Чабуа Амирэджиби - Гора Мборгали
Все семинары я прослушал лежа на боку.
Чан Дзолин проповедовал методы борьбы все в той же аудитории - вел семинары в нашем лагере, вот только состав слушателей несколько изменился. Я рассудил так: кто не брал в расчет паранойю и манию величия, перестали ходить на лекции, а те, кто считал эти болезни достоинством, напротив, стали посещать их. Так или иначе, с течением времени я прослушал полный курс лекций китайца и в результате мог бы в одной из стран Южной Америки устроить революцию за приличное вознаграждение, но предпочел на время воздержаться и пройти производственную практику в Норильске.
После смерти Сталина и событий, связанных с Берия, когда власть перехватил на несколько месяцев Маленков, мне довелось прослушать такую лекцию Чан Дзолина:
– Автор системы преставился, он в аду. Его клевреты, не поделив между собой власть, расправились с жандармским головой. Намотайте это на ус. В процессе вашего правления может сложиться ситуация, когда с вас спросят за содеянные преступления или ошибки. Переложите вину на вашего соратника. Пусть он один держит ответ. Очень удобно. Испытанный метод. Всегда дает желаемый результат. Нас интересует арена, на которой разворачивается наша деятельность, - ГУЛАГ! Да будет вам известно, что помимо паранойи и мании величия, великого вождя мучил еще навязчивый страх террора. Этот страх стал одной из причин создания ГУЛАГа, окружение вождя тоже не возражало против постоянных репрессий. Напротив. Они чувствовали себя спокойно, когда их потенциальные конкуренты были надежно упрятаны в тюрьмы.
– Правильно! - прервал один из учеников. - Вот, например, мой родственник Александр Сергеевич Щербаков. Только за два года - тридцать седьмой и тридцать восьмой - он сменил четыре разные области в качестве первого секретаря. Поскольку у него был обширный опыт по проведению репрессий, его перебрасывали из области в область. Во всех четырех он поработал успешно, был настолько предан вождю, что даже моего отца не пощадил. Потом до конца жизни просидел начальником Главного политического управления Советской Армии. Сталин держал его на этой должности, чтобы использовать в случае надобности. Скольких он там уничтожил, Бог знает. Разве такой человек мог обойтись без ГУЛАГа?!
– Не мог! - поддержал чей-то голос. - Таких много, потише...
Чан Дзолин снова взял слово, и только теперь я заметил, как он говорил по-русски, с едва заметным акцентом - значит, учился, сукин сын, в Москве!
– Государству от ГУЛАГа один ущерб, это известно. Нельзя не согласиться, что система лагерей - университет для воспитания врагов коммунизма; ни одно высшее учебное заведение не готовит столь высококвалифицированных специалистов в этой области. Миллионы заключенных имеют семьи, в каждой по три-четыре члена, помимо этого, у них родственники, друзья, сочувствующие. Тот, кто сочувствует репрессированному, - враг коммунизма, если не действующий, то потенциальный. Согласитесь, это грозная опасность для государства. Врагов нужно нейтрализовывать... Кроме того, новая власть наметила новый курс внешней политики. Общеизвестна реакция всего человечества на систему террора и насилия в советской империи. Надо полагать, это вынудит власти провести реформы, послабляющие режим в системе ГУЛАГа.
Чан Дзолин замолчал, встал, заложил руки за спину и стал расхаживать. По-моему, обдумывал содержание второй части лекции, и, если меня спросить, получилось здорово:
– Представим себе всеобщие амнистии, довольных людей, незанятые рабочие руки, опустевшие лагеря, экономию денежных ресурсов, реакцию свободного мира! Можно завоевать сердца десятков миллионов людей!.. Среди руководителей государства непременно есть такие, кто понимает, что ГУЛАГ рудимент, его дОлжно преобразовать, а лучше ликвидировать и создать заново. Понимают, но их мало, реакционеров больше, и на уступки они не пойдут. Иначе быть не может. Как их вынудить? Надо игнорировать все мероприятия, приказы и указания лагерной администрации. Это убедит реакционеров в том, что коренные перемены в репрессивной системе необходимы! Кажется, я уже говорил, но хочу еще раз заострить ваше внимание на том, что каждая новая власть, добиваясь доверия масс, допускает множество ошибок - вынужденных и случайных, включая роковые. Подобные ситуации неоднократно повторялись и считались закономерными. Вы должны помогать врагам допускать ошибки! Как помогать? Очень просто - путем дестабилизации!!! Что последует за этим? Тупик, безвыходная ситуация и неизбежная роковая ошибка властей. Допустим, во властных структурах взяли верх реакционеры. Начнутся расстрелы, человечество заявит протест, власти вступят в переговоры. Другой вариант: взяли верх сторонники реформ. Власти пойдут по пути уступок. В обоих случаях события будут развиваться в нашу пользу и тогда - да здравствует гипертрофия демократии, то есть хаос! Для чего это нужно, узнаете потом. А теперь - дестабилизация! Это ближайшая задача!
Я пересказал слова Чан Дзолина членам нелегального комитета. После небольшой дискуссии мы решили работать в этом направлении - способствовать хаосу. О том, что идея принадлежит китайцу, все почему-то забыли, и вышло так, будто подпольщики сами пришли к этому решению, точнее, его предложил Святополк, председатель нашего комитета.
Ситуация сложилась такая, что выходить на работу было как бы не обязательно. Кто хотел, ходил. В основном же все лагеря Таймыра - в зоне или на работе - занимались митингами и политикой. Однажды Чан Дзолин подсел ко мне на нары. Говорил шепотом. Глаза его сверкали - обычно такие глаза бывают у овчарки на привязи, почуявшей чужого!
– Я хочу сказать: любая власть во все времена берет на войну в первую очередь молодых. У них горячие сердца, они бездумно жертвуют собой, влекомые инстинктом, а не разумом. Восстание - как юноша, исполненный экстаза, за счет этого оно и побеждает! Восстание обречено на провал, когда в дело активно вмешивается способность анализировать и проницать, свойственная пожилым интеллигентам. Мудрость вредит восстанию, мудрость нужна до восстания и после него, независимо от победы или поражения. Парадокс? Пересмотрите историю восстаний под этим углом. Известно, что есть интеллигенты иного склада - неудачники. У этих ко всему отношение злобное, циничное. Они стремятся проникнуть в новую для них сферу деятельности, вкорениться в нее и взять бразды правления в свои руки. Вы меня поняли?
– Да, понял. А дальше?
– Их нужно устранить из лагеря. Большинство с радостью согласится унести ноги от опасности. Иные в лепешку расшибутся: хочу, дескать, умереть вместе с вами! Пусть остаются, Бог с ними...
– Святополк уже разогнал интеллигентов. Шайка Киприна стала возводить на них поклепы, а когда раздосадованные интеллигенты потребовали у Святополка объяснений, он им сказал: "Я знаю, вы - агенты чекистов. Если можете возразить мне - слушаю, возражайте!"
– Ладно, оставим это. Знаете ли вы, кто такой Святополк и откуда у него это имя?
– Нет.
– Я знаю. Он вроде Святополка Окаянного, предал гибели своих же братьев из-за политических разногласий... Думал ли ты о смерти Володи Носа? С ним он разделался так же, как с интеллигентами: вы, дескать, агенты чекистов, - и убрал конкурентов с дороги. Ясное дело, расчищает путь. Для него восстание - это идефикс. Конечно, он тоже страдает манией величия, но как руководитель он, безусловно, на порядок выше всех. Вы, вероятно, знаете, у него есть свои люди. Довольно большая группа, у них коноводом Киприн. Они с готовностью выполняют все задания Святополка, в том числе и убийства. Почему? Потому что паранойя для них равносуща гениальности... Знаете, что дает мне смелость быть с вами откровенным? Во-первых, я чувствую ваше отношение к Святополку и знаю, вы меня не выдадите. Во-вторых, меня отсюда скоро заберут. Вы с Минцем составили Обращение к правительству, я его прочел - разрешить иностранцам выезд на родину!.. Помимо этого, в Обращении есть пункт- признать заключенных официальной стороной... Это дополнение внес Святополк, он собирается использовать его для своих дел. Я кончил, теперь я в ваших руках...
Тем временем мы узнали от пожарников, врачей и знакомых с воли, что полковник Зверев с приспешниками отбыл в Москву на совещание. Через неделю прошел слух, что он возвращается с особыми полномочиями! Сказать, что это было для нас неожиданностью, не могу, мы и так предполагали, что за нас возьмутся всерьез. А что им оставалось?! В общем, начальство прибегло к террору. Первая трагедия произошла на Медвежке. Конвой вел колонну заключенных на работу. У старичка сектанта подкосились ноги, он упал. Сколько ни кричали на него конвоиры, встать он не смог. Расстреляли. Весть об этом распространилась по всем лагерям. Была пора долгих ночей. В четвертом лагере двое сектантов проникли в запретную зону и с криками "Начальник, стреляй!" стали карабкаться на проволочное заграждение. Расстреляли и этих. Дважды еще разъяренные конвоиры пытались вывести заключенных из строя и пристрелить на месте. Товарищи не позволили. И оба раза конвой едва не открыл стрельбу по всей колонне. Эти эпизоды накалили страсти, люди были на пределе, для восстания нужна была искра, и она высеклась.
