Игорь Никулин - Почти библейская история
— Гриша, если не секрет, на чем вы зарабатываете? — подавшись своим мыслям, поинтересовалась Лариса.
Григорий хмыкнул:
— А муж не рассказывал? Нет?
— Он не распространяется о своих делах.
— Вот даже как?! Ну что, господин президент, могу я поведать даме о нашем бизнесе, или лучше промолчу, чтобы не выдать военную тайну?
— Валяй! — разрешил Линьков.
— Представьте, Ларочка, два предприятия, выпускающих одинаковую продукцию, и их хозяев, нацеленных каждый на свое. Оба удачно торгуют на рынке, оба получают прибыль. Но первый думает о будущем, в планах — развитие, расширение производства, подбор квалифицированного персонала, их обучение, и прочая дребедень. Часть прибыли тратится на замену устаревшего оборудования, на повышенную зарплату рабочим, потому что он заинтересован, чтобы хорошие специалисты трудились у него, а не у конкурента. Зачем, объяснять не надо?
— Да нет, пока все доходчиво, — ответила Лариса.
— Обновленное оборудование, грамотный персонал позволяют ему наращивать объемы, выпускать современный, пользующийся спросом товар, и снова, снова вкладываться в производство. Словом, идти в ногу со временем и быть на плаву. В то же время его конкурента интересует только сверхприбыль. Он гонит продукцию на старых станках, которые морально не могут выдавать больше положенного, он гоняет в три смены рабочих, зажимает гайки, поначалу действительно зарабатывая больше. Но приходит время, когда такой ритм удержать невозможно и начинается спад, убытки. Чем их покрывать? Да зарплатой работяг, которую можно не выдавать вовремя, а прокручивать в банке процент. Что в итоге — никуда не годное, морально устаревшее оборудование, бастующие рабочие, банкротство?
— Безрадостная какая-то у тебя картина получилась.
— Какая уж тут радость, когда по стране добрая треть предприятий числится на грани банкротства. Телевизор то смотришь? У директора счета в оффшорных зонах, машины, собственность за бугром, а голодающие работяги на митингах плакатами трясут, трассы перекрывают.
— Я видела, — кивнула подбородком Лариса. — Но причем здесь вы?
— А мы здесь непосредственно! — хохотнул Григорий. — Вроде врача больному гриппом. Главное, вовремя заметить болезнь, не дать загнуться. Для начала пытаемся хотя бы влиять на такого хозяйчика, к примеру, через акции. Затем убедить акционеров, что их доходам скоро конец, если этот кровосос еще поруководит объектом. А ведь не все акционеры из местных работяг, которым в начале девяностых акции вместо зарплаты раздавали. Это в основном обеспеченные люди, обладающие крупными пакетами, кровно заинтересованные в стабильности предприятия. Не доходит, тогда уже в зависимости от ситуации — можно и сыграть на понижении биржевого курса, чтобы быстрее дозрели. Затем вводится наш управляющий, бизнес-план, расчеты, как поднять предприятие из грязи. А когда мы добиваемся цели, когда производство растет, когда на товар спрос, когда вновь пошла прибыль — тут на выбор: оставить предприятие под собой, и оно войдет в компанию; продать его или же просто держать контрольный пакет, получая дивиденды. В любом случае для нас беспроигрышно.
— Но ведь если я правильно поняла, нужны серьезные инвестиции, чтобы дать предприятию новый толчок, — глубокомысленно заявила Лариса.
— У тебя какое образование? — повернулся к ней Григорий.
— Я экономист.
— А мне Серега рассказывал, что нашел тебя в каком-то магазине за прилавком.
— Так вышло, — развела ладонями Лариса. — Не все выпускники попадают на работу в банк.
— Кстати, о птичках! — вмешался в разговор Линьков. — Шенгелия вчера заикнулся, что ты с ним переговоры о каких-то деньгах вел. Не прояснишь, в чем дело?..
— О каких деньгах? — сделал невинное лицо Григорий.
— Тебе лучше знать. Или опять взялся за старое?
— Отарик спьяну что-то напутал! — настаивал Гришка. — Ты же видал в каком он был состоянии. Нажрался до талого, что на ногах не стоял…
"Не такой он уж и пьяный был…" — мысленно возразил компаньону Сергей, но вслух не высказал, потому что Григорий оживился и заерзал на сидении, выглядывая через лобовое стекло вверх — невысоко над островерхими вершинами сосен с гулом пролетал пассажирский самолет, заходя на посадку.
— Подъезжаем! — воскликнул Григорий с жаром, точно сам опаздывал на рейс.
Мерседес промчался под синим указателем "Внуково — 200 м", и вскоре въезжал на заторенную автобусами, такси и частниками площадь перед терминалом. Лариса ожидала, что их высадят возле стеклянных дверей, куда беспрестанно входили и откуда выливался поток людей, где была толкотня, суета, свойственная любому вокзалу, и чемоданы, но водитель вез дальше, пока не подъехал к перекрытым шлагбаумом воротам. К машине вальяжно подошел охранник, лениво наклонился к стеклу — зажужжал моторчик, опуская стекло; Григорий предъявил какую-то бумажку с красной полосой, отчего спесь с "секьюрити" слетела, точно с лука сухая шелуха, и он поспешил открывать шлагбаум.
Мерседес проследовал на взлетное поле, но не к аэробусам с фирменным внуковским логотипом, где толпились возле трапов пассажиры, — как думала Лариса, недоумевавшая, почему их пропустили без регистрации билетов, — а в обратную сторону, мимо полукруглых ангаров, чьи металлические крыши отблескивали солнцем. Она увидела закутанные брезентом корпуса вертолетов с поникшими к земле лопастями, старенький облупленный "кукурузник", возле которого возился мужчина в замасленном, мятом комбинезоне, и уже потом догадалась куда их везли. Почти в самом краю поля стоял маленький самолет, какие она раньше видела только в кино.
Только когда машина подъехала вплотную, она увидела, что самолет вовсе не такой уж и крошечный, каким сразу показался. Это был современный двухмоторный красавец, надраенные заботливой рукой механиков никелированные пропеллеры его ослепительно сияли в лучах светила. В фюзеляже открылся люк, в проеме возникла полусогнутая фигура пилота в белой безрукавке с погонами и голубой фуражке. Он скинул вниз лесенку и спустился к приехавшим.
— Что, брат, готов к труду и обороне? — позубоскалил Григорий, панибратски похлопав пилота по плечу.
— Как обычно. Машина заправлена, хоть сейчас взлетай! — отрапортовал тот.
— Ну тогда и давай, поторапливайся. Да чтобы доставил с ветерком и без тряски, без всяких воздушных ям.
Проинструктированный таким образом летчик взобрался обратно в салон, но в кабину не уходил, дожидаясь, чтобы закрыть люк за пассажирами. Григорий подал руку Линькову.
— Счастливо тебе отдохнуть. Знаешь, я тебе даже завидую. Сам мечтаю вырваться куда-нибудь на месяцок, чтобы было море и пальмы, и о работе не думать…
— Вырвешься, — обменялся с ним рукопожатием Сергей. — Но про дела не забывай. Чуть что новое, сразу звони.
— Не доверяешь? — сделал обиженную мину Григорий.
— Отстань! — в шутку ответил Линьков.
Григорий подошел к Ларисе и пожал ее маленькую ладошку.
— Спасибо тебе за подарок, — сказала она и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку, оставив на небритой физиономии следы помады.
— А Серега не заревнует? — сделал большие глаза Федоров, будто и взаправду испугался ревности компаньона. — А то я его знаю…
— На первый раз прощаю! — воспринял как надо Линьков, берясь за ручку трапа. — Лариса!..
— Иду! — откликнулась она. — Вот видишь, первый день замужем, а он уже командует.
— Постарайтесь хорошенько развлечься, — напутствовал Григорий. — И обратно возвращайтесь с наследником… Я думаю, у вас там будет достаточно возможности, чтобы вплотную заняться этим.
Молодожены поднялись в салон и разместились в мягких, утопающих креслах. Задраив герметично люк, пилот прошел по салону и, прежде чем скрыться в кабине, показал где пристежные ремни. Вскоре зарокотали двигатели, лопасти дрогнули и начали медленное вращаться, набирая и набирая скорость, пока не образовали мельтешащие круги. Летчик связался с диспетчерами и получил разрешение на взлет. Самолет тронулся и покатился, выруливая на отдельную бетонную полосу. Гул пропеллеров нарастал, лайнер началась разбежку, пассажиров невидимой рукой вдавило в кресла.
Самолетик легко оторвался от взлетной полосы и взмыл в поднебесье, заваливаясь на крыло, под которым открылось пожухлое поле с радарными чашами и трепещущимися на ветру полосатыми колпаками на мачтах, ангары, возле которых все еще стоял черный Мерседес, а рядом с ним Григорий с поднятой на прощанье рукой.
* * *Примерно в это же самое время, за тысячи километров от Москвы, комендант рабочего общежития — по совместительству администратор гостиницы, под которую сдавались комнаты первого этажа, — дородная, могучая женщина бальзаковского возраста, настойчива стучала кулаком по вздрагивающей фанерной двери, требуя постояльца немедленно освободить номер. Жилец самым наглым образом не отвечал, словно его и в помине не было в комнате, между тем, как срок пребывания закончился еще позавчера, и более он не внес ни копейки.
