Егор Радов - Рассказы
Голый Дмитрий открыл ей входную дверь, приглашая ее уйти.
— Болван! — только и сказала женщина, прощаясь с этим человеком.
ДМИТРИЙ. Королева, я несчастен!
Дмитрий закрыл входную дверь на ключ, радуясь своим удовлетворенным мужским желаниям, и пошел в туалет. После этого он глянул на часы и увидел, что уже может ложиться спать, чтобы заснуть в приятном настроении. Он умылся и лег в кровать, погасив свет.
Он лежал и чувствовал себя героем-любовником, который не пошел ни на какие компромиссы в общении со слабым полом; он ударил подушку кулаком, представляя, что это — женский живот, в котором покоится новый младенец для старого мира; он думал, что он — великий человек, совершивший отвратительный поступок, и он предвкушал свой ад и плевки в себя со стороны красивых глупых людей. Он был слишком счастлив, чтобы огорчаться новому поползновению своих мужских потенций, требующих удовлетворения. Плоть все же была ублажена, и в своей широкой постели Дмитрий лежал, как подкидыш на холодной церковной ступени, которого еще ожидают в будущем и уникальное безрадостное детство, и окончательная смерть.
1988СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ
Андрей Сигнатюр причесался и вошел. Оператор очень обрадовался, сказал «о», вскочил и протянул большую белую мускулистую руку.
— Это вы? Здравствуйте, — радостно сказал Андрей. — Я наконец пришел.
— Это я! — гордо воскликнул оператор, оправив белый халат, словно платье. — Проходите, вот начало пути.
В центре стены была плотно закрытая железная дверь лилового цвета. Оператор указал на нее пальцем и мечтательно произнес:
— Отсюда начинается приключение.
— Вы мне покажете канал сквозь Землю? — заинтриговано спросил Андрей.
Оператор достал длинный ключ, воткнул его в дырку замка двери, повернул восемь раз и вытащил.
— Проходите, вы все увидите, — сказал он Андрею и сел в кресло.
Андрей недоверчиво открыл дверь и увидел некую камеру с двумя креслами и небольшим смотровым окном, закрытым снаружи броней, или другим материалом. Перед креслами находился характерный щит с приборами и кнопками. Андрей вошел, сел перед этим щитом и стал волноваться. Оператор тоже вошел, закрыл за собой дверь и крикнул.
— Поехали?
— Вы можете меня прокатить? — недоверчиво спросил Андрей, не веря счастью.
— Ведь вы же заплатили массу денег, чтобы прийти… — тихо ответил оператор и громко добавил: — Меня зовут Петр.
Потом он замолчал и нажал зеленую кнопку. Все пришло в движение, и начались перегрузки.
— Мы начали путешествие сквозь Землю, — лекторским тоном сказал оператор. — Мы будем пневматически двигаться по каналу, развив огромнейшую скорость. Впрочем, радиус Земли меньше длины ее окружности, поэтому, двигаясь даже со скоростью самолета, мы бы прибыли в Америку быстрее. Это — одно из положительных достижений канала. Отсюда у канала большое будущее. Но оно еще больше, потому что мы двигаемся очень и очень быстро. Ведь нам нужно проскочить раскаленный и вязкий центр Земли, проскочить и не зажечься. Поэтому мы должны успеть. Сейчас вы увидите — начнется невесомость, от скорости и от близости к центру. Ведь нас притягивает именно центр, не так ли? И когда мы наконец приходим в него, он получает то, что ждал, и от неожиданности отпускает нас на первое время… Вы слышите шум, напоминающий симфоническую музыку, если слушать ее за тридцать метров от филармонии, закрыв уши подушкой?
— Кажется… — сказал Андрей.
— Это — мантия! — продолжил оператор. — Это музыка мантии. Она звучит именно так. Она заполняет собой Землю, она горячая и вязкая. Мы сейчас в ней. Но мы не горим, поскольку все продумано. Огнеупорные стенки канала защищают нас от внешнего мира. Вам нравится?
— Чудно, — сказал Андрей, откидываясь на спинку кресла. — Можно закурить?
— Ни в коем случае! — строго ответил оператор. — Ведь существуют же газы недр. Если вы зажжете спичку, мы можем взорваться!
— Я понял, — испуганно пробормотал Андрей, смотря на закрытое смотровое окно.
Оператор замолчал минут на пять, потом началась невесомость, и Андрей привязался к креслу специальным ремнем. Через семь минут оператор крикнул:
— Уа!!!
— Что вы сказали? — испуганно спросил Андрей.
— Ничего, — брезгливо ответил оператор. — Это наш боевой клич. Просто мы достигли центра Земли, и каждый оператор кричит в этот момент «уа»… Это как бы традиция, — добавил он, смягчаясь.
— Может, мне тоже крикнуть "уа"? — сказал Андрей.
— Ни в коем случае! Говорить «уа» — это почетное право операторов и звеньевых. А вы, заплатившие массу денег, должны сидеть, молчать и вслушиваться в истинный смысл окружающего.
— Когда мы прибудем? — спросил Андрей.
— Скоро. Вы увидите — перед нами будет Америка. Для этого есть смотровое окно.
— А сейчас? — спросил Андрей.
— Нет! — отрезал оператор, нажимая на синюю кнопку.
Начались перегрузки, и стало слышно работу каких-то механизмов. Стены камеры задрожали, потом все кончилось.
— Вот! — победно сказал оператор. — Поздравляю вас, мы прибыли. Итак, я открываю окно.
Он действительно что-то сделал, и в окне появился пейзаж. Было черное небо, звезды, горы, грунт.
— Но ведь это Луна, — недоуменно сказал Андрей. — Это ведь не Америка, а Луна!
Оператор посмотрел на пейзаж и медленно проговорил:
— Да… Похоже… Я сам не понимаю… Похоже на Луну.
— Как же это может быть? — ошарашенно спросил Андрей.
— Не знаю, — сказал оператор, — непонятно… Странно…
Они сидели и смотрели.
— А вернуться теперь можно? — вдруг спросил Андрей.
— Куда? В Россию? Я думаю, можно. Сейчас.
Оператор немедленно что-то сделал, окно закрылось, пейзаж исчез; потом он нажал на зеленую кнопку, и начались перегрузки.
— Что вы делаете! — воскликнул Андрей. — Мы же ничего не выяснили…
— Вы меня попросили, — мрачно заявил оператор.
— Я не попросил, а спросил!
— Это одно и то же. Я — честный оператор и выполняю свою миссию правильно.
Андрей обиделся и замолчал, отвернувшись к стене. Оператор гордо сидел в своем кресле, скрестив руки на груди. Началась невесомость, потом оператор крикнул:
— Уа!!!
Но Андрей никак на это не отреагировал. Наконец, пришло время, и все кончилось.
— Ну, вот и все, — удовлетворенно сказал оператор. — Я думаю, мы вернулись в Россию.
— Но ведь мы совершили путь сквозь Землю? — спросил Андрей. — Туда-сюда?
— Несомненно, — ответил оператор.
— Тогда почему же все так…
— Не знаю.
— А, может быть, вы мне все наврали?! — воскликнул Андрей.
— Вряд ли, — сказал оператор, глядя вверх. — Спасибо за жизнь, мальчик мой. До свиданья.
1989НЕ ВЫНИМАЯ ИЗО РТА
Зовите меня Суюнов. Когда я смотрю на себя в зеркало, меня охватывает восторг, изумление и счастье. Я дотрагиваюсь до мочек своих ушей большими пальцами рук — и истома нежности пронзает меня, словно первые пять секунд после введения в канал пениса наркотика «кобзон». Я трогаю мочки ладонью и погружаюсь в сладкое бесконечное умиротворение, напоминающее пик действия ХПЖСКУУКТ. Я подпрыгиваю, хватаю мочки указательным и большим пальцем, начинаю онанировать, то разжимая, то снова сжимая их, и предчувствие великого, сильного, огромного оргазма обволакивает мою голову, повергая меня в трепет, блаженство и страсть; мочки как будто заполняют меня целиком, я весь преображаюсь, теряю свет в глазах, понимание и стыд, и бешеный конец затопляет меня всего, отзываясь пульсацией крови во всем теле, судорожным сердцебиением и изливанием семени внутрь. Мне кажется, я не забеременел, я думаю, что могу ощутить сам момент зачатия, самоосеменения, и я боюсь умереть от любви и счастья в тот миг, и мне страшно, и все как волшебство. О, Иван Теберда!..
Сегодня было хорошо. Я припудрил уши, расчесал лобковую область и застегнул чемодан. Я решил полететь в Америку — страну педерастов. Я — монолиз. Монолизы составляют примерно половину русских и четверть украинцев. Мы трахаемся через мастурбацию мочек своих ушей. Американцы — педерасты. Немцы — подмышкочесы, французы — говно. Австрийцы делятся на мужчин и женщин, папуасы различают двадцать девять полов. Теберда! Мне страшно думать о возможностях, открытых перед ними. Но извращения запрещены. Родился монолизом — дрочи уши. Если педераст — поступай соответственно. Я боюсь законов, боюсь отрезания своих ушей. Они так прекрасны, что если я смотрюсь в зеркало, я тут же возбуждаюсь и начинаю немножечко потрагивать мочки. И если это случается в общественном месте — ужасно! Мне не раз уже приходилось платить штраф. О, Теберда!
В детстве, когда я начинал заниматься этим за столом, я тут же получал оглушительную пощечину от своего родителя.
