Макс Гурин - Космос
Маришенька: КассомОс, я очень-очень-очень устала…
КассОмос: Да, Маришенька, Ты… умерла. Выходи-ка ты на поклон! СпЕктакль ведь опять «на ура»!
Мертвая Маришенька: Да, Кассомос. Да святится имя моё в мириадах иных светил. Выдели мне созвездие, КассомОс! Представляешь ли, как красиво, например, Дельта Маришеньки…
Ранее о бытовании этого жанра было известно из работ этнографов, внесших в последние десятилетия большой вклад в изучение не только экономической, социальной и духовной жизни, но также языка и фольклора нганасан. Б.О. Долгих и Л.А. Файнберг, впервые отметившие наличие у нганасан иносказательного песенного языка кайнгалара, сообщают: «На этом языке объясняются и шутят молодые люди и девушки, устраивают состязания в остроумных шуточных песнях. Иногда старики между собой говорят на языке кайнгалара о том, как когда-то ходили друг к другу в гости, ездили на промысел и т. д. При этом они называют друг друга разными иносказательными именами и прозвищами. Бывает даже, что старики хором поют на языке кайнгалара про любовь, про то, как они ухаживали за девушками и т. д. Молодое поколение при этом, хоть понимает слова, но не всегда понимает их скрытый смысл». Авторы приводят отдельные примеры лексических замен и смысловых иносказаний.
XVII
Эта книга посвящена космосу. Можно сказать также, что она посвящена астрофизике, т. к. главным образом астрофизика изучает природу космических тел — планет и их спутников, Солнца и звезд, скоплений звезд и галактик, рассматривает происходящие в кассомосе процессы, эволюцию космических тел и всей Вселенной в целом.
Астрофизика переживает сейчас период бурного развития, что связано в первую очередь с расширением технических возможностей исследований — выходом человека за пределы атмосферы и в ближний космос, а также с коренным усовершенствованием техники наземных наблюдений. Современные астрономы могут изучать небесные объекты во всем диапазоне электромагнитного излучения — от длинных радиоволн до рентгеновских и гамма-лучей. За сравнительно короткий срок (с 1960 г.) это позволило обнаружить множество объектов, о которых астрономы ранее и не подозревали, — квазары, пульсары, рентгеновские источники и др. Новые открытия показали, как многообразна Вселенная и как бедны были наши представления о ней еще совсем недавно. Особенно интересно и поучительно то, что как бы ни были необычны обнаруженные объекты, они в основном укладываются в сложившуюся ранее картину физического мира, дополняя ее, но не ломая сколько-нибудь существенно. Возможность существования многих из этих объектов могла бы быть предсказана до их открытия, как это было, например, с нейтронными звездами. Однако в большинстве случаев такие предсказания не были сделаны. Одна из причин этого заключается в том, что во всяком теоретическом прогнозе, как в шахматной партии, возможно много вариантов, и не всегда можно заранее решить, какой из них осуществится в действительности и при каких условиях возможно…
ПОВСЕМЕСТНОЕ ОТСУТСТВИЕ
Со мной давеча приключился сомнительный епизод. Проще сказать, судеб волею непреклонной в следующей ситуации оказался некто Максим.
Спросил его получеловечек ехидный и не просто так, а облеченный властью реальной: «Тебе, Максим вдохновенный, выпала честь определить направление будущего развития мира. То есть, давай-ка сейчас, Максимка, наметим с тобой, что оставить, что выкинуть, какое новое нам воссоздать. Ты ведь, я знаю, всю свою жизнь прожил в ожидании этой минуты. Давай-ка теперь, что хотел!»
И я, как вы догадались уже, совершенно неоригинально получеловекушку пристрелил, потому что не знаю давно, как надо, чего хочу, зачем вообще; и люди, которые лезут с такой ерундой в мою чистую пустоту, омерзительны мне и не ясно мне же их предназначение в жизни моей. Проще сказать, полулюди подобные не укладываются у меня в голове.
Давно уже все желания мои меня раздражают, потому что пред их лицом предстаю я обыкновенным мужчинкой с амбициями и вообще человеком, что означает, что во глубине своей удивительно чистой душонки имеются претензии какого-то трансцендентного свойства, и тут уже раздражению моему нет предела, ибо люди, имеющие трансцендентные претензии, не возбуждают во мне ничего, кроме недоумения и искреннего сочувствия неисправимому их уродству, равно как и все прочие люди, что, в свою очередь, пахнет каким-то романтическим изоляционизмом, будто я — Лермонтов какой недоразвитый.
То есть, не я — недоразвитый Лермонтов, а Лермонтов — какой-то недоразвитый человек, зацикленный на своем члене, коему я подобен. То есть, не члену… А впрочем, и ему и Лермонтову во совокупе
И тут мне опять начинает навязчиво хотеться, чтобы меня «усыпили», подобно неизлечимо больной собачонке, с которой столь у многих что-то такое трогательное связано было.
Но в ту же секунду слишком нечеловеческий стыд охватывает, извините за выражение, все мое существо. Я начинаю думать о теле.
Кто, кому предназначено свыше, возиться с не толстой, но все-таки тушей моей? Опять ничего нельзя избежать…
Можно сказать понятней: я очень устал влиять на людей. Я что-нибудь скажу, а они думают. По себе знаю. Я что-нибудь осуществлю, а они непременно и, в общем-то, даже невольно выводы сделают. По себе знаю.
Вот и смерть моя (тихая-тихая) обязательно на кого-нибудь повлияет, воли моей супротив, неизбежно поможет кому-то что-то понять. Экая мерзость!.. Бр-р-р!..
Да. Неизбежно сие.
Об одном прошу тебя, Господи! Сделай так, чтобы то, что поймут люди, благодаря моей смерти, оказалось какой-нибудь малозначимой ерундой, а еще лучше — заведомо ошибочным ума заключением…
XVIII
Сказку бы высказать про кошелёк, валенок и калошку. Вывалить все на стол. Цитировать самого себя, и над прочитанным плакать. Валенок и Калошка любили друг друга, в постоянном соитии находясь. Сходились, стреляли друг в другу снежками; погибали, чтоб в новом соитии вскреснуть опять. Опять — это как вспрыснуть. Или как прыснуть со смеху.
Кошелек же внутри Валенка жил и жаловался на судьбу. Не хотел быть персонажем мертвого автора, но постепенно смирились все.
Валенок Калошку очень любил. Ночью ея по головке он гладил, трогательно обнимал и засыпал в умиленьи, если позволял Кошелек. Кошелек же какое-то время позволял-позволял, да и перестал: споткнулся, повесился, наложил себе в нУтро фальшь.
Заплакала девочка Калошка, но с Валенком разругалась и вышла в поле белое, следить за собственными следами. Гамаюн всё видел, — он мне не даст соврать! Но не ночует и Правда! Дома! Дома! Я люблю тебя, Дима! Калошка возгордилась, но фильтра на ней не стояло, — быстро превратилася в жижу черного пенопласта, словно горячий или просто мартовский снег.
Валенок без калоши воин плохой. Таких валенков можно уплетать за обе щеки, потому как каждый из покинутых Валенрогов образует с сотоварищами своими Пушкина мясо, до коего так охоч был кто? Ну да, верно, Дантес. Эдмонд Дантес. Антуан де Сент-Экзюпери. Леонид Броневой. Галина Польских.
Надо во что бы то ни стало найти игрушку! А то этого еще не доставало! Мало! Мало пыжимся, господа прославленные пыжи! Мало мы претендуем! Часто бреем усы! Откуда что берется? Надо опять формулы проверять. Что с того, что тема исчёрпнута?! Ур-ра!!!
Что это? Что это? Огни. Огни. Кто это? Кто это? Они. Они. Невозможно и больно без Калоши живется Валенку. Кошелек на суде наконец-то привстал, щобы заслухать обвинительную речушь…
«Ненавистный всем без исключения Кошелек! Вы обвиняетесь в расторжении небесного брака между Валенком и Калошей. Вы обвиняетесь в расторжении всех браков от сотворения мира и до сегодняшнего числа, 18 декабря 2035-го года. Сам характер ваших проступков и самый что ни на есть принцип вашего враждебного действия суть остроумная выходка с химерическим привокзальем и гомерическим хохотом. Мы сейчас будем вас убивать, Кошелек! Приготовьтесь к бессмертью, пожалуйста! Мы…»
Речь судьи внезапно оборвал очень мерзкий и тонкий хлопок. Присяжные тяжело обернулись и увидали девушку неписанной красоты, державшую в руках маленький браунинг. Хлопок, скорее напоминающий скрежет, прогремел вторично, и тогда уже пал Кошелек.
Девушку схватили под белые руки милиционеры и потащили в соседнюю комнату судить…
«Кто мы? Кто мы?!» — возмущенно кричал Валенок, — мы же не люди, а звери какие-то! Нельзя судить самосудей! Это тогда двойной самосуд получается!
«Двойной! Двойной!» — закачали бородами присяжные мужики, — «дело Валенок говорит! Немедленно отпустите девушку!» — кричали они через комнату правду-матку. Но там уже слышались не только хлопки, но и пулеметные очереди. Все повскакивали с мест, с ума, с тюрьма, со скамеечек, со стульчиков и чириков.
