Евгений Пузыревский - Седьмое лето
Именно один из них, сейчас настал для этой тучной женщины, на половину облитой водой и неловко пытающейся подняться на ноги. Многое она бы отдала, чтоб в данный момент оказаться дома, а не размазывать пухлыми ладонями грязь, в тщетных стремлениях, по возможности, меньше извозиться.
Пришла домой, принеся с собой лишь одно полное ведро – возвращаться и наполнять второе, она уже не стала. Или не смогла. Или…
Павлик ещё спал.
Марина ощущала себя изнасилованной. Она скинула одежду, оторвав при этом три пуговицы, одну из которых, закатившуюся под шкаф, уже никогда не найдёт. Прямо посередине кухни налила в таз холодной воды, залезла в него и начала жёсткой мочалкой соскабливать с себя всё то, что ей недавно пришлось пережить.
Закончив, она улеглась под одеяло и моментально уснула, даже не прибрав за собой на кухне.
Бедро продолжало болеть.
Сын, первый раз в жизни, застал свою мать, лежащую днём на кровати.
Но далеко не в последний.
15
Ещё покопаться в учениях древности и средневековья, то можно обнаружить теорию о том, что человеческая жизнь, тем или иным образом, завязана на числе «семь». Каждый адамов потомок проживает многочисленное количество раз семь различных ритмов, отличающихся восприятием происходящего вокруг.
Каждый цикл продолжается примерно год, плюс минус несколько дней. Ну, может быть недель, но это реже. Необязательно равнять начало и конец по дню рождению – всеобъемлющему безразличны паспортные данные.
Семь циклов. Семь лет.
Первая фаза – повышает физическую активность, выносливость, здоровье, но при этом захватывает агрессию и необдуманность своих действий.
Вторая – помогает набрать жизненный опыт. Но не так чтобы – на бери, и на ус мотай, а всё через пробы, ошибки, да разбитые колени.
Третья фаза дана на откуп интеллекту. Можно посидеть, подумать, что к чему, сделать выводы (не факт что правильные), разобраться в происходящем и задуматься о будущем. Увеличивается коммуникабельность, контакты с окружающими. Но, что за мёд без дёгтя, а таблетки без побочных? Вместе с вышеназванным развитием, появляется хитрая предприимчивость, часто трансформирующаяся в бессмысленную корысть.
Четвёртая – формирование собственной индивидуальности. Добавляется налёт философии, из серии, что же верно, а в чём кроется ошибка, кто прав, а кто виноват, надо мне это или не особо. Человек пытается понять, зачем он сдался этому миру и нужен ли он тому, с кем общается, тому, кто рядом, тому, кто якобы ценит.
Пятая фаза, почти как четвёртая, только разница в том, что там ты должен пытаться строить из себя философа, а тут ты должен, наконец, подвести черту и сделать выводы. Чаще всего неверные. Думать вредно господа! Дамы кстати тоже.
Шестая – это когда устаёшь от всего предыдущего, хочешь свалить куда-нибудь, но, в конце концов, поддаёшься своим чувствам и забиваешь на все эти стремления.
Седьмая же – «Гуляй рванина, от рубля и выше». Именно в этот цикл эмоции хлещут во все стороны, а чувства рвутся конями Лаомедонта. Именно в этот цикл люди творят мировые шедевры в искусстве. Именно в этот цикл находят любовь всей своей жизни. Но и именно в этот цикл они могут разубедиться в своём таланте или же послать к чертям всех тех, кто им является самым близким, родным, любимым…
Ну, а потом вся эта семилетняя закольцованность начинается сначала, до тех пор, пока не помрёшь. Так что, зная год рождения человека и методом нехитрых вычислений, можно легко определить, в какой жизненной фазе он находится и что теперь с ним надо делать. Или не надо.
Павлик, следуя данной теории, находился на самом последнем цикле – Седьмом.
Но вразрез мнению далёких предков, ему не особо хотелось отсекать лишнее от мрамора, играть на холсте светотенью, создавать из семи нот много композиционные сюиты, или же из буковок складывать слова, их в предложения, а их, в свою очередь, в многостраничные осколки эпохи.
В данный момент, он хотел только одного – чтобы выдержало, подозрительно скрипящее и потрескивающее, правое колесо тележки. Отец, когда создавал это произведение сельскохозяйственного труда, совсем не рассчитывал, что на нём его же сын, будет возить его же жену.
Мёртвую жену.
Тяжелую жену.
Огромный вес которой, нещадно испытывал прочность приспособления для грузоперевозок.
Лишь бы она не развалилась до конца пути.
А он, этот самый конец, уже показался в поле зрения.
16
Невзирая на любые погодные условия, болезни, праздники, траур и другие досадные помехи, отец Павлика традиционно, каждое воскресение топил бани.
У сестёр Дубцовых – «По-белому». В неё ходили хозяйки, его жена и сын.
В своём дворе – «По-чёрному». Первые годы для себя, потом, после смерти старух, приучил к ней домочадцев.
Обряд происходил по следующей схеме. Начинал он со своей – разжигал дрова под решёткой, на которой лежат камни (печь, как таковая, отсутствовала), ставил сбоку на неё железный чан в два ведра и оставлял открытой настежь. Затем, носил из колодца воду в баню Дубцовых, затапливал каменку, предварительно отодвинув заслонку в трубе, и плотно закрывал дверь. Далее вновь к своей, которая неподготовленному человеку может показаться горящей из-за клубов дыма, идущих из окна и двери. На корточках, чтоб не надышаться гарью, подкидывал новое топливо. Так и курсировал, между «По-чёрному» и «По-белому», пока не приводил их в состояние боеготовности.
«Пар мне мысли прогнал из ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман»[8]
Павлик мыться не любил.
Раньше, в трёх-четырёх летнем возрасте, сидя на полоке и послушно подставляя маме своё тело для омовения, он мог, ни с того, ни с сего закричать – «Спаситеее, помогитеее, замываююют!». Что означала эта фраза, кому она могла быть адресована в пустынной деревне, повзрослевший противник семейных традиций не понимал. Но при этом стыдливо вспоминал, о достаточно регулярном повторении данного банного казуса. Сёстрам же нравились эти возгласы, разносящиеся по двору. Они даже придумали коварный план, как потом на свадьбе Павлика, отведут невесту в сторонку и расскажут о помывочных геройствах жениха, при этом, естественно, чуть-чуть историю приукрасив. Ну, или не чуть-чуть – это как пойдёт.
После того, как Люба и Надя отправились друг за дружкой к праотцам, Сергей еще несколько месяцев, по инерции, продолжал топить две бани. Но постепенно всё реже и реже, пока, наконец, «Чёрная» не возликовала, празднуя безоговорочную победу.
Кстати, к слову, именно в ней Павлик и появился на свет. Городскому человеку покажется дикой, даже сама идея, рожать в насквозь прокопчённом помещении, ошибочно полагая, что большего, антисанитарного места не найти. Но, в процессе «дымного» прогрева, напрочь уничтожались все грибки, успевшие расплодиться за неделю. Тепло и наличие горячей воды, делали акт начала жизни гораздо менее рискованным как для здоровья мамаши, так и младенца.
