Себастьян Фолкс - И пели птицы...
В семь часов утра он зашел в кафе, съел яичницу и кусок хлеба, выпил большую чашку кофе. Потом умылся и побрился в предоставленной ему хозяином кафе комнатке. Он настолько привык обходиться без сна, что эта ночь не повлекла за собой никаких неприятных последствий. Может быть, удастся найти синематограф? А если нет — он купит книгу и посидит с ней в парке у кафедрального собора.
День проходил в судорожном ожидании. После полудня Стивен заснул — куда крепче, чем ожидал, — в номере маленького отеля. А вечером переоделся в чистое и отправился на встречу с Жанной. Подходя к бару, он обнаружил, что и в свежей его рубашке, как в прежней, копошатся вши.
Жанна вошла в бар через пару минут после того, как пробило девять. Стивен опустил на стол бокал с вином, встал. Отодвинул для нее стул. Обычные формальности — предложение вина, вопрос о самочувствии — давались ему с трудом, он вглядывался в лицо Жанны, пытаясь понять, какую новость та принесла.
— Так вы поговорили с Изабель?
— Да, поговорила. — От вина Жанна отказалась, но за столик присела, положив на него ладони. — Она удивилась, узнав, что вы в Амьене. И еще сильнее удивилась, услышав, что вы хотите с ней встретиться. Ответ она дала только вечером. Ей было очень трудно принять решение, месье, — по причине, которую вы скоро увидите. Но в конце концов она согласилась. Я отведу вас в наш дом.
Стивен кивнул:
— Хорошо. Не будем засиживаться здесь.
Он был совершенно спокоен, — как будто его ожидало рутинное дело, что-нибудь вроде обхода окопов.
— Да. — Жанна встала. — Пойдемте, это близко.
Они молча шли по темным улицам. Стивен чувствовал, что Жанне не хочется отвечать на его вопросы; она добросовестно выполняла свою миссию, в разумности которой явно сомневалась.
Вскоре они дошли до синей входной двери с латунной ручкой. Жанна взглянула на Стивена, темные глаза ее, затененные шарфом, которым была обмотана голова, блеснули.
— Дальнейшее зависит от вас, месье, — сказала она. — Будьте спокойным и сильным. Не расстраивайте Изабель. И не расстраивайтесь сами.
Мягкость ее тронула Стивена. Он кивнул, соглашаясь. Они вошли в дом.
В скромной прихожей горел тусклый свет, озарявший столик с вазой маргариток и зеркало в позолоченной раме над ними. Жанна поднялась наверх, Стивен за ней. Они прошли по короткому коридору, упиравшемуся в закрытую дверь, и остановились.
— Будьте добры, подождите здесь, — сказала Жанна и постучала. Стивен услышал ответивший ей изнутри голос. Жанна вошла в комнату. Послышался скрип передвигаемых кресел, негромкие голоса. Он огляделся — картины по обе стороны двери, окрашенные светлой клеевой краской стены.
Снова появилась Жанна.
— Все в порядке, месье. Входите.
Она ободряюще коснулась его руки и ушла по коридору.
У Стивена вдруг пересохло во рту. И горло перехватило так, что не сглотнуть. Он положил ладонь на дверь, толкнул ее. В комнате было темно. Горела лишь одна лампа на тумбочке у стены, да и ту накрывал плотный абажур. В дальнем конце комнаты стоял круглый столик из тех, за какими играют в карты. За столиком сидела Изабель.
Стивен вступил в комнату. Вот это и есть страх, думал он: тот, что заставляет солдат прятаться в снарядных воронках или стреляться.
— Изабель.
— Стивен. Как приятно видеть тебя.
Тихий голос ее был все тем же, какой звучал когда-то в гостиной в ответ на пошлые приставания Берара; сейчас он пронзил Стивену каждый нерв.
Стивен подошел к столику, чтобы получше рассмотреть ее. Рыжевато-каштановые волосы, широко посаженные глаза, кожа — различить ее при таком освещении было трудно, но она все еще была той кожей, в изменчивых складках и красках которой он читал ритм внутренней жизни Изабель.
Впрочем, было и кое-что новое. Левую сторону ее лица обезобразил длинный извилистый шрам, который начинался от уха, шел вдоль челюсти, а затем, искажая ее естественные очертания, спускался к шее и исчезал под высоким воротом платья. Стивен понял, что тело Изабель было изуродовано. Рану залечили, ухо удалось восстановить. Однако измененная линия челюсти осталась напоминанием о полученном Изабель ударе, и, хоть края раны срослись, с первого взгляда было ясно, какой мощной силы был этот удар. Левая сторона тела Изабель прижималась к спинке кресла с какой-то неловкостью, — так, точно отчасти утратила подвижность.
Она проследила за движением его взгляда.
— Меня ранило осколком снаряда. Я думала, Жанна тебе рассказала. Сначала пострадал дом на бульваре дю Канж, потом тот, в который мы переехали, — на рю де Комартен. Нам не везло.
Стивен не мог произнести ни слова. Что-то сдавило ему горло. Он поднял правую руку ладонью к Изабель. Этот жест должен был показать, как он рад тому, что Изабель осталась в живых, сказать, что ему случалось видеть и гораздо худшее и что он сочувствует ей. Он хотел сказать многое, однако не сказал ничего.
Изабель, по-видимому, подготовилась к встрече намного лучше Стивена.
— Ты замечательно выглядишь, меня это радует, — спокойно продолжала она. — Поседел немного, верно?
Она улыбнулась.
— Спасибо уже и за то, что ты выжил в этой ужасной войне.
Стивен скрипнул зубами, отвернулся от нее, сжав кулаки. Он покачивал головой из стороны в сторону, однако голос не возвращался к нему. Ощущение собственного физического бессилия оказалось для него неожиданностью.
А Изабель продолжала говорить, хоть в голосе ее и появилась дрожь:
— Хорошо, что ты захотел повидаться со мной. Мне очень приятно, что ты пришел. А шрам мой пусть тебя не беспокоит. Я понимаю, он безобразен, но мне совсем не больно.
Слова Изабель, в которых уже проступил испуг, текли и текли, обращенные к спине Стивена. И он понемногу начал справляться с бушевавшими в нем чувствами. Звучание ее голоса помогало ему. Он собрал, словно в кулак, все силы своей души и в конце концов совладал с собой.
С облегчением, даже с гордостью он услышал, повернувшись к Изабель, свой голос. Подобно ей, Стивен произносил простые, ничего не значащие слова:
— Мне посчастливилось столкнуться с твоей сестрой. Она очень добра.
Он сел напротив Изабель за стол, склонился к ней, заглянул в глаза.
— Я на время лишился дара речи. Прости. Ты могла счесть это грубостью.
Изабель протянула ему правую руку. Стивен сжал ее ладонь своими, подержал немного и отпустил. Что может произойти, если он будет и дальше удерживать ее, Стивен не знал. Он не доверял себе.
— Изабель, — сказал он, — ничего, если я выпью воды?
Она улыбнулась:
