Олег Кашин - Роисся вперде
11
Домашний адрес Карпова Слава узнал за полминуты, принес Мефодию распечатку и замер у двери в ожидании дальнейших указаний. Мефодий выгнал Славу жестом — я позову, мол. Понятно, что надо именно ехать, не звонить — мало ли как этот Карпов отреагирует на странный звонок от незнакомого человека, и мало ли что вообще у него на уме. По понятным причинам Мефодий в своей жизни видел слишком много кинофильмов, и очень хорошо представлял себе и сумасшедших маньяков изобретателей, одержимых идеей завоевания мира, и провинциальных чудаков, паяющих в гараже свой вечный двигатель (советским кино Мефодий тоже когда-то увлекался).
Уже через час Слава вез Мефодия в третье «Внуково», а через три часа Falcon 7Х с единственным пассажиром на борту приземлился в маленьком аэропорту на юге России - это был первый в истории аэропорта бизнес-джет, и у диспетчеров по этому поводу был накрыт праздничный стол с местным коньяком «Прасковея» — в ближайший месяц Мефодий, никогда до сих пор ничего о таком коньяке не слышавший, выпьет его столько, что в какой-то момент решит по возвращении в Москву обязательно купить местное коньячное производство. Но это будет потом, а пока Мефодия везет вызвоненный Славой сослуживец по ФСО — нет лучшей гарантии конфиденциальности, чем личные отношения. Этот парень (Мефодий так и не запомнит его имени) тоже когда-то охранял патриарха, но потом уехал в родные края и открыл транспортный бизнес, и сейчас, выполняя просьбу Славы, сам повезет Мефодия по нужному адресу. Не станем иронизировать по поводу того, что транспортный бизнес этого парня был не столько транспортным, сколько ритуальным — лексусовский катафалк в темноте вполне мог сойти за автомобиль представительского класса (тем более что это действительно представительский класс), а Мефодий, как и все лилипуты, был совсем не суеверным, и только посмеялся над тем, как в этих регионах все по-дурацки.
Кодовый замок в подъезде не работал, Мефодий шагнул в темноту, понял, что лифта здесь тоже нет, и сердито зашагал вверх по лестнице. В дверь звонил долго, ему открыл заспанный Карпов, и, пока Мефодий придумывал, какими словами начать разговор, хозяин сам, пригласив гостя в квартиру, начал звать жену и кричать, что вот, оказывается, лилипутское сарафанное радио работает, и Вася прислал своего друга.
— Он мне не друг, — зачем-то пробурчал Мефодий и, позволив принимающей стороне вытянуть из себя информацию по поводу Васи («да, метр шестьдесят или больше, цвет лица отличный, и сам веселый»), — наконец смог перейти к сути дела. Он знает, что Карпов обладает каким-то секретом превращения низкорослых людей в высоких, и хочет, чтобы такой же, как с Васей, эксперимент проделали бы и с ним. Он готов заплатить или даже, если Карпову интересно, обсудить с ним перспективы дальнейшего делового сотрудничества, в конце концов, у него, Мефодия, есть некоторые ресурсы для превращения гениальной идеи в прибыльный бизнес.
Карпов растерялся. Он знал, что инвестор найдется сам, но почему-то не думал, что все случится именно так и именно сейчас, когда он еще не может сказать, что полностью уверен в своем изобретении. Да, он испытывал сыворотку на Васе, но чтобы прямо сейчас начинать промышленное ее производство — нет, пожалуй, все-таки рано, так что если Мефодий зайдет месяца хотя бы через три, то тогда разговор, наверное, будет более содержательным, а сейчас — ну вот есть борщ, если Мефодий голоден. Если не голоден — есть кофе.
Убедившись, что с ним разговаривает шизофреник, Мефодий, со своей стороны, успокоился — во-первых, всегда спокойнее, когда понимаешь, с кем именно имеешь дело, а во-вторых — шизофреники, как правило, внушаемы, и уговорить Карпова сделать ему укол большого труда составить не должно.
— Так вы тоже хотите вырасти? - вдруг сообразил Карпов и опять почему- то счастливо засмеялся. — Слушайте, ну конечно, какие могут быть разговоры. Только давайте сразу о гонораре.
Мефодий вспомнил, как жмурился Вася, когда просил дать ему пять тысяч, и снова, как тогда, улыбнулся — интересно будет сравнить запросы двух идиотов, циркового и вот этого. Он спросил: «Сколько?», — и, надо отдать Карпову должное, искренне удивился, когда собеседник сказал, что не собирается брать с Мефодия ни копейки, но просит его прожить две недели — тот срок, который требуется, чтобы вырасти, — здесь, в его квартире, потому что Карпову очень важно и нужно пронаблюдать за тем, как именно растет подопытный лилипут - с Васей это, к сожалению, не вышло, но теперь-то Карпов такой возможности не упустит.
Оставаться в этой квартире в планы Мефодия не входило, внизу ждал ката- фал к, а в аэропорту - Falcon, — и миллиардер на секунду замешкался, а потом подумал, что, наверное, так даже будет лучше. Отправил Славе пояснительную эсэмэску, а сам ответил, что с удовольствием поживет у Карпова. А Карпов уже выходил из комнаты, весело размахивая шприцем с желтоватой жидкостью.
12
А потому что не надо думать, что Мефодий злой, он не злой, а если злой, то точно не по отношению к родному брату. Кирилла он любит больше всех на свете, и он, Мефодий, совсем не виноват, что за эти годы он так редко радовал любимого брата. Но сейчас он все наверстает, он придумал такой сюрприз, всем сюрпризам сюрприз. Ну, конечно, конечно, как он сразу об этом не подумал, — брат увидит его не завтра, а только через две недели, причем увидит не лилипута, а нормального взрослого мужчину, который сможет являться и на заседания совета директоров, и на переговоры, и на «Пионерские чтения», ничуть не стесняясь своей внешности, потому что внешность у него совсем скоро будет не просто обыкновенная, а самая обыкновенная на свете — Мефодий так лихорадочно об этом думал, что заснул, только когда за окном появилось красное солнце. И проспал до вечера.
А вечером Карпов, от которого воняло чем-то ужасным, долго обмерял Мефодия рулеткой, потом спрашивал обо всем на свете — начиная с детских болезней и заканчивая средним объемом калорий в одном обеде Мефодия. Потом они втроем, — Мефодий, Карпов и Марина, — ели не очень вкусный вчерашний борщ, потом пили кофе, и Мефодию вдруг показалось, что эти симпатичные люди — это и есть его семья, его настоящие родители, и, может быть, стоит подумать о том, чтобы, плюнув на семейные миллиарды, так с этими людьми и остаться. Мефодий вообще с детства любил воображать себе разные ужасы, чтобы потом было приятно сознавать, что это только игра воображения, а на самом деле никаких ужасов нет.
Потом он действительно начал расти, и дорогой костюм, в котором он вошел к Карповым той ночью, стал ему мал, и Мефодий без сожалений согласился отдать его тете Кате, у которой как раз живущему в соседнем доме внуку было не в чем ходить в школу. Взамен миллиардер получил спортивные штаны и кофту покойного тети Катиного мужа, и ему жутко нравилось сидеть перед зеркалом в этих лохмотьях и понимать, что завтра ему малы станут и они, и тогда придется одалживать какие-нибудь джинсы уже у высокого Карпова, хотя можно и не одалживать, а просто пойти в магазин — в нормальный обыкновенный магазин, — и купить себе обыкновенную, а не сшитую по секретному заказу (с итальянских портных брали подписку о неразглашении, составленную Славой по ФСО-шной форме и переведенную на английский и итальянский языки) одежду. С каждым прибавляемым сантиметром жизнь становилась все прекраснее.
