И наконец-то я замечаю в его глазах тень страха. Я улыбаюсь – нельзя, чтобы Оно видело мои эмоции, но мою улыбку скрывает шарф.
– Прекрати, ну! Ну перестань уже! Чего ты хочешь? Чего ты хочешь добиться? Унизить меня? Запугать? Растоптать?
«Нет. Я просто хочу, чтобы тебя не стало».
Наступают сумерки. Очертания Ямы и баррикад постепенно стираются, их поглощает темнота. Оно кашляет. Я слышу хрипы и свисты, вырывающиеся из его легких. Виной этому служит строительная пыль – она повисла над Ямой плотным облаком и не желает оседать. Вокруг меня тоже много пыли, но от нее меня спасает шарф. Черная толстовка теперь сплошь белая, как будто в муке.
Снова опрокидываю в Яму лопату песка.
– Ты думаешь, я буду умолять тебя? Просить о пощаде? Ты не сделаешь этого. Ты всегда была слабой. Не сделаешь. Ты не посмеешь!
Оно выкрикивает эти слова, и в них я слышу тень сомнения. Да. Оно сомневается. Оно начинает понимать, что я способна на многое. Теперь мы оба сходим с ума. Оно смеется. Затем с ненавистью кричит мне что-то, пытается запугать. Его голос становится более прерывистым, слова даются все тяжелее. Оно плачет, или мне это только кажется? Затем плач снова сменяется смехом. Оно говорит много всего, и каждый раз последующие его слова противоречат предыдущим.
