Кристофер Бакли - Флоренс Аравийская
Рик слегка покраснел.
– Н-да… – произнес он. – Хотя при нынешних средствах коммуникации – кому они нужны, эти офисы? Но могу вас заверить, у нас имеются связи в тех краях. У меня вот как раз сегодня утром был телефонный разговор с Дубай.
– Да? И что там в Дубай?
– Ну вы, разумеется, понимаете – я не могу говорить о конкретных клиентах. Однако, думаю, будет уместным сказать, что ситуация там сейчас не самая радостная. Хотя что там вообще может быть радостного, в тех краях?
– А вы все еще работаете на правительство Северной Кореи?
– Нет, мисс Фарфалетти. Это был разовый проект. И я согласился на него еще до всей этой японской шумихи.
– Вы имеете в виду шумиху вокруг едва не случившегося ракетного удара по Японии?
Ренард неловко откашлялся и сказал:
– В настоящий момент у меня нет деловых связей с правительством Северной Кореи.
– А не напомните – как тот скандал назвали в газетах? Кажется – «Поле мучеников»?
– Мне не было известно, что это поле для гольфа создавалось с использованием так называемого рабского труда, – пожал плечами Рик. – Рабство – это ведь относительное понятие, не так ли?
– Ну не совсем.
– Меня просто попросили организовать турнир по гольфу с участием больших звезд для развития взаимопонимания между народами и мирного сосуществования. В тот момент я не видел в этом ничего плохого… Стал бы я заниматься этим опять? – Рик снова пожал плечами. – Скорее всего нет. Однако моя работа ведь не в том, чтобы решать – кто из моих клиентов хороший человек, а кто плохой. Мне кажется, я просто должен доносить до широкой общественности то, что мои клиенты хотят сказать миру. Такова стратегическая задача стратегического планирования… Послушайте, – улыбнулся он. – Неужели вы пришли ко мне, чтобы обсудить проблемы гольфа в Северной Корее?
– Нет. Я пришла к вам, потому что хочу добиться постоянной стабильности на Ближнем Востоке.
– Хм, – задумчиво кивнул Ренард с таким видом, как будто у него попросили свежих идей для продвижения на рынок новой зубной пасты. – И о каком бюджете может идти речь?
– Деньги в данном случае не самое важное. В разумных пределах, конечно.
– Мой опыт, мисс Фарфалетти, подсказывает, что этот «разумный предел» всегда как раз и является самым важным звеном.
Флоренс положила свой кейс на стол Ренарда и лихо щелкнула сверкающими замками. В кейсе лежали две пачки новеньких тысячедолларовых купюр. Она вынула их оттуда и положила на стол.
Ренард постарался взять себя в руки.
– Вы сказали, что работаете…
– На правительство Соединенных Штатов.
– О-о…
– Вы всегда бываете так разочарованы, когда клиент выкладывает на ваш стол двести тысяч долларов наличными?
– Нет-нет, что вы. Тот внутренний ребенок, о котором мне постоянно твердит мой психоаналитик, определенно скачет от радости. Так о чем конкретно вы говорили? Какая стабильность вас интересует? И, позвольте спросить, какой сектор нашего замечательного правительства вы представляете?
– Госдепартамент.
– Понятно… Значит, ЦРУ. Чудесно. Я ваш большой поклонник. Ваши коллеги мне здорово помогли в Северной Корее, когда на том чертовом поле для гольфа взорвалась мина.
– Я не говорила, что работаю в ЦРУ, мистер Ренард.
– Нет, не говорили. Хорошо. Значит, я теперь буду работать на Госдеп. Ага.
– И вы, разумеется, понимаете, насколько это все должно быть конфиденциально.
– Мисс Фарфалетти, у нас в «Ренард стратиджик комьюникейшнз» умеют хранить секреты.
– Это звучит весьма обнадеживающе, мистер Ренард.
– Ну что ж, – Ренард улыбнулся, взял со стола обе пачки и, как бы играя, слегка подбросил. – Всегда мечтал послужить Родине.
– Приятно иметь дело с таким патриотом, мистер Ренард.
– Когда Родина зовет, ей ведь не скажешь: «Извини, что-то у меня плохо со слухом».
Глава пятая
Флоренс и загадочный джентльмен, который называл себя дядей Сэмом, вот уже два дня сидели в небольшом уединенном домике в Александрии, штат Виргиния, изолировавшись от всего мира и читая бесконечные персональные досье. Обычно этот дом служил для допросов или для приема невозвращенцев. Судя по застоявшейся сигаретной вони, насмерть въевшейся в стены и убогую обстановку, все эти невозвращенцы, скорее всего, умерли от рака легких.
Флоренс и дядя Сэм просматривали персональные файлы при помощи ноутбука, который, казалось, имеет неограниченный доступ к любому досье любого сотрудника секретных служб США. Какие бы сомнения дядя Сэм ни вызывал у Флоренс, одно про него можно было сказать с уверенностью: этот человек обладал большими связями.
– А что, если вы забудете свой ноутбук в автобусе?
– Я не езжу в автобусах, – фыркнул он.
– Ну а если кто-нибудь похитит его у вас? Он что, сможет прочесть все эти файлы?
Дядя Сэм вздохнул:
– Любой, кто включит этот компьютер, не набрав пароля, рискует оказаться в очень незавидном положении.
– Вы имеете в виду, что эта штука взорвется?
– Да, Флоренс… Скажите-ка лучше – как вам вот этот? – дядя Сэм открыл следующий файл. – Он был нашим резидентом в Карачи. Военное прошлое. Вполне может нам подойти.
Флоренс быстро просмотрела открытый файл и сказала:
– Нет.
– А с ним-то что не в порядке?
– Мне нужен человек с личным мотивом.
– То есть с предубеждением? Послушайте, сколько раз я должен вам повторять – васабийцев ненавидят все.
– Я вижу, это у вас предубеждение.
– А-а, бросьте! – дядя Сэм даже махнул рукой. – Вам-то известно, какие они уроды. Вы же были замужем за одним из них.
Флоренс не очень хотела говорить дяде Сэму, что ей не понравился ни один из предложенных им кандидатов. Тем более что он разворчался по поводу Рика Ренарда, которого выбрала она: Это еще зачем? У нас не балаган! Однако Флоренс настояла на своем. Либо она сама будет набирать свою группу, либо группы не будет совсем.
– Давайте продолжим, – сказала она.
Дядя Сэм даже слегка застонал:
– Вы отдаете себе отчет, сколько файлов мы уже просмотрели?
– Если вам скучно, идите и погуляйте. Я могу работать одна.
– И взорветесь тут к чертовой бабушке. Послушайте, вы собираетесь делать покупку? Или просто рассматриваете товар?
В конце концов он пошел наверх, чтобы прилечь, а Флоренс усердно продолжала копаться в персональных файлах американских рыцарей плаща и кинжала.
В какой-то момент все эти секретные агенты стали сливаться перед глазами в одно пятно. Потом Флоренс вдруг поняла, что ее интересует только их внешность. Просидев еще около часа, она наконец перестала щелкать мышкой.
Этот мужчина был в военной форме с черным беретом, лихо заломленным набок. Флоренс внимательно посмотрела на орденские ленточки у него на груди, а затем перевела взгляд на его лицо. Даже не читая биографию, она могла с уверенностью сказать, что это южанин. У него был вид очень довольного собой человека – как будто не далее чем прошлой ночью ему удалось поиметь записную красотку на заднем сиденье своего старенького «форда». Впрочем, вполне возможно, он выглядел таким довольным из-за своих наград. Флоренс поискала место его рождения. Так и есть: Мобайл, штат Алабама. Фотография была сделана двенадцать лет назад. Флоренс покрутила колесико мышки, надеясь отыскать более позднюю фотографию, и быстро ее нашла. Самодовольной усмешки на лице уже как не бывало. Флоренс прочла досье и поняла почему. Он больше не был тем молодым бравым воякой.
Лучше и не придумаешь.
– Я нашла его, – объявила она дяде Сэму, когда тот вернулся.
Дядя Сэм просмотрел досье.
– Боже правый! Да он нам совсем не подходит.
– Именно поэтому я его и хочу.
– Юная леди, у меня тут не служба знакомств, между прочим.
– Я постараюсь не вешаться ему на шею. И вообще, мне непонятно, с чего это такой сексист, как вы, заинтересовался проблемой освобождения женщин?
– Да вы взгляните на его досье, – фыркнул дядя Сэм. – Странно, что он вообще до сих пор на государственной службе. Может, вы не заметили, но именно он спровоцировал тот ракетный удар в Дар-эс-Саламе в прошлом году. Если помните, тогда была разрушена резиденция посла Индонезии.
– Да нет, я заметила, – ответила Флоренс. – И мне кажется, цель была выбрана удачно.
– Послушайте, Флоренс, госсекретарю пришлось лично приносить извинение премьер-министру Индонезии.
– Вы начинаете вести себя как мой босс. Ну и что с того, что госсекретарю пришлось извиняться перед премьер-министром Индонезии? Этим ударом был уничтожен завод Аль-Каиды, производивший химическое оружие. Они разместили его вплотную к резиденции посла, замаскировав под фабрику детских протезов. Поэтому он молодец, что вызвал удар, а нам должно быть стыдно за то, что это ему пришлось отдуваться из-за какого-то там сенатора, решившего заработать себе популярность перед президентскими выборами. Вы знаете, наш Капитолий мне иногда сильно напоминает гигантскую формочку для такого хлюпающего и расползающегося желе.
