Анна Гавальда - Утешительная партия игры в петанк
Уложил в посылку, перемешал — докопается не сразу.
Заснул, думая о ней.
О ее теле, чуть-чуть.
Но главное, о ней.
О ней, вместе с ее телом.
Кровать была необъятная — double big King Size[279] —даже для пары страдающей от ожирения, и как же такое возможно?
Чтоб эта женщина, с которой он был едва знаком, уже заняла столько места?
Еще один вопрос для Ясина…
Заказал завтрак в патио и набросал на гостиничном бланке злоключения непутевого барсука в Нью-Йорке.
В общем-то, свои собственные.
Он — с карманами, набитыми барсучьим жиром, прогуливающийся по Strand с книжкой в руке, среди бомжей и строптивых тинейджеров (Шарль очень постарался, вырисовывая надпись на майке одного из них: Keep shopping everything is under control), он — прилизанный, в роскошном смокинге, распушив хвост, на террасе с такой симпатяжкой, к которой никакой симпатии не испытывал, он — ночью, среди скотча и упаковок, и он… нет… постелью пренебрег…
Нашел в Интернете почтовый индекс Ле Марзере, отправился в Post Oficeи на посылке дописал: Kate and Co.
Пересекая океан, узнал о судьбе Дауна и Барнета.[282]
Ужас.
Потом прочел письма, которые Уайльд написал из тюрьмы.
Refreshing.
Приземлившись, мрачно отметил, что потерял пять часов жизни. Собрал документы, подтверждающие «платежеспособность квартиросъемщика», заехал к Лоранс, сложил свою одежду, несколько дисков и книг в чемодан побольше и выложил свою связку ключей на кухонный стол, на видное место.
Нет. Тут она их не увидит.
На столик в ванной.
Полный идиотизм с его стороны. Ему еще столько всего предстоит забрать, да ладно… Видать, начитался этого денди… Того, брошенного всеми, кому хватило духа, в предсмертных муках корчась в клетушке с мерзкими, ненавистными ему обоями, прошептать им: «Либо вы, либо я. Определенно, кто-то из нас должен уйти!»[284]
Ушел.
7
Никогда столько не работал, как в этом июле.
Два их проекта прошли первый тур. Один не слишком интересный, административное здание, только ради денег, другой, гораздо привлекательнее, но и сложнее, Филипп очень им дорожил. Проектирование и строительство ZAC[285] в новом пригороде. Работа огромная, и Шарля пришлось долго уламывать.
Участок на склоне.
— Ну и что? — возражал его партнер.
— А то, возьми любое постановление, наобум… Вот, смотри, от 15 января прошлого года:
«Для выравнивания наклонного участка допускается строительство под уклоном меньше 5 %. Если он превышает 4 %, в нижней и верхней точке наклонной плоскости, через каждые десять метров, строится промежуточная площадка. Всякий перепад высоты, превышающий 40 сантиметров, должен быть снабжен парапетом на всем своем протяжении. Уклон, превышающий 5 %, допускается в случае технической неосуществимости предъявляемых требований, например, в связи с особенностями топографии или расположением уже существующих построек. Такой уклон может достигать 8 % на участке не более 2 метров включительно или…»
— Стоп.
Сел за письменный стол, качая головой. За этими гротескными цифрами скрывалось указание ведомства: в среднем уклон строительной площадки не должен превышать 4 %.
Неужели?
Задумался о «великих» опасностях улиц Муфтар и Лепик, холма Фурвьер и stradine, карабкающихся на римские холмы…
А Алфама и Шиаду в Лиссабоне. А Сан-Франсиско…
Ладно… За работу… Сгладим, выровняем, унифицируем, они ведь этого хотят, всю страну превратить в гигантский пригород.
И будьте любезны, подготовьте мне все расчеты в долгосрочной перспективе, хорошо?!
Конечно, конечно.
Утешался тем, что напоследок оставил себе мосты. Шарль обожал рисовать и придумывать разного рода мостики и мосты. В них, как ему казалось, особенно хорошо видна рука творца.
В вопросах перекрытий пустоты производство все еще подчинялось воле проектировщика…
Если бы он мог выбирать, то предпочел бы родиться в XIX веке, когда великие инженеры были еще и великими архитекторами. И самые яркие победы всегда связаны с использованием новых материалов: бетона у Майара, стали у Брюнеля и Эйфеля или чугуна у Телфорда…
Да, эти ребята должно быть здорово повеселились… Инженеры тогда сами были подрядчиками и собственные ошибки исправляли на месте, по ходу работ. В результате: к недоделкам не придраться.
Мосты Генриха Гербера, Амана, Фрессине, путепровод Кохерталь Леонхардта, подвесной мост Брунела в Клифтоне. А Верраццано…[287]
Так, хватит, ты опять увлекся. У тебя тут зона благоустройста, вот и благоустраивайся, доставай свой градостроительный кодекс.
…до 12 % на расстоянии до 50 сантиметров включительно».
Однако, возможно, из этих сомнений и выйдет какой-то толк… Рассчитывая на победу, всегда задумываешься и о поражении. Если хочешь любой ценой заполучить объект, действуй не спеша, без лишних новшеств. Не надо никого шокировать… В этом они с Филиппом полностью были согласны, и Шарль работал над проектом, как одержимый. Но без напряжения.
Уступчиво, уклончиво.
Жизнь, она происходила не здесь…
Почти каждый вечер они ужинали с Марком. В каких-то немыслимых закоулках находили открытые за полночь забегаловки, молча ели и дегустировали пиво со всего света.
Заканчивалось всегда тем, что, пьяные от усталости, грозились написать путеводитель. «Глотка с большим уклоном» («Зона благоустройства частного пивопровода»). И вот тогда-то, тогда человечество наконец признает их гениальность!
Потом Шарль на такси подвозил парня и валился на матрас посреди пустой комнаты.
Матрас, одеяло, мыло и бритва — это все, что у него было на данный момент. Так и слышал голос Кейт: «Эта жизнь а-ля Робинзон Крузо всех нас спасла…», засыпал нагишом, вставал на рассвете и чувствовал, что приступает к проекту главного моста своей жизни.
Часто говорил с Матильдой по телефону, объявил ей, что съехал с улицы Ломон и теперь живет на другой стороне горы Святой Женевьевы, у самого подножья.
Нет, комнату себе еще не выбрал.
Ждет ее возвращения…
Никогда раньше не разговаривал с ней так подолгу и понял вдруг, как она повзрослела за последние месяцы. Матильда говорила с ним об отце, о Лоранс, о своей младшей сводной сестре, спросила, бывал ли он на концертах «Лед Зеппелин», и почему у Клер не было детей, и правда ли вся эта история с дверью?
