Андрей Шляхов - Склиф. Скорая помощь
Женя улыбнулась, давая понять, что по достоинству оценила шутку.
— Если она откажется подписывать акт — делайте запись об этом и не забудьте расписаться под ней всей комиссией. И попрошу без эмоций, как бы она вас там ни провоцировала. Елену Олеговну в последний раз чуть до слез не довела…
Весь вечер Женя готовилась к завтрашнему дню. Репетировала перед зеркалом строгое лицо, перечитывала нужные места из Трудового кодекса, вызубрила инструкцию по организации лечебного питания. Трусить не трусила, чего там трусить, но, по вечному своему обыкновению, волновалась. Врожденный перфекционизм не давал покоя.
— Гинекология у нас отличная, — сказала Жене главная медсестра Ольга Владимировна, когда они вместе шли по двору. — Можно обращаться с любой проблемой.
Жене пока не требовалось обращаться за неимением проблем (тьфу-тьфу-тьфу), но было приятно сознавать, что в случае чего есть куда обратиться. Да еще не где-нибудь, а в Склифе. Уже на второй неделе работы Женя стала рьяной патриоткой института, почти такой, как Инесса Карповна. А еще было приятно идти по важному делу в компании с Ольгой Владимировной.
— Я хвалю гинекологию не потому что каждый кулик свое болото хвалит, — добавила главная медсестра, неверно истолковав довольную улыбку Жени. — Начинала я в шестьдесят пятой больнице, так вот про их гинекологию слова доброго сказать нельзя. Знаете шестьдесят пятую больницу?
— Знаю, — уверенно сказала Женя, хотя на самом деле понятия о такой больнице не имела.
— Бардак, страшная текучка, осложнения у каждой первой…
Выражение «у каждой первой» Жене понравилось. Прикольное.
— …про ежедневные скандалы с населением я вообще не говорю…
А вот называть пациентов «населением» как-то не очень. Это Жене не понравилось.
— …А у нас не отделение, а картинка. Сейчас избавимся от этой паршивой овцы, и все будет хорошо. У меня уже и кандидатура подобрана, женщина из Волгограда, скромная, ответственная, — главная медсестра вздохнула, — хотя все они ответственные, пока работать не начнут.
— Не лучше ли платить больше, но взамен иметь качественных сотрудников? — спросила Женя, чтобы поддержать серьезный разговор.
— Хм… У меня, слава богу, неплохая зарплата, — ответила главная медсестра, — но я не готова доплачивать из нее каждой буфетчице. К тому же если разделить мою зарплату на всех, то выйдет около двух тысяч на нос. Так проблему не решишь.
Женя в уме умножила примерное количество отделений на две тысячи и впечатлилась. Вспомнила, что в каждом отделении должно быть по две буфетчицы, умножила полученный результат на два и впечатлилась еще больше. Потом сообразила, что в таких отделениях, как патологоанатомическое, рентгенодиагностическое или отделение компьютерной томографии буфетчиц нет, так же как нет их и в лабораториях, и решила пересчитать позже, на досуге.
— А как ее можно решить, Ольга Владимировна?
— Ой, не нашего с вами ума это дело! — махнула рукой главная медсестра. — Нам надо с Панячкиной быстро разобраться… Вы не поверите, Евгения Александровна, после того, что мне о ней нарассказывали, меня уже сейчас, на подходе трясти начинает.
«Что же это за монстра такая?», подумала Женя.
«Монстра» оказалась невысокой и невзрачной женщиной лет пятидесяти, быстрой в движениях и разговоре.
Комиссия нагрянула в буфет вовремя — раздавали второе. Ольга Владимировна с извинениями забрала тарелку с картофельным пюре и половинкой котлеты у одной из больных, отходивших от раздаточного окошка, дождалась, пока буфетчица даст ей другую тарелку (на сей раз пюре лежало горой, а половинок котлет было две) и понесла в «рабочую» половину буфета, к весам. Старшая медсестра тем временем привела на замену буфетчице кого-то из медсестер, которая продолжила раздавать пищу.
— Что и требовалось доказать! — удовлетворенно сказала главная медсестра, взвесив порцию.
Вместо положенных двухсот сорока пяти грамм, на тарелке лежало всего сто семьдесят грамм пюре. Котлеты, согласно семидневного меню, должны были выдаваться целиком, а не по половинке.
— Они все равно столько не съедают! — с места в карьер завелась буфетчица. — Объедаться вредно, а многим, которые поперек себя толще, вообще лечебное голодание надо прописывать! Что, больше мне делать нечего?! Кручусь тут одна как савраска, на шестьдесят человек! Сначала раздаю, потом выбрасываю! Зачем делать двойную работу?!
Голос у нее был неприятный, визгливо-надсадный, отдающийся в ушах звоном.
— Поэтому выбрасываете сразу, да?
— Не выбрасываю, а собираю для Елены Олеговны! — буфетчица указала рукой на две большие кастрюли, стоящие в углу прямо на полу. — Она каждый день забирает, говорит, что для собаки…
— Зачем вы врете?! — возмутилась заведующая отделением, мгновенно краснея. — Что я у вас забираю?! У меня и собаки никакой нет!
— Значит — сами едите! — буфетчица криво усмехнулась. — Котлетки вкусные, диетические, двадцать процентов мяса, восемьдесят — хлеба! Для фигуры — самое то! А масло и сахар я Галине Афанасьевне отдаю! Для кого — не знаю. Я не спрашивала, а сама она не говорит.
— Что ты несешь, Света?! — вступила в полемику старшая медсестра. — Когда я забирала у тебя масло? Кто это видел?
— Кому Света, а кому и Светлана Алексеевна! А видеть никто не видел, что вы дуры — при свидетелях воровать?! Воруют всегда тайком.
Главная медсестра подошла к кастрюлям, наклонилась, сняла с обеих крышки и пригласила остальных членов комиссии:
— Прошу убедиться!
— А вот масло! — буфетчица подскочила к холодильнику.
На стол шлепнулся приличный, грамм на четыреста кусок сливочного масла.
— А вот сахар!
Бумажный пакет с сахаром она перевернула над маслом и держала до тех пор, пока весь сахар не высыпался.
— Вы с ума сошли? — поинтересовалась главная медсестра. — Зачем портить продукты?
— А вам-то какая печаль?! — грубо откликнулась буфетчица.
— Такая, — ответила главная медсестра и подошла к мойкам. — А что это у вас за тарелки? И что на них? Манная каша, кажется? С завтрака не помытыми лежат?
— Я собиралась их замочить, а вы мне помешали!
— Тарелки лежат с завтрака, мы пришли в разгар обеда, — главная медсестра провела пальцем по дверке шкафчика, висевшего над мойкой. — Где логика?!
— В Караганде!
Главная медсестра открыла шкафчик, заглянула внутрь, но пальцем ничего трогать не стала, затем закрыла дверку и сказала:
— Пойдемте в палаты к лежачим.
— Что значит «пойдемте в палаты»? — возмутилась буфетчица. — Там что, тоже будете взвешивать?! Хорошее дело — они уже все сожрали, а я отвечай!
