Виктория Токарева - Стрелец
– Сколько время? – неожиданно спросила девочка.
– Надо говорить: «который час», – поправил Костя. – Без двадцати семь…
Девочка посмотрела в сторону, что-то соображая. Потом подставила Вадику подножку и толкнула. Вадик рухнул. Девочка наклонилась, зачерпнула снег варежкой и натерла Вадику лицо.
– Малолетка… – с презрением проговорила она и выпрямилась. В довершение поддела Вадика ногой и перекатила его, как бревно.
Потом повернулась и пошла прочь.
Вадик поднялся, смотрел ей вслед. Его личико, вымытое снегом, было свежим и ошеломленным. Он не понимал, что произошло. Только что играли, дружили, и вдруг, на пустом месте… За что?
Девочка удалялась, уносила в сумрак свою непредсказуемость.
Костя все понял. Она отомстила Вадику за то, что он был НЕ ТОТ. За неимением лучшего общества она вынуждена была опуститься до малолетки. Но она не простила и теперь уходила гордая, несмирившаяся. А Вадик ничего не понимал и смотрел ей вслед как дурак.
– Она что, с ума сошла? – проговорил Вадик, обратив на отца свои промытые удивленные глаза.
– Просто ей пора домой, – дипломатично ответил Костя. – И нам тоже пора.
Вадик вложил свою руку в ладонь отца. Ему было важно за кого-то держаться. И не за «кого-то», а за сильного и своего.
Костя держал его руку в своей и знал: что бы ни случилось, он всегда будет ему отцом. Всегда.Костя любил сидеть в Катином офисе и смотреть, как она работает. Белые стены, компьютеры, картины, крутящееся кресло – поворачивайся куда хочешь.
Но сегодня никуда поворачиваться не надо. Перед Катей стояла клиентка по фамилии Сморода, с ударением на последней гласной. Такая фамилия вполне могла служить и как имя. Очень красиво.
Сморода была молодая, рыжая, очень прямая, в шубе до пят. Не улыбалась, не хотела нравиться. Смотрела спокойно и прямо.
Катя привыкла к тому, что клиенты нервничали, торговались до крови, боялись прогадать, покрывались нервными пятнами.
Сморода ничем не покрывалась, хотя дело касалось огромной суммы. Сморода выставила на продажу квартиру в центре, в доме архитектора Казакова. Квартира – лучше не придумаешь, ушла тут же, как блин со сковороды. Сморода явилась оформлять сделку.
– Дело в том, что я уезжаю, – сообщила она. – Я хочу, чтобы вы переправили мои деньги в Лос-Анджелес.
– У вас есть там счет? – спросила Катя.– Нет. У меня там нет никого и ничего.
– Но может быть, друзья. На их счет.
– У меня нет друзей. – Сморода пожала плечами.
– А как же быть? – не поняла Катя.
– Я уеду. Открою там счет. Сообщу его вам, по факсу. И вы мне переведете.
– А вы не боитесь бросать свои деньги на незнакомых людей? – удивилась Катя. – Вы мне доверяете?
– У меня нет другого выхода. Я должна срочно уехать.
По-видимому, Сморода сама была исключительно порядочным человеком и мерила других на свой аршин. Если она не в состоянии обмануть, то почему она должна заподозрить в обмане Катю…
Катя все это понимала, но она давно в бизнесе и знала: бизнес по недвижимости – это стадо, бегущее к корыту. И вдруг среди стада – прямая, загадочная Сморода.
– А почему вы уезжаете? – не выдержала Катя. Любопытство было неуместным, но Катю интересовали причины, по которым можно бросить целое состояние.
– Причина более важная, чем деньги, – неопределенно ответила Сморода.
Что может быть важнее денег: любовь? смерть? Но лезть в душу было неудобно.
Катя протянула ей визитку с указанием факса и телефона, Сморода спокойно попрощалась и ушла.
Через неделю пришел факс от Смороды с реквизитами банка. Катя переправила все деньги минус комиссионные. Еще через неделю раздался звонок. Это звонила Сморода, чтобы сказать одно слово:
– Спасибо. – Она была немногословной.
– Как вы поживаете? – не выдержала Катя.
– Я поживаю на океане. Хожу каждое утро по десять километров.
Катя не поняла: хорошо это или плохо – десять километров каждый день.
– Вам там нравится? – проверила она.
– Теперь уже нравится…
Сморода молчала. Кате не хотелось с ней расставаться, но ничего другого не оставалось.
– До свидания, – попрощалась Катя. Положила трубку и пошла вниз.
Надо было влиться в стадо, бегущее к корыту. Внизу ждал Костя, чтобы облегчить и украсить этот бег, сделать его радостным, почти сверкающим. Подставлял руку, плечо и сердце. Пел под гитару – ретро и современную попсу.
Катя спускалась по лестнице и думала: как хорошо, что есть на свете музыка и Сморода – территория любви и благородства.Костя отвез Катю домой.
Перед тем как выйти из машины, она долго сидела. Потом сказала:
– Не хочется уходить.
– Не уходи, – отозвался Костя.
Это была его мечта – приватизировать Катю в собственность.
– Не могу.
– Почему? – не понял Костя. – Разве это не от тебя зависит?
– Александр выкинет меня из дела. Он хозяин.
– Я буду твой хозяин.
– Хозяин без денег – это не хозяин.
– Тогда иди домой…
Катя имела манеру давать надежду, а потом ее забирать. И тогда Костя, взметнувшись душой, шлепался этой же душой в лужу, ударялся сердцем.
Катя сидела.
Костя открыл ей дверь. Катя медленно выгрузила ноги, потом остальное тело.
– Что для тебя важнее, деньги или чувства? – спросил Костя.
– Все! Я не могу жить без любви и не могу жить без дела.
Катя скрылась в подъезде.
Костя предлагал ей выбор. А зачем? Когда можно иметь то и другое. Это было обидно для Кости. Он мог бы погрузиться в тягостные мысли, но его отвлекала малая нужда. Костя понял, что не доедет до дачи. Отлить было негде: набережная освещалась фонарями.
Костя въехал во двор. Двор был сквозной, напротив – широкая арка.
Костя вылез из машины, остановился возле багажника и принялся за дело. Струя лилась долго, дарила облегчение, почти счастье. Физическое счастье уравновешивало душевную травму.
Не отрываясь от основного дела, Костя успел заметить: в противоположной арке возник молодой человек. Он бежал, и не просто бежал – мчался с такой скоростью, будто собирался взлететь. Еще секунда – ноги перестанут толкать землю и он взлетит, как реактивный снаряд.
Снаряд за несколько секунд пересек двор, поравнялся с Костиной машиной и метнул в раскрытую дверь какую-то тяжесть типа рюкзака. Промчался дальше, нырнул в арку, которая была за Костиной спиной.
Костя обернулся – никого. Был и нет. Парень буквально побил мировой рекорд по бегу на короткую дистанцию. Правда, неизвестно, сколько он бежал до этого.
Костя закончил дело. Поднял молнию и увидел перед собой две зажженные фары. Во двор въезжала машина. Она проехала до середины и остановилась. Оттуда выскочили двое и беспокойно огляделись по сторонам. Двор был темен и пуст, если не считать Кости. Один из двоих приблизился к Косте и спросил:
