Патриция Мойес - Специальный парижский выпуск
– Не скажу, чтоб у меня, было много работы. Мистер Хили любит сам печатать свои снимки и даже не пускает никого к себе в лабораторию.
Эрни также подтвердил, что в половине двенадцатого он заварил в термосе чай для Элен. Но в кабинет к ней его не отнес. Майкл Хили рассердился, что из-за какого-то чая Эрни бросил отпечаток, который нужно было ослабить, и велел ему снова взяться за работу.
Слово «ослабить» прозвучало для Генри как удар колокола.
– Что значит «ослабить»?
– Сделать фотографию светлей, – пояснил Эрни, – Для этого вы используете циан?
– Ага…
– Сколько же еще его оставалось?
– Больше полбутылки, – без колебания ответил Эрни.
– А каким образом вы достаете из шкафа циан?
– Ключи обычно у Фреда – старшего лаборанта. Он выдает нам под расписку то, что мы просим. Но вчера готовили парижский выпуск, понимаете…
– И у кого же были ключи?
– У мистера Хили. Это значит, что все шкафы были открыты, а я просто брал, что нужно.
– И, уходя, он не запер их?
– Не знаю.., он отослал меня домой часов в двенадцать, а сам еще оставался.
– Как вы выбрались из здания? У вас есть ключ?
– У меня? Откуда, черт возьми? А выбраться проще простого: изнутри эти замки открываются, а потом надо просто захлопнуть дверь.
– Спасибо, Эрни. Пока все. Но вы мне можете еще понадобиться.
– Я буду в лаборатории, начальник, – беззаботно бросил Эрни и исчез. Оставшись один, Генри попытался собраться с мыслями. Это удалось ему не сразу. Генри вынужден был признаться себе, что в такой атмосфере бурных страстей и пылких темпераментов ему не всегда удается вести расследование по намеченному пути. На чем-то нужно было сосредоточиться. Он позвонил сержанту и попросил принести сумочку умершей. Сержант сообщил, что сумочку тщательно исследовали, но так же, как и на термосе, не обнаружили на ней ничьих отпечатков пальцев, кроме самой владелицы. А на бутылочке с цианистым калием и вовсе не было отпечатков.
Содержимое сумочки тоже не представляло собой ничего интересного. Позолоченная пудреница, дорогая губная помада, два грязных носовых платка и два чистых, расческа, авторучка и три ключа на кольце – один в точности такой, как тот, который инспектор видел у Олуэн. В кошельке свиной кожи восемь фунтов и немного мелочи. Там же корешки нескольких театральных билетов, квитанция на пару туфель, несколько визитных карточек и неиспользованный обратный билет Хиндхерст (графство Сур-рей) – Лондон. А в маленькой коробочке слоновой кости хранились красивые визитные карточки самой Элен – такие же, как та, что на двери ее кабинета. Была еще маленькая записная книжка-календарик. Генри обрадовался было, но, к его разочарованию, в книжечке были указаны лишь деловые встречи. Две записи все же привлекли его внимание. Одна, сделанная месяц назад, а другая лишь вчера. Каждая запись состояла из одного слова: «Доктор». Генри снова взглянул на железнодорожный билет. Дата совпадала с днем первого визита к доктору – в субботу. Это была уже какая-то ниточка, но, если вспомнить, что ему сказала Олуэн, все, к сожалению, понятно и так. Генри вздохнул, снова сложил вещи в сумочку и послал за Терезой Мастере.
Тереза вошла спокойно, и как только она произнесла: «Здравствуйте, инспектор», – Генри тотчас узнал тот надменный, аристократический голос, который слышал ранее в коридоре.
С первого же взгляда Генри понял: Тереза и в самом деле обладает тем, что Марджори Френч определила как «чувство моды». Он не сразу сообразил, что Тереза не так уж красива. Она выглядела необыкновенно эффектно. Высокая, с фигурой манекенщицы, в прямом платье из алого джерси, казавшемся совсем простеньким, но на самом деле очень хорошо скроенном и сшитом. На шее десяток золотых цепочек разной толщины, на худощавом запястье столько же золотых браслетов. Ее крашеные светлые волосы изящно причесаны, грим безупречен.
Она села, скрестив красивые ноги.
– Можно закурить, инспектор?
– – Прошу вас.
Из огромной сумки крокодиловой кожи Тереза извлекла золотой портсигар. Изысканная, очень «породистая», с нервными, немного порывистыми движениями, она напоминала ему норовистую скаковую лошадку чистых кровей.
И Генри осторожно перевел ее через первые препятствия. О предыдущем вечере она рассказала то, что он уже знал. Готовили парижский выпуск, затем появился Горинг, пригласил всех к себе выпить шампанского, после чего их всех доставили домой. Тереза не отрицала, что в течение вечера несколько раз заходила в лабораторию к Майклу. Термос она видела, он стоял в кладовой.
– Между прочим, инспектор, – добавила она, – мы с Майклом можем забрать наши чемоданы?
– Да, пожалуйста, – Генри глубоко вздохнул, прежде чем отважился затронуть щекотливую тему. – Вы и ваш муж были очень дружны с мисс Пэнкхерст?
– Да. Мы оба с ней дружили, – ответила она без колебаний. Затем добавила:
– Особенно, конечно, Майкл. – Тереза задумалась на минутку. – Не знаю, что вам тут рассказывала Олуэн Пайпер… – Генри предпочел промолчать, и Тереза быстро продолжала:
– Относительно Элен в Майкла тут ходили разные глупые слухи. Что-то, может быть, дошло и до вас. Но это неправда! Или почти неправда. Я ведь дурочка, это всякий скажет. А Элен такая умная и образованная. У нее было много общего с Майклом. Они часто ужинали вместе. Ходили в театры и на концерты. Может быть, между ними и был небольшой флирт… Только это совершенно неважно. В маленьких мирках, таких, как наш, вечно все преувеличивают. Мой брак вполне счастливый. И Элен всегда была моим другом. – Она говорила короткими отрывистыми фразами. Паузы между ними походили на восклицательные знаки.
– Если вы ее так близко знали, не могли бы вы рассказать мне подробнее о ее личной жизни, друзьях…
Терезу эта просьба слегка озадачила.
– По-моему, вне стен редакции у Элен не было друзей. Тетушка, то есть мистер Уэлш, ее давний поклонник, он очень комично за ней ухаживал. Ну и еще, конечно, Олуэн, она боготворила ее как школьница.
– Мне кажется, – они не так уж подходили друг к другу, чтобы снимать вместе одну квартиру.
– Вы правы. Но у Элен добрая душа… Олуэн поступила к нам всего год назад. Прямо с университетской скамьи. Ей негде было жить. Она ютилась в какой-то кошмарной гостинице и никого не знала в Лондоне. Как раз в то время вышла замуж сестра Элен и уехала в Австралию, Вот Элен и пожалела Олуэн, уступила ей комнату. Сначала на время, пока Олуэн себе что-нибудь не подыщет. Потом Олуэн упросила Элен разрешить ей остаться. Сердце у Элен доброе, к тому же ей, конечно, трудновато было платить одной за всю квартиру. Так и вышло…
– Не приходило ли вам в голову, мисс Мастере, – внезапно спросил Генри, – что Элен могла покончить с собой?
Наступило гробовое молчание. Было совершенно ясно, что вопрос застал Терезу врасплох. Генри показалось, что ее колебания вызваны стремлением найти ответ недипломатичнее, а не желанием точней ответить на вопрос.
Наконец она решилась:
– Откровенно говоря, такой мысли у меня не было. Ведь все так уверены, что ее… – Тереза запнулась. – Но, когда вы спросили… Мне кажется, что это могло быть. Люди ведь иногда кончают с собой по самым неожиданным причинам, верно? Если вы считаете, что она…
– Нет, нет, я ничего не утверждаю. Я слышал, что в последнее время она была очень нервна и расстроена. Вы ничего такого не замечали?
– Мне кажется, она просто переутомилась…
– А не могло так случиться, – настойчиво продолжал Генри, – что ее дружба с вашим мужем стала более тесной, чем вам кажется, и это как-то беспокоило, угнетало ее?
– Что ж, вполне возможно, – согласилась Тереза. Она, кажется, вздохнула с облегчением, что-то наконец решив. – Конечно, Майкл тут ни при чем. Откуда он мог знать? Элен такая сдержанная… Она действительно была встревожена… Да, вот теперь после ваших слов я поняла, что именно так все и было.
Генри взглянул на нее чуть скептически. Уже не в первый раз за это утро у него возникло ощущение, что существует некий заговор, цель которого скрыть от него какие-то щекотливые обстоятельства. Патрик выдал себя сразу: он не умел хитрить. Марджори Френч проделала все более тонко. Тереза Мастере не умела импровизировать, когда ее застигали врасплох. Теперь предстояло решить, кого из троих легче заставить сказать правду… Но Генри предпочел не торопить события. Ему еще предстоял разговор с Майклом Хили.
***Эмми озабоченно взглянула на свою красотку племянницу.
– Мне не нравится, Ронни, что ты в этом замешана.
– А дядя Генри говорит, что я могу помочь.
– Зря он это, – рассердилась Эмми. – Ты должна держаться подальше от таких дел. Пусть убийствами занимается Генри – это его обязанность.
– Но неужели вы не понимаете, тетя? Все знают, кто такой дядя Генри. Тот, кому нужно что-то скрыть, будет с ним настороже и ни за что себя не выдаст. А я кто? Просто букашка! Кому придет в голову осторожничать со мной? Вот я и смогу узнать множество вещей, которые от него скроют.
