KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эрик Хансен, "Титаник. Псалом в конце пути" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Стюард внимательно слушал Спота — сравнение явно было для него неожиданным.

— Я не могу играть на таком инструменте, — заявил Спот.

Давид внимательно слушал звучание рояля. Может, и правда басы немного фальшивят?

— По-моему, звучит вполне прилично. — Стюард пожал плечами. Только рояля ему не хватало в придачу к этому сумасшедшему утру. Мало, что это был день отплытия, это был также и первый рейс судна, и не все еще шло гладко. Больше всего стюарду хотелось уйти и оставить рояль на произвол судьбы. Но Спот этого не допустил.

— Прилично? — взорвался он. — Прилично! Значит, вам кажется, что он звучит прилично? Прекрасно! Но рояль стоял у вас на сквозняке ничем не прикрытый. Вы и это считаете допустимым? Пригласите сюда настройщика!

— Это невозможно.

— Немедленно пригласите.

— Это совершенно невозможно. Мы скоро отчаливаем.

— Я категорически требую.

— Послушайте, — уже более примирительно сказал стюард. — А вы не могли бы настроить его сами? Я видел не раз, как вы, музыканты, обходились собственными силами.

Спот словно только этого и ждал. С видом страдальца, на плечи которого пали все заботы мира, он огорченно развел руками:

— Все приходится делать самому. Абсолютно все. Ну ладно. Мы все сделаем. Но вы должны раздобыть для нас полбутылки виски.

— Что? — Глаза стюарда снова приобрели некую стекловидность, он выразительно поднял одну бровь.

— Полбутылки виски. — Спот был неумолим. — Не обязательно самого дорогого. — На лице стюарда было написано, что он не собирается без боя стать жертвой вымогательства.

— Сделайте одолжение. — Спот улыбнулся. — Сделайте одолжение и принесите нам полбутылки виски. Если вы не в состоянии найти настройщика, то уж раздобыть виски вы можете. Это в вашей компетенции. — Стюард хотел что-то ответить Споту, но промолчал. Поджав губы, он смотрел на музыкантов как на пустое место.

— Хорошо. Вы получите по порции виски. Но поторопитесь закончить работу, пока не собралось слишком много пассажиров. Главный поток пойдет в половине двенадцатого. Я не могу допустить, чтобы вы болтались здесь до полудня. — С этими словами он ушел.

Спот мрачно глянул в окно, ему как будто было стыдно. Но, когда он снова повернулся к Давиду, у него на губах играла насмешливая улыбка. Давид опустил глаза. Ему было не по себе. Что говорил Джейсон? Всегда исполнять то, что велит офицер. А что сказал распорядитель рейса? Никаких глупостей. Никакого спиртного. Ведите себя скромно. И тем не менее Джейсон разрешил им подняться сюда; еще на лестнице Спот повернулся к Давиду и сказал: «Сейчас мы немного развлечемся, молодой человек», — так и сказал. Давид с тревогой поглядел по сторонам.

— Никогда не разрешай себе таких проделок, — вдруг проговорил Спот. — Но согласись, что здесь гораздо приятней, чем в нашей каюте рядом с камбузом.

Виски прибыло, и работа началась. У Спота во внутреннем кармане оказался футляр с камертоном, клинышки и тесьма, а под крышкой рояля нашелся настроечный ключ.

Давид не совсем понимал, что ему делать со своим виски, но Спот, не спрашивая разрешения, выпил и его порцию. Он работал молча, Давиду оставалось только следить за его работой. Этот пианист так владел техникой настройки и обладал таким тонким слухом, что Давид только диву давался. Ухо Спота улавливало тончайшие нюансы, которых Давид почти не отмечал. У Спота были свои тайные отношения со всеми звуками, как будто точную частоту колебаний каждого тона он знал еще в утробе матери, а их внутреннее соотношение было чем-то, к чему можно было прикоснуться руками. Настройка рояля — работа трудоемкая, требующая большой точности, но Спот настраивал инструмент словно играючи. У него были красивые руки с длинными сильными пальцами. Быстро и ловко двигаясь по клавишам и струнам, они напоминали грациозных животных.

Работа продолжалась не меньше часа, за это-время Спот заставил стюарда принести им еще две порции виски.

— Так ему и надо, — буркнул Спот, когда стюард вернулся с двумя стопками.

— Кому? — не понял Давид.

— Рапорядителю рейса. Нет хуже младших офицеров. Им доставляет удовольствие решать, что музыкантам можно, а чего нельзя. Поверь мне, мальчик, в жизни слишком много младших офицеров.

И он снова склонился над роялем.

Давид с удивлением смотрел на него, но больше Спот ничего не сказал. Вспомнив о своем положении, Давид опять упал духом; он сидел здесь, вдали от дома, рядом с этим странным немногословным пианистом, чтобы помогать ему настраивать рояль, но, очевидно, был только предлогом для получения лишней порции виски.

Спот трудился. За маской иронии в нем скрывалось что-то рассудительное, осторожное, Давид не понимал, что именно, но это ощущалось во время его работы. Давид подумал, что мог бы заслужить признание пианиста, если б, сделав усилие, оказался ему полезным, при этом он был не прочь продемонстрировать Споту, что тоже обладает неплохим слухом. Время от времени Спот брал несколько аккордов и вопросительно взглядывал на Давида. Давид кивал или же делал знак, показывая, что «ля» слишком высоко. Так постепенно между ними возник своеобразный разговор, состоявший только из жестов и взглядов, во время которого Спот то и дело прикладывался к стопке.

Наконец Спот сел и, наклонившись вперед, заиграл ноктюрн Шопена. Он играл, не глядя на Давида.

Давид слушал. Спот играл чисто, ясно, совершенно прозрачно. Он не ловчил. Давид, который и сам неплохо играл на рояле и потому мог оценить исполнение другого музыканта, замерев, слушал, как этот судовой пианист исполняет Шопена, словно в концертном зале. Он с удивлением поглядывал на Спота. У Спота было бледное нездоровое лицо с глубокими морщинами и тенями под глазами, большой и тонкий нос. А глаза, на которые Давид обратил внимание еще в поезде, теперь, во время игры, были прикрыты. Тревога, жившая в этих глазах, охватила все существо пианиста. Он слушал глазами.

Между Давидом и Спотом возникла какая-то близость, доверие. Давид уже не был уверен, что Спот взял его с собой только ради виски. И когда Спот кончил играть и обернулся к Давиду, хотя глаза его все еще смотрели куда-то в себя, Давид невольно воскликнул:

— Это было прекрасно!

Спот скривился.

— Прекрасно? — разочарованно переспросил он. — Не надо так говорить. Unbegreiflich scheint die Nachtigall. [13]— Это было сказано на безупречном верхненемецком. Лицо Спота снова замкнулось. Он поднялся и собрал свои инструменты для настройки. Глаза его стали прежними. Он молча оставил рояль, Давида и вышел из салона. Некоторое время Давид еще сидел там, он был смущен.


Судно перед отплытием представляет собой мир столпотворения и хаоса, круговорот больших и малых дел, которые следует закончить в последнюю минуту. Тот, кто бывал на борту большого парохода незадолго до его отплытия, не замечал, быть может, ничего, кроме особого настроения, наэлектризованности, взвинченности, напоминающих волнение за кулисами перед поднятием занавеса. Матросы возбужденно перекрикиваются, куда-то бегут, их движения торопливы — столько всего еще нужно сделать, прежде чем судно отдаст швартовы.

Давид поспешил вслед за Спотом, почти ничего не зная о судне, на котором ему предстояло плыть, он даже не догадывался, скольких человеческих и инженерных усилий стоило построить его и сделать пригодным для плавания. Давид потерял Спота из виду и медленно шел по трапам и коридорам. Он физически ощущал уплотненность, лихорадочность царившей на борту атмосферы, но не понимал их причины.

Он ничего не знал о шведском гимнасте Линдстрёме, который как раз в это время готовил судовой гимнастический зал к приему пассажиров; о площадке для сквоша, тренажере для гребли, электрических «коне» и «верблюде» (привезенных из Висбадена); подвесная груша, штанги, турецкая баня были готовы встретить желающих. Тут имелся даже небольшой плавательный бассейн, изготовленный фирмой «Харланд энд Волфф» в Белфасте. Линдстрём, пышущий здоровьем, в белом фланелевом костюме и натертых мелом туфлях, похожий на директора летнего лагеря, самолично испробовал все эти механические чудеса. Все время он подкручивал усы и напевал «Старика Ноя» — истинный национальный гимн его родины.

В камбузах подручные лихорадочно чистили тысячи картофелин и намывали спаржу, а в глубине судна, почти у самого киля, кочегары расчищали путь к угольному отсеку номер пять, где тлел уголь, который мог доставить им неприятности, если не держать его под контролем. Ближе к корме машинисты чистили и драили огромные котлы, чудесную турбину и две поршневые паровые машины, вращающие три гребных винта.

В это самое время представитель эмиграционных властей капитан Кларк закончил последний осмотр кают, проверил запас питьевой воды, бункеровку угля и санитарные условия, без чего ни одно пассажирское судно не могло выйти ни из одного британского порта. Судовые врачи вместе с другими представителями властей осмотрели членов команды и уже написали заключительный отчет. Самые надежные и опытные моряки, каких мог предоставить Саутгемптон, были приписаны к судну, самые толковые и ответственные офицеры наблюдали за последними приготовлениями, а лучшие инженеры и техники приготовили судно к спуску на воду. Один из них, Томас Эндрюс, исполнительный директор фирмы «Харланд энд Волфф» (и племянник лорда Пирри, царя и Бога этой компании), поднялся на борт, чтобы принять участие в первом рейсе парохода, «моего детища», как он называл «Титаник». Эндрюс был невысокий изящный господин; именно он создал это чудо судостроения, этого Титана и теперь с неподдельным волнением наблюдал за первыми днями его жизни. Все последние сутки инженер был на ногах с раннего утра и до позднего вечера, проверяя, все ли соответствует спецификациям, и отмечая, что можно улучшить. Ни одна деталь не ускользала от его внимания. Он пришел к выводу, что плетеные кресла в кафе, расположенном на правом борту, необходимо покрасить в зеленый цвет, и отметил, что крючки для шляп в каютах выглядят некрасиво, так как крепятся слишком большим числом шурупов. А куда, скажите на милость, подевались десять из семидесяти двух заказанных швабр? Ничего нельзя принимать на веру, все нужно проверять снова и снова, дабы убедиться, что электрические двери в водонепроницаемых переборках работают безотказно, что шлюпбалки спасательных шлюпок в полном порядке. В одном из двух апартаментов первого класса, оформленных в стиле Людовика XVI, недоставало лампочек. В одной из кают в стиле ампир не было ночного горшка. Эндрюс собственноручно ввинтил недостающие лампочки и лично водворил на место ночной горшок; теперь он был уверен, что там все в порядке.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*