Анатолий Елисеев - Страна Эмиграция
На нашей улице, из дома напротив увозили в караванный посёлок пожилую женщину, которая не могла платить за квартиру. Муниципальные рабочие грузили в машину её нехитрые пожитки, а она кричала. Даже плачем назвать этот крик отчаяния, призыв о какой-то неведомой помощи было нельзя, но кто ей мог помочь — мы сжались в своих съемных квартирах и слышали в крике только предупреждение о собственной возможной судьбе.
Может быть без объяснения трудно понять — почему караваны ассоциировались с полным падением, ведь это было какое-никакое, но жильё. Может быть слишком тесное, не очень комфортабельное, но в общем-то сносное.
Почему-же плакали новосёлы караванных посёлков, почему многие предпочитали строить хижины из подручных материалов (в основном из кровельного железа — представляете каково было находиться внутри этого домика при 40º израильской жаре) — мы с сыном проезжали такой «посёлок» на окраине Акко, когда ездили купаться (почему так далеко от пляжей Кирьят-Яма или — Хаима — об этом чуть позже — это тема отдельного разговора). Люди селились в полуразрушенных, заброшенных зданиях фабрик, складов, но не в караванах. Почему?
Во-первых караваны ставились на пустующих участках, а значит подальше от городов.
Так и тянет написать в традициях советского времени — подальше от районов богатых вилл, чтобы не возмущать сильных мира сего зрелищем нищеты и убожества. А ведь в принципе так оно и было!
Подальше от городов — значит дальше от магазинов, от школ, от больниц, а главное от возможности найти работу, ведь машин у новоприбывших не было. Это вам не американские караванные поселки, которые созданы именно для владельцев автомобилей. Люди оказывались запертыми в этих гетто и вырваться из них было гораздо труднее, чем туда попасть.
Сами караванные поселения были похожи на концлагеря — пыльные или заросшие чахлой травой пустоши, с двумя — тремя не дающими тени деревьями и поставленные в ряды и порядки однообразные коробочки караванов.
Глаза людей — пустые и безнадежные… Мы заглянули в них, когда вместе с женой приехали по какому-то делу в один из таких поселков под Хайфой. Помню Ира сказала мне — «Если нас сюда переселят, я покончу с собой…»
Мы уехали раньше.
И ещё по теме:
Воспоминание о «белом городе», который мы обнаружили с сыном на окраине Кирьят-Яма (если я ошибаюсь и это был Кирьят-Хаим — пусть простят меня жители Израиля) во время велосипедной прогулки.
Комплекс 16 или 19 этажных домов — такие можно встретить например в Москве, где нибудь в районах новой застройки — имел одну странность — в нем никто не жил. Пустые дома, обнесенные забором с запертыми воротами. Может быть они не достроены?
Загадку домов объяснил проходящий мимо пожилой олим:
«Достроены! Полностью закончены и заперты. Кабланы (строительные подрядчики — А.Е.) не договорились с Амидаром (Министерство распределяющее государственные квартиры — АЕ) о цене и заморозили стройку — ждут когда цены на жилье поднимутся».
Еще больше поднимутся! Куда? Мы за свой курятник платили Нахуму, нашему хозяину, $300 в месяц — Волчий оскал капитализма!
И уж совсем завершая тему — «кибуцный» вопрос. Ведь был в Израиле такой институт, где и жильё давали бесплатно и работой обеспечивали…
Возможно все, что писалось о кибуцах было правдой — у нас не было возможности проверить. Ульпан организовал для нас поездку в образцово-показательные кибуцы на севере страны. Что мы могли понять в их жизни за 2–3 часа — кормили неплохо, как в хорошей рабочей столовой в Союзе, зелени много, людей — нет, все были на работах, общественные здания добротные, частный сектор нам не показали. В целом особого впечатления не произвело — колхоз, может быть на уровне «Кубанских казаков», но все же колхоз — а вы бы поехали в колхоз, пусть даже образцово-показательный?
К тому же нас туда и не взяли бы — по возрасту. В кибуцы принимали только молодых. Так приняли в кибуц одного из «Мало-Грузинских» художников — нашего не очень хорошего знакомого. За неимением других контактов, он иногда позванивал нам, но из его рассказов мы могли извлечь только то, что в его кибуце его заставляют работать и не собираются открывать персональный музей.
Глава 8
Как мы уехали из Израиля
Решение уехать пришло довольно скоро — но от решения до выполнения была дистанция огромного размера. С одной стороны Израиль неохотно расставался со своими «детьми». Стремление многих и многих любой ценой покинуть землю обетованную грозило Израилю алиёй с обратным знаком. Те, кто дошли «до ручки» были уже готовы на все — как раз в наше время в израильских газетах писали об олиме, который решил покинуть Израиль… пешком. Из Эйлата, нелегально перейдя границу, он отправился в Египет. Его поймали египетские пограничники и в секретных службах, со всем пристрастием стали допрашивать, как шпиона — не могли поверить, что кто нибудь без специального задания, в трезвом уме может отправиться в 300 километровый поход по Синайской пустыне. Недооценили они русского олима.
Законные пути были наверное не легче, чем путешествие по Синаю. Сначала нужно было оформить выезд из Израиля. Заветные слова «даркон» — постоянный заграничный паспорт и «лессе-пассе» — временный выездной документ, как ласточки перелетали от одного собеседника к другому, но далеко не все желающие могли их получить. Чтобы обрести «даркон» — в обиходной речи «дракон», нужно было прожить в Израиле не меньше года, «лессе-пассе» можно было получить и раньше, но на пути к получению заветных документов стоял банк «Идуд». Через этот банк субсидировались олимы, этот банк выдавал «корзину абсорбции» и требовал возвращения «корзины» (плюс проценты) при выезде из страны. Сумма нарастала неподъемная и это держало олимов лучше, чем самые строгие запреты советского правительства. Но и в этом заборе, как и в выездной политике бывшей страны советов, были лазейки.
В справочниках и различных формах для получения заграничного паспорта, было сформулировано обтекаемо — «для выезда из страны, необходимо урегулировать финансовые вопросы (или проблемы? — цитирую по памяти) с банком «Идуд»». Тонкость была в том, что требование о возвращении денег было незаконным — «корзина абсорбции» выдавалась безвозмездно. Но во-первых об этом не все знали, а во-вторых «урегулирование», даже под «крышей» адвокатов, занимало несколько месяцев и за этот срок олимы обрастали настоящими, возвратными ссудами из банков, отдавать которые перед выездом было уже обязательно и законно.
Вариант был только один — оформить документы и визы за возможно короткий срок — 10–14 дней. Две недели банк «Идуд» ожидал репатриантов для «урегулирования» и это был срок, когда ворота из Израиля были открыты. Но успеть можно было только претендентам на «лессе-пассе», так как этот документ оформлялся в течении 5 дней, получить «даркон» так быстро было невозможно — нужны были справки из военкомата (не помню, как это на иврите), из больничной кассы и ещё бог знает откуда.
Но это было ещё не все.
Главной проблемой, для людей которые хотели уехать, была — куда уехать?
В этот исторический период все страны мира спасались от хлынувшей русской волны единственным возможным образом — не выдавая въездные, даже туристские визы.
На всю страну прогремела история с израильско-российскими «туристами», которым одно из многочисленных «турагенств», организовало выезд в Нидерланды.
Нужно сказать, что в это время русскоязычные газеты Израиля пестрели объявлениями — «Легальный выезд в США и Канаду», «Визы в Германию», «Эмиграция…», «Грин-карт…» и т. п. и т. д. В 90 % этих агентств сидели жулики — агентства появлялись, как грибы и так же быстро исчезали — с деньгами клиентов разумеется. Из оставшегося десятка — большинство были агентства с «ограниченной ответственностью» — они что-то делали, но их деятельность могла бы напоминать спартанских инструкторов по плаванию (если бы такие существовали в древней Спарте). Они бросали желающих уплыть в воду, а дальше всё зависело от пловца — выжил — отлично, утонул — не повезло.
Именно в такое агентство обратилась группа бывших советских граждан, которые целиком наелись жизни на исторической родине и хотели сменить её на любую — пусть даже и не столь историческую. Агентство пообещало и сделало: «туристов» отправили в Венгрию, которая еще ставила штампы въездных виз на Израильских документах. В Венгрии всех посадили на автобус следующий через всю Европу в Голландию. «Но у нас нет виз» — слабо протестовали «туристы».
«Это не страшно — может быть их и не проверят» — сказал руководитель группы, представляющий интересы агентства и остался в Венгрии. Автобус тронулся, увозя в неизвестность прежде таких уверенных в завтрашнем дне жителей страны советов.
