Александр Покровский - Сквозь переборки
– Но у него появляются и исчезают шрамы.
– Вы мне еще про стигматы расскажите. У вас там что? Это все заразное? Теперь и вы заразились? Нам осталось пять суток до базы, а сегодня, вообще-то, уже четыре. И что мне теперь делать? Чем ближе к базе, тем вы больше нервничаете. Я понимаю, чужое сумасшествие действует, и вам вдруг начинает казаться, что во всем этом есть рациональное зерно.
– Товарищ командир…
– Нет там рационального зерна! Вы мне сами говорили. Эти больные могут быть очень убедительны.
– Но есть подтверждения…
– Нет у вас подтверждений! Какие там еще подтверждения? Чего подтверждения?
– Товарищ командир, его трясет…
– Правильно. Правильно, его трясет. И вы с этим справились. Представлю к награде. Вы справились с ситуацией. Его трясло, а теперь не трясет. Теперь спит человек. А как он спит, где он спит и каким образом – это вы мне все время должны докладывать.
– Я и докладываю.
– Вот и молодец!
– Вы же просили обо всем докладывать.
– Я не просил. Я приказывал. Правильно. Обо всем. Но в чушь меня прошу не посвящать.
– Но это же…
– Важно. Я понимаю. Доложил – я выслушал. Я понял. Все же понятно, доктор! Неужели вам все это непонятно?
– Товарищ командир, он утверждает, что нашу лодку разрежут.
– Доктор! Мы в отрытом море. На глубине сто метров. Как тут можно разрезать?
– Через пять суток.
– Через пять суток мы будем в базе. У пирса мы будем через пять суток! Стоять! А в море мы еще четверо суток. Доктор! Ну что вам неясно?
– Товарищ командир, будет удар…
– Какой удар? Какой под водой может быть удар? В скалу? Нет тут скал. Есть карты, есть маршрут, но скал нет. И айсбергов нет. Есть ледовая обстановка.
– Как ножом разрежет.
– Каким ножом? Вы с ума сходите, доктор. Вам не кажется?
– Мне…
– А мне кажется! Понабрались от него заразы. Это заразное все. Как оказалось. Не выпускайте его! Снотворное, я сказал! Вы поняли, что я сказал?
– Так точно! Товарищ командир…
– И слушать больше ничего не желаю.
– Очень реалистично…
– Очень. Я понял. И вам тоже нужен отдых. Чтоб путевку. В санаторий. На обоих. По приходе. И чтоб духу вашего с ним на корабле не было через пять минут после того как ошвартуемся! Вместе в санаторий поедете. И там будете слушать его откровения! Если так нравится. Придите в себя, доктор! Одного уже изолировали, слава богу! И что теперь? Вас мне надо изолировать? Господи! Дотянуть бы до берега! Экипаж сходит с ума. Ни ногой его из амбулатории! Не выпускать, я сказал! Вы поняли, что я сказал?
– Так точно!
– Повторите!
– Не выпускать!
– Вот именно. Снотворное и еще раз снотворное! А то мы тут услышим. Глюки.
– Ему всюду мерещится человек с розовыми волосами.
– Вот! Вот это правильно! Вы только что сказали, что ему мерещится.
– Но…
– Никаких «но»! Именно мерещится. С розовыми! А мне всюду мерещатся зеленые волосы. К чему бы это? Вы все поняли? Снотворное!
– Есть.
– Идите.
Женя вышел от командира.
Через несколько минут он уже был в амбулатории. Там его ждал Дима.
– Проснулся? – спросил его Женя.
– Давно.
– Как самочувствие?
– Могу нести вахту.
– Командир хочет, чтобы ты отдохнул.
– Ты был у него?
Женя молча кивнул и сел на стул, устало привалившись к спинке.
– Жень, что-то случилось?
– Ничего не случилось. Просто он хочет, чтобы я подержал тебя на снотворном до самого прихода.
– Ты ему рассказал?
– Что рассказал?
– О том, что мне показали, что лодку разрежут.
– Я только заикнулся об этом, как тут же разговор зашел о том, что я тоже шизофреник.
– Не-е-ет.
– Да-а-а-а. Именно. Так что оставьте, товарищ офицер, свои фантазии.
– Он тебя переубедил, Женя?
– Дима, в чем? В том, что с тобой что-то происходит? Или в том, что я не могу понять что? Отклонение в психике. Вот как это следует трактовать.
– Ты сходил к нему, и теперь все, что я говорил, тебе снова кажется бредом?
– Когда кажется, крестятся. Кажется! Хотел бы я, чтоб мне ничего не казалось. В твоем бреде есть логика.
– А вдруг это действительно бред, Женя? Ты же сам говорил, что бред может выглядеть очень логично. Особенно у шизофреников.
– Не знаю. Я. НЕ знаю. Он назвал тебя сивиллой.
– Ей, кстати, тоже не верили.
– Пока не верят тебе. И мне заодно. Так что спи. Я устал.
Женя высыпал на стол кучу таблеток:
– Прошу маэстро, пользуйтесь.
В ту же ночь командиру приснился старик с розовыми волосами. Он просто стоял и смотрел. Пустыми глазами.
Командир проснулся в поту.
– Бред! – сказал он. – Бред! – и повернулся на другой бок.
– Сейчас мы нарежем кальмаров!
Молодая женщина стояла на кухне. Перед ней была доска, на ней кальмары, и она все это резала ножом.
– Кальмары? – произнес он.
– Да. Щупальца отделим. Вот так. А ты знаешь, что они пищат, когда их режешь? – Она звонко рассмеялась. – Я же пошутила, а ты и испугался.
– Я испугался?
– Ну чего ты надулся? – она говорила с ним так, будто он был совсем маленький мальчик. – Посмотри, какой у тебя прыщик на носу.
Он шагнул к зеркалу. Из зеркала на него глядел маленький худенький мальчик. Он стал маленьким мальчиком.
– Будешь макароны?
– Макароны?
– Жареные, хрустящие. Будешь? Сейчас положу. Садись на табуретку. Ближе к столу а то все на полу будет. Ты говорил с Женей?
– С Женей?
– Ну да. Ты поедешь на дачу? Вот и хорошо. Только не купаться. Вода еще холодная. А ты знаешь, что кальмары очень умные?
– Зачем же их едят?
– Умных тоже едят. Всех едят. Тебе положить? Я уже пожарила. Умный или не умный – все равно съедят. На этой планете всех едят.
– А нас?
– И нас едят. Вот только на сливочном масле мы вкуснее. Едят-то по-разному. Например, съедят твой мозг. Мозговую оболочку. – Женщина рассмеялась. – Какой ты еще маленький. Пошутила я. Поел? Вот и хорошо. Иди одевайся, скоро же Женя придет.
Он открыл дверь и оказался в отсеке.
Было очень жарко. Господи, где же воздухоохладители? Он полез проверять воздухоохладители. Он полез в выгородку а она вдруг заходила ходуном, трубы пришли в движение.
– Ты где? Господи, невозможно ничего поручить этому мальчишке. Вечно он заблудится.
Он повернулся с трудом и оказался в шкафу. Там было тесно и пыльно.
– Ну что? Выбрал себе кофточку?
– Кофточку?
– А зачем ты полез в этот шкаф? Господи, что за ребенок! Встанет и стоит! Окликнешь, и словно на другой планете!
– Какой сейчас год?
– Год? Тысяча девятьсот сороковой, конечно! Что удумал! Какой теперь год!
– Я сказал «сейчас».
– Что?
– Я сказал не «теперь», а «сейчас». Какой сейчас год?
– А какая разница? Господи, все время что-то придумывает.
– Между «теперь» и «сейчас» есть разница.
– В чем?
– «Сейчас» после произнесения всегда оказывается в прошлом, «теперь» – это то, что перед тобой, оно в будущем.
– Ну, в прошлом мы, в прошлом!
– В прошлом. Я так и думал.
– Я заверну вам бутерброды. А то пока доедете, проголодаетесь. Найди корзинку. Она в чулане.
Он вошел в чулан и немедленно оказался на ходовом мостике. Это был сейнер или траулер.
– Видимость ноль!
– Что?
– Видимость, говорю, ноль!
– И как только мы выйдем в море?!
– А хрен его знает!
Шторм разыгрался нешуточный, им приходилось орать друг другу, иначе ничего не было слышно из-за рева моря.
– Почему не дают «добро» на выход?
– Что?
– «Добро», говорю, почему не дают?
– Лодка должна войти!
– Лодка?
– Да!
– Так как же она войдет по такой погоде?
– Так и войдет!
– Да нет же ее пока, может, проскочим?
– Где тут проскочишь? По ушам надают!
– А мы под шумок! Вишь, как расходилось-то, чистый ураган! Не выбросило бы на скалы!
– Потому и уходим!
– Чего?
– Уходим, говорю, поэтому!
– Понятное дело! Мы уходим, а лодка заходит! А может, и она где-то схоронится?
– Может! Пошли вроде?
– Пошли!
Он стоял и слушал эти разговоры на мостике.
– Яшка! – обращались к нему – А ты-то чего здесь? Марш в машину!
Когда он выбирался с мостика, и произошел удар. Он вылетел за борт и погрузился в воду. Чья-то рука нашарила его в воде и выудила на свет.
– Ну что, нашел?
– Что?
– Нашел корзинку?
– Корзинку?
– Господи, тебя только за смертью посылать!
Она сама нашла корзинку и положила в нее бутерброды.
– На. И ешьте аккуратно. Молоком запивайте.
– Женя! – Дима очнулся в полной темноте. – Женя!
Свет немедленно включился.
– А? Что? Фу ты, только задремал. – Женя, кряхтя, уселся рядом с Димой. – Ну как ты?
– Я тебя разбудил?
– Разбудил. Ничего. Я тут тоже задремал. Надоело смотреть, как ты сопишь, ну я и вырубил свет и сам сомлел. Давно так не спал. Ну, что там? Рассказывай.
– Там?
– Ну конечно!
– Там речь шла о нас с тобой.
