Антон Тарасов - Ирония фарта
— Понимаю, я все понимаю, — думала про себя Натали. — А что делать? Вот и бегу отсюда, как последняя трусиха вместо того, чтобы дать отпор или даже отомстить.
Впрочем, Натали никогда и никому не мстила. Это качество досталось ей от родителей, а все, чему учили ее родители, для Натали сейчас было на вес золота. Да, она не была мстительной, но она была упорной, даже упертой и крайне принципиальной девушкой. Кто знает, смог бы ей в этот момент помешать дядя Рудольф, пусть и обнаруживший ее в аэропорту?
Зарегистрировавшись на рейс, Натали нервно оглядывалась по сторонами. Она немного успокоилась, когда уже сидела в самолете и, приоткрыв папку, смотрела на маленькую фотографию родителей с ней и братом. Она быстро ее закрыла и убрала в рюкзак, когда услышала, что вокруг многие говорят по-русски.
— Вдруг еще узнает меня кто-нибудь, — подумала Натали.
Самолет слегка закачался, проехал по полосе, набрал скорость и оторвался от земли. Место Натали оказалось у прохода, но даже будь она в этот момент у иллюминатора, она бы не стала смотреть назад. Так делают люди, которые оставляют там, на земле что-то родное, что-то действительно трогающее душу и заставляющее как можно скорее вернуться назад. Но это был не тот случай. Скорее даже все обстояло с точностью до наоборот. «Гудбай, Америка, где не был никогда», — Натали хотелось стереть из памяти те часы, дни, недели и месяцы, что она провела здесь. Стереть безвозвратно, чтобы не сожалеть и не укорять себя за то, что тогда она не остановила родителей, чтобы не распутывать весь клубок причинно-следственных связей, сделавших неизбежным ее бегство и рисовавших впереди не совсем понятное будущее.
Ничего сверхъестественного не было в том, что Натали, как любому современному подростку, всегда хотелось побывать в Америке, увидеть, услышать, попробовать, может, пожить какое-то время, как делают те, кто работает, учится и путешествует. Но за все время пребывания за океаном с Натали не случилось ничего того, о чем обычно грезят, представляя себя в Америке. Ничего. Казалось, что она побывала не в Соединенных Штатах, а в какой-то странной стране, которая приютила дядю Рудольфа и его жену из жалости к другим странам, где подобные типы могли портить жизнь остальным добропорядочным гражданам. Натали ни разу не видела, чтобы дядя и тетя общались с кем-то, вызывающим доверие. Обычно это были до нелепости роскошно одетые выходцы из России с пропитыми и отекшими лицами, какие-то латиноамериканцы с бегающими глазами и прочая малоприятная публика.
— Жалеть мне не о чем, — решила Натали, опустила кресло и попробовала немного вздремнуть. Через четыре часа она должна была уже оказаться в Петербурге.
Ситуация была сложная, но Натали после всего, что с ней случилась, любая проблема казалось пустяком, на преодоление которого требовалось либо время, либо немного усилий, либо то и другое. Это ее качество проявилось сейчас в полной мере, хотя в детстве бывало так, что Натали пыталась останавливаться перед многими преградами, но родители всегда старались, чтобы она научилась действовать несмотря ни на что. Возвращаясь домой, закрыв глаза и мучительно пытаясь успокоиться, Натали почему-то вспомнила, как мама учила ее играть на пианино.
— Вот, посмотри, и раз-два, раз-два, — мама стояла за спиной Натали, сидевшей на высоком табурете.
— Мам, ну не получается у меня так, — Натали готова была расплакаться.
— Успокойся и попробуй снова.
— Я уже пробовала, мама, много раз пробовала.
— И что?
— И никак, — вздыхала Натали.
— Но ты же видела, как другие играют на пианино двумя руками, — улыбалась Анастасия. — Значит и у тебя получится.
— Не получится, я сразу сбиваюсь, а если играть одной рукой, то все получается.
— Ты думаешь, что все должно получиться сразу, — Анастасия придвинула стул и села рядом. — Но так не бывает.
— Бывает, ведь остальное-то получается!
— Остальное, но не все, — спокойно говорила Анастасия. — Если понимать, что именно не получается, то легко можно преодолеть абсолютно все.
— А я научусь это понимать?
— Конечно, попытайся сейчас все повторить, только очень медленно.
Натали начала играть одной рукой, затем двумя, затем сбилась, начала снова и тут же сбилась.
— Вот видишь, — грустно сказала она.
— Вижу!
— Что ты видишь?
— Вижу то, что ты слишком спешишь.
— Нет, мама, ты же слышала, я играла очень медленно, — отвечала Натали.
— Это тебе так кажется. А ты попробуй еще медленнее, совсем медленно, делая паузу после каждой ноты. И начинай сразу двумя руками. Ну?
Натали положила руки на клавиши, брала ноту, останавливалась и смотрела на маму.
— Дальше, дальше, не надо меня разглядывать, — смеялась Анастасия.
Натали играла, останавливаясь и вслушиваясь.
— Ой, мама, получается!
— Я же тебе говорила, — Анастасия потрепала дочь по волосам. — Играй дальше, если можешь, то немного быстрее.
— Могу, могу, — смеялась Натали. — Спасибо мама, теперь я буду так делать всегда. Хорошо? Всегда!
Глава 3
1
Натали довольно редко рассказывала подробности своего побега из Америки в Россию, поэтому о многом мы можем только догадываться. Точно можно сказать одно: это действительно был побег, и закончилось все благополучно. Известно и то, что Натали все время спрашивала у себя о том, почему судьбе угодно было сделать так, что тогда, в то самое утро, она осталась дома. Ей казалось, что это не совсем простое стечение обстоятельств — двойки, недомогания, предчувствия, странный привкус во рту, тревоги и остальное.
Чье-то спасительное присутствие она ощущала постоянно. Как оказалось, что в суете дядя Рудольф оставил ключ в замке сейфа? А может, с ним такое случалось часто? Ей повезло и в том, что из того аэропорта, куда попала Натали, был рейс в Россию именно в этот день и в том, что стоимость билета оказалась Натали по карману. Впрочем, мы не знаем, вероятно, что Натали была хорошо осведомлена о расписании рейсов и стремилась попасть именно в международный аэропорт. К тому же, это могло случиться и не в тот день, когда она сбежала, а немного позднее. Но значения особого это не имеет. Она добилась того, чего хотела — вернулась в Россию.
Суета российского аэропорта, досмотр, контроль — все это показалось Натали лишь одним мгновением, прожитым дома. Конечно, до дома нужно было добираться на другой конец города. И, кажется, метро еще не работало. Натали сидела на скамейке в зале прилетов. Трудно сказать, что она испытывала в тот момент. То, чего она так боялась, не случилось — дядя Рудольф не смог ее остановить и вообще был сейчас достаточно далеко для того, чтобы Натали чувствовала себя совершенно спокойно.
Но другое обстоятельство — и о нем Натали подумала только сейчас — делало ее пребывание дома довольно опасным. Что, если дядя Рудольф прилетит сюда первым же рейсом и силой увезет обратно? Да и что-то гораздо более страшное тоже может случиться. По телу Натали пробежали мурашки, но она тут же взяла себя в руки. Впадать в истерику не было никакого смысла — все равно это ничего не решило бы.
Натали встала и медленно поплелась в поисках места, где можно было бы перекусить.
— На сытый желудок, может, как-нибудь полегче будет соображаться, — заключила она. — Сейчас нужны силы.
Натали на ходу переложила в карман двести рублей и, увидев рядом кафе, зашла за его стеклянную дверь.
— Сразу понятно, что я в России, — заметила про себя Натали, поняв, что кофе и гамбургеры здесь пахнут несколько иначе, чем там, хотя стоят ничуть не дешевле. Пожалуй, это было в первый и в последний раз, когда Натали пожалела, что она не в Америке. Да и пожалела — это слишком громко сказано. Взяв чашечку кофе и сосиску в тесте, сев за столик, она с удовольствием и аппетитом это поглотила. Потом на последние деньги взяла еще чашечку, села, достала плеер и долго, без спешки, наслаждалась остывшим кофе, слушая музыку.
— Если и идти в милицию, то здесь и сейчас, — приказала Натали сама себе. Уходить из кафе не хотелось, клонило в сон, но окружающее спокойствие было лишь иллюзией, и Натали отлично это понимала.
Я была предоставлена сама себе. Многие бы на моем месте пустились во все тяжкие. А мне хотелось просто жить. Пусть будет трудно, но от того будет интереснее. И мне надо было сделать все, чтобы обезопасить себя от дяди Рудольфа. Нужно было дать ему понять, что у нас разные дороги. По правде, мне вообще не хотелось его видеть и вспоминать о нем.
— Скажите, а где здесь милиция? — спросила Натали у официантки, забиравшей у нее чашку из-под кофе и протиравшей столик. Вопрос был вообще-то нелепым, потому что милиция в аэропорту была повсюду: у входа, выхода, у кафе, в зале.
