Инго Шульце - Адам и Эвелин
— Можно я поеду с вами?
Адам кивнул.
— Спасибо, — сказала она и просто встала рядом с ним.
Ему было неприятно продолжать есть в ее присутствии.
— Хотите чего-нибудь? — спросил он и приподнял тарелку с бутербродами.
— С удовольствием, — сказала она и запихнула себе в рот бутерброд с салями.
Адам предложил ей лимонаду и подвинулся на стуле, освобождая немного места.
— Вы больше не будете кнедлики?
Она села рядом с ним на его стул и принялась есть. Ее голова казалась маленькой в сравнении с атлетическим телом.
Вдруг перед ними выросла фигура мужчины в жилетке. Он говорил громко, его указательный палец двигался туда-сюда, как будто он объяснял что-то. Адам почувствовал, как девушка прижимается к нему, хотя она продолжала есть и делала вид, что ничего не слышит и не видит. Когда мужчина наконец замолчал, Адаму показалось, что во всем помещении воцарилась тишина. Он положил правую руку на спинку стула. Мужчина в жилетке что-то спросил и повторил свой вопрос. Адам раздумывал, не положить ли руку ей на плечо, и тут мужчина рассмеялся, достал свой кошелек, грохнул об стол рукой, с размаху положив рядом с пустой тарелкой купюру, и пошел обратно на свое место.
— Слава Богу! — прошептала она и сунула-деньги в карман.
Адам донес до машины ее тяжелый рюкзак и положил его на заднее сиденье.
— Спасибо, меня зовут Катя.
Они пожали друг другу руки.
— Адам, — сказал он, открыл ей переднюю дверь и подождал, пока она, сев, не обстучит друг об друга свои ботинки, чтобы стряхнуть грязь с подошв на землю.
— Ой, — воскликнула Катя, увидев черепаху, — так нас трое!
Провожаемый взглядами из окон ресторана, Адам завел машину и безо всяких проблем сдал назад.
— Спасибо еще раз, — сказала Катя.
— А что это был за дровосек?
— Они меня подвозили. — Она кашлянула. — Мы немного друг друга не поняли, бывает.
— А откуда вы едете?
— Примерно оттуда, — сказала Катя и махнула рукой за лобовое стекло.
— И куда направляетесь?
— Пока не знаю, — сказала Катя, кашлянула, повернулась на бок, положила голову на прижатую к двери сумку, как на подушку, и закрыла глаза.
Адам с удовольствием бы поговорил с ней. Но все равно он радовался, что теперь не один. Ради этого он терпел даже запах несвежего женского белья.
13
ПЕРЕГОВОРЫ
— Вы замерзли? — Он потрогал ее левую руку. — Вам нехорошо?
Она прокашлялась, улыбнулась, но отвернулась, когда он хотел пощупать ей лоб.
— Где мы?
— Под Братиславой. Мне нужно было сделать остановку. — Он головой указал на туалеты, видневшиеся невдалеке.
— Мне тоже надо, — сказала Катя и нагнулась к нему, чтобы посмотреться в зеркало заднего вида. — Боже мой, я как привидение!
— Вам бы лучше переодеться.
— От меня воняет? — Катя подняла левую руку и понюхала подмышку.
— У вас все влажное. Это вы под дождем так промокли?
Катя отрицательно покачала головой.
— Я дам вам пару своих вещей. Что с вами произошло?
— Да, глупая шутка, все в воду свалилось. Не могли бы мы где-нибудь простирнуть мои вещи?
— А где?
— На турбазе. Здесь как раз есть одна поблизости.
— Не в Венгрии?
— Турбаза замечательная, недалеко от границы, там даже стиральные машины есть.
— Мне нужно сегодня быть на Балатоне.
— Я неважно себя чувствую.
Адам вышел из машины. Достал из багажника свитер, брюки, затем еще белье и носки.
— Вот, примерьте, — предложил он. — Так правда будет лучше.
Катя вышла из машины и зашла в туалет. Черепаха забралась в миску с водой, и картонная коробка уже почти вся размякла. Адам разложил на руле дорожную карту.
— По-моему, все подошло, — сказал он.
Свитер был слишком короткий, верхняя пуговица брюк не застегивалась. Катя достала из рюкзака пакет и засунула в него свои вещи. В носках она уселась на переднее сиденье.
— У вас нет чего-нибудь попить, чаю или еще чего-нибудь?
— Только бутерброды.
— А фрукты? Может, яблоко есть?
Он достал с заднего сиденья авоську с дорожным провиантом.
— Настоящая ливерная с хлебом из частной пекарни — хлеб, правда, с субботы лежит, еще копченая колбаса.
Он протянул ей авоську.
— Мы где сейчас?
— Примерно здесь, — сказал Адам и несколько раз постучал пальцем по зеленой линии автобана.
— А здесь, — сказала Катя, причем сначала она коснулась на карте кончика пальца Адама, а потом поставила свой мизинец на голубой значок с палаткой в некотором отдалении, — здесь есть стиральные машины.
— Да это же всё наши, — сказал Адам, когда они заехали на турбазу в Златне-на-Дунае, неподалеку от Комарно.
— Тут прямо, а потом направо, там хорошее место, — руководила Катя. Но когда они собрались повернуть, дорогу им перегородили два жилых прицепа.
— Не повезло. У вас какая палатка? — спросил Адам.
— «Фихгельберг», не самой последней модели.
— У нас такая же.
Они развернулись и нашли место посередине площадки. Адам принялся устанавливать палатку. Катя с рюкзаком пошла к комнатке, в которой стояли стиральные машины. Когда она вернулась назад с парой старых газет и обрывком зеленого перекрученного пластмассового каната, палатка уже стояла.
— В ней нельзя спать, — сказал Адам. — Так можно ревматизм заработать.
— Нужно веревки по бокам натянуть.
— Не поможет.
Они молча смотрели на мокрую палатку.
— Сейчас попробую что-нибудь сделать, — сказал Адам и без объяснений пошел ко входу на турбазу.
Вернулся он с ключом в руке, который висел на чурбанчике размером с ладонь. Катя порвала газету, смяла несколько страниц и набила ими свои ботинки. Зеленый канат для белья она натянула между передней стойкой палатки и правым боковым зеркалом «вартбурга».
— Я нашла новую коробку для черепахи, — сказала Катя, — в ней она не будет туда-сюда скользить.
— Последний свободный домик, — сказал Адам и дал ей чурбанчик с ключом. — Маленький подарок, для прихода в себя. Заплачено за два дня.
— Вы уезжаете?
Адам кивнул.
— А если я вас попрошу, — сказала Катя и подошла ближе, — если я вас очень попрошу подождать до завтрашнего утра, одну ночь? Мы же можем там вдвоем переночевать, это на двоих.
— Даже на четверых, — сказал Адам, — но дело не в этом.
— Я вас правда очень прошу.
— Меня ждут.
— Пожалуйста, одну ночь, а завтра с утра сразу поедете.
— Но почему?
— Может, перейдем на «ты»?
— Я не против.
— Посмотрим этот домик? — сказала Катя и бросила взгляд на женщину, которая возилась у соседней палатки, пытаясь вдавить колышек поглубже в землю. — Черепахе, кстати, тоже неплохо было бы отдохнуть. Я ее помыла, ей здесь хорошо, ей нужно движение, здесь она может вдоволь поползать. Ее как-нибудь зовут?
— Эльфи, — сказал Адам и опустился на землю около черепахи.
— Эльфи, — сказала Катя и присела на корточки рядом с ним, — красивое имя: Эльфи.
За четырьмя столами около киоска с продуктами теснилось много народа. Адаму показалось, что разговоры с его появлением немного стихли. Все говорили по-немецки, даже заказы принимались на немецком языке. В киоске остались только сосиски с черным хлебом. Адам купил банку горчицы, взял большое пиво и начал есть стоя.
— Да, долго ж твоя подружка тебя дожидалась. Где пропадал-то все это время?
Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти в выцветшей красно-белой полотняной шапке на голове.
— Ладно, ешь спокойно. Не пропустили они тебя?
«Эмерсон Фиттипальди», — разобрал Адам схематично изображенные буквы на шапке.
— У меня были дела, — сказал он и проглотил кусок.
Он заметил, что к их разговору уже прислушиваются остальные.
— Классная тачка, — сказал кто-то у него за спиной.
— И что теперь делать будете?
— Посмотрим. У нас ведь отпуск.
Его собеседник ухмыльнулся. Адам поднял кружку в их сторону, начал пить, пил и пил, неотрывно смотря на пятно зеленого цвета, которое постепенно появлялось на дне кружки, продолжал пить, слышал комментарии вокруг себя, допил до конца и поставил кружку на стол с такой осторожностью, будто она еще была наполнена до краев.
— Видать, у кого-то был сильный сушняк, — сказал тип с Фиттипальди на шапке.
Адам вытер губы сложенной салфеткой, опустил ее на картонную тарелку.
— Ну, всем счастливо.
Продавщица вложила в его раскрытую ладонь две кроны залога за кружку.
— Больше не хочешь?
— He-а, спасибо, а то в туалет придется все время бегать, счастливо, — сказал Адам, взял банку с горчицей и постарался идти не быстрее, чем обычно.
Когда он вошел в домик, Катя лежала лицом к стене, накрывшись с головой одеялом. Новая коробка с черепахой стояла между изголовьями их кроватей.
