Джудит Леннокс - Призрак былой любви
— Я беседовала с Мелиссой, — сообщила я. — Она рассказала мне про Эрика.
Я ждала, что Кейтлин презрительно фыркнет, будет все отрицать, опровергнет версию событий, изложенную Мелиссой, и мне придется копаться в останках еще одной смерти, пытаясь выискать крупицы правды. Но она снова полезла в сумочку, на этот раз за сигаретами и зажигалкой, а потом спросила настороженно:
— Ну и что сказала Мелисса?
— Что Эрик повесился.
— И наверно, в его смерти обвинила меня? — И с присущей ей наглой дерзостью добавила: — Он был ненормальный. Псих.
— Мелисса сказала, что Эрик никак не мог забыть то, что случилось с ним в Австрии.
Кейтлин закурила.
— Он был странный. Не такой, как все. Весьма своеобразный и непривлекательный. От него просто разило страхом и обреченностью. Я старалась его избегать. Меня в дрожь бросало от одного его вида.
— Эрик ведь показывал вам сад Красного дома?
Кейтлин помолчала, держа сигарету между большим и указательным пальцами.
— Да. — Голос ее был едва слышен. — Чудесный был сад. Ты, конечно, его видела?
Я кивнула.
— Мелисса сказала, что после смерти Эрика вы уехали из дома. Куда вы отправились?
— В Лондон. Тильда намеревалась отослать меня в школу-пансион, мы с ней страшно поскандалили, и я сбежала. Устроилась работать в бар, потом снималась в кино.
— Вы были актрисой?
Кейтлин прищурилась.
— Это было не совсем то, о чем я мечтала. Несколько… неприлично, ну, ты понимаешь, дорогая. Зато я могла платить за жилье. А потом я встретила одного славного парня, он был очень добр ко мне. Но у него возникли проблемы с полицией, а я вскоре после этого уехала в Ирландию.
— Искать отца?
— Я решила, что, даже если папе нельзя было ехать к тете Кейтлин, у него там должны остаться друзья. У папы всегда было много друзей. Его все любили.
«Не все, — подумала я. — Кто-то ненавидел Дару Канавана, причем так сильно, что связал его по рукам и ногам и похоронил заживо в стенке дамбы. Жестокая смерть».
— Но в Ирландии я его не нашла и вернулась в Англию. Устроилась на работу в небольшой клуб — очень даже элегантный, дорогая, — познакомилась с Грэмом. Через две недели мы поженились. Так романтично. Правда, просто в загсе расписались. Грэм один раз уже был женат, и в церкви обвенчаться мы не могли. Поначалу все было очень мило. Мы жили в славном домике, Грэм относился ко мне как к принцессе. — Она вздохнула. — Но он был ужасно скучный, дорогая. Увы. Ужасно скучный. Особенно в том, что касалось денег.
Нетрудно догадаться, что роль домохозяйки Кейтлин скоро приелась.
— Дети у вас были?
Глядя в свой пустой бокал, она покачала головой.
— Я не могла иметь детей, дорогая. Залетела, когда только приехала в Лондон. Эту проблему я уладила, но, видимо, что-то сделали не так.
Я содрогнулась. Должно быть, вязальная спица или пьяный доктор, сто лет назад лишенный права заниматься врачебной практикой.
— Ты ведь приедешь, да? — внезапно спросила Кейтлин. Она стиснула мою руку, глядя на меня умоляющим взглядом.
— На похороны вашего отца? Конечно.
Я убрала в сумку блокнот, встала, собираясь уйти.
— Я не хотела его обидеть. В конце он мне даже понравился. — У Кейтлин чуть заплетался язык, и я не сразу поняла, что она говорит об Эрике. — Не думала, что он пойдет на такое. — В ее голосе звучали боль и сожаление. — Я не хотела его обидеть.
Последний раз я была в Красном доме два месяца назад. Теперь в саду сочные краски июня полиняли до пыльной блеклости конца августа. Трава на выжженных солнцем газонах пожелтела, скелеты растений, пущенных на семена, отбрасывали на стены ажурные тени. Солнце периодически заслоняли пухлые сероватые облака, но дождя пока не было.
Утром я позвонила в Красный дом, выяснила, что Тильда достаточно окрепла и сможет со мной поговорить. Я нашла ее в гостиной на верхнем этаже. Она сидела на диване; ее ноги, несмотря на жару, были укутаны в одеяло. Перед ней на столе лежал открытый фотоальбом.
— Мои дети, выросшие в Красном доме. — Она показала на альбом. — Вот Джоан. — Темноволосая девочка в ситцевом платье: та самая Джоан, что теперь вела хозяйство в доме Тильды. — Джоан попала ко мне одной из первых, — объяснила Тильда. — А это Люк и Том, близнецы. Брайан, Энни… — Она листала альбом, называя детей.
Я слушала, слушала, а потом, не удержавшись, спросила:
— Вас это не пугало? Вам не было страшно за них? Не хотелось отказаться от своей миссии, заняться чем-то другим?
Она подняла на меня глаза.
— После Эрика? Конечно. С его смертью умерла и частичка меня самой. Банальная фраза, но абсолютно точная. Мне хотелось спрятаться. Я боялась появляться на людях.
— Тогда зачем же вы продолжали?
— Макс заставил. — Она захлопнула альбом. — Но меня всегда это терзало. Нет… не то, что он повесился. Я поняла, что ему невмоготу было жить. Я говорю о своей роли во всей этой истории. О роли семьи де Пейвли.
— Де Пейвли? — удивилась я. — А они здесь при чем? Они же все умерли. — В главах биографии, что я уже написала, род де Пейвли олицетворял упадок аристократии, произошедший в XX веке.
— Не все, — пристыдила меня Тильда. — Кейтлин жива. Да и я сама наполовину де Пейвли. Кровь де Пейвли течет в моих детях и внуках. Ну и про Кита не забывай.
Кит де Пейвли. Неказистый отшельник-холостяк. Его нетрудно было упустить из виду.
— Он до сих пор присылает мне цветы на день рождения, — сказала Тильда, и я в ошеломлении уставилась на нее.
— Кит жив?
— Конечно. — Казалось, она удивлена, что я предполагала иное. — Он примерно на год моложе меня. Всю жизнь живет в Саутэме.
Я вспомнила, как стояла на вершине дамбы вместе с Чарльзом в тот день, когда он сделал мне предложение, и смотрела на обшарпанный белый дом вдалеке. Мне тогда почудилось какое-то движение за пыльным окном.
— Я очень давно его не видела, — добавила Тильда. — Интересно, Кейтлин поддерживает с ним связь? Пожалуй, нет. Они никогда не были близки. — Она помолчала с минуту и продолжала печальным тоном: — Я имела в виду, Ребекка, что де Пейвли — вечный бич для меня и моей семьи. Они повлияли даже на судьбу бедняги Эрика. Кейтлин знала про меня и Дару. Потому так люто ненавидела меня.
Я вспомнила про отчет частного детектива, лежавший в данный момент в ящике моего стола в Лондоне.
— Если бы Сара не жаждала отомстить де Пейвли за свою сестру, Дара не женился бы на Джосси. И у Кейтлин спустя много лет не возникло бы желания отомстить мне.
Я встала, подошла к окну. Небо затягивали тучи, но дождь еще не капал. На блеклом газоне чернели фигурные тени живой изгороди из самшита.
— Шахматные фигуры, — воскликнула я, глядя вниз. Только теперь я увидела, что кусты самшита были пострижены в виде шахматных фигур: слон, ферзь, король и наполовину спрятанный за листвой бука конь с развевающейся гривой.
— Конечно. Ты только теперь поняла?
— Отсюда я их не рассматривала. А с аллеи фигуры не разглядишь — просто стена живой изгороди.
Огромные кусты стояли скученно, приходилось приглядываться, чтобы различить их силуэты. Я начала догадываться, почему Тильда на склоне лет решила издать свою биографию. Отнюдь не затем, чтобы рассказать людям забытую историю своей матери или оставить потомкам лестную официальную версию своей биографии.
— Мы с Эриком часто играли в шахматы, — сказала Тильда. — Меня научил играть Макс.
Солнце снова вышло из-за облаков.
— Вы хотели, чтобы я решила головоломку. Я правильно вас поняла, Тильда? — уточнила я.
Ее серые глаза спокойно, открыто встретили мой взгляд.
— У тебя хорошо получается решать головоломки, не так ли, Ребекка? Я это поняла, когда смотрела «Не от мира сего».
Собирая материал для передачи, я четыре месяца разыскивала дочь Айви Ланн, которую забрали у матери сразу же при рождении в работном доме в 1920 году. Несколькими годами ранее она сама пыталась найти свою биологическую мать, но ей это не удалось. Ее удочерили чужие люди, давшие ей другое имя. К тому же она дважды была замужем. Найти ее след было нелегко, но я с удовольствием занималась поисками. Это была интересная работа, не затрагивавшая моих собственных чувств. Я анализировала чужие радости и горести, но сама их не переживала. Да, мне нравилось распутывать головоломки.
— Вы выбрали меня в свои биографы, — медленно, с расстановкой спросила я, — так как думали, что мне удастся выяснить, что произошло с Дарой?
— Если бы он не умер, Эрик, возможно, еще и теперь был бы жив! — Мимолетное волнение мгновенно улеглось, и Тильда уже спокойно продолжала: — Я хочу узнать, что с ним стало, до того, как умру. Иначе я просто-напросто не упокоюсь с миром. Конечно, я не предвидела, что тело Дары будет обнаружено. Для меня это явилось потрясением, но, значит, так было предопределено, как ты считаешь, Ребекка? Самим Богом.
