А. Нуне - Дневник для друзей
и фрау доктор вчера было плохо, ничего не ела целый день. под вечер, перед уходом, я зашла к ней и снова спросила, может, принести ей чего. но она ответила, что ее рвет все время.
позавчера ей тоже было плохо. сестра-ассистентка попробовала ее утешить и сказала: «погода плохая, оттого вам плохо. бывает ведь, когда простужен, при плохой погоде делается еще хуже, а когда солнце, самочувствие улучшается».
фрау доктор пришла в неописуемую ярость: «это что, вы полагаете, что мы все тут с простудой лежим?»
пришлось мне для разрядки ситуации ей напомнить: «но ведь вы и правда были простужены на прошлой неделе». она успокоилась. все же непонятно, почему она мне так симпатизирует и так не любит именно эту сестру.
и новенькая фрау, рассказавшая, что из ее шести братьев и сестер, из коих она средняя по возрасту, все уже скончались от рака. ей самой около 65-ти.
она позавчера после всеобщего оживления, вызванного музыкальной терапией, длившейся более двух часов (сестра И., между прочим, уже неоплачиваемые сверхурочные просидела тогда, только ради пациентов), во время беседы после ужина сказала мне и фрау доктор по поводу того, что фрау божий одуванчик пожелала ужинать у себя, а не спуститься за общий стол, а я их успокоила, что у нее все хорошо, просто немного устала: «я, кстати, сделала наблюдение, что если кто-то не спускается некоторое время, то он вообще потом не спускается».
все горестно замолчали, подавленные точностью наблюдения.
Суббота, июнь, 30, 2012
вчера в 11 утра скончалась фрау Шахерезада. когда писала вчерашнюю запись, она была еще жива.
упокой, Господи, рабу Твою, и прости ей прегрешения вольные и невольные.
замначальницы предложил мне: «сейчас родственники ушли, сестры ее приготовили, ты можешь зайти к ней и попрощаться наедине».
каждый раз это ощущение от тела, как от скинутой одежды, ставшей ненужной.
медный пфенниг в землю к гортензиям она успела засунуть. цветы стали из розовых голубыми.
* * *сейчас в личной переписке я написала, что разница с обитателями хосписа и знакомыми из остальной жизни в том, что в хосписе я при знакомстве с человеком первым делом узнаю о нем то, что он скоро умрет. и потом это знание всегда на первом плане, все остальное подчиняется ему.
и то, что я пишу о них, помогает легче перенести их смерть.
мой корреспондент же считает, что наоборот, то, что я о них пишу, делает их смерть для меня тяжелее.
не знаю.
но хочу написать о последнем общении с почившей.
она уже начала забываться и забывать слова, что ее особенно расстраивало: долгие поиски слова, которое она хотела сказать.
во время предпоследней встречи она попросила подать ей из шкафа брюки, которые она надевала под длинную футболку-платье. я пришла в очередной юбке от любимого дизайнера. фрау Шахерезада сразу обратила внимание на эту юбку: «какой насыщенный серый цвет, какая необычная ткань». попросила повернуться так и эдак и заметила удовлетворенно: «теперь поняла, как это сделано».
ей нездоровилось, и чтобы как-то ее развеселить, я, достав ажурные штаны ее, которые она хотела надеть, нарочито нахмурилась, посмотрела на них сквозь свет и сурово покачала головой: «ай-ай-ай, они прозрачные!»
фрау Шахерезада весело расхохоталась: «ах, какая вы…» и тут опять забыла слово, что сказать хотела, и начала по этому поводу переживать.
а при последней встрече, когда я зашла к ней, у нее сидели любимый сын с невесткой. она очень хвалила эту невестку, в отличие от предыдущей. увидев меня, она схватила за руку невестку и хотела что-то сказать мне, но получилось лишь глухое мычание. я сказала: «это ваша невестка, да, я поняла!» и, повернувшись к невестке, сказала: «очень много хорошего о вас мне рассказывали!»
фрау Шахерезада удовлетворенно кивнула, что я поняла, кто это.
это была наша последняя встреча.
Воскресенье, июль, 1, 2012
новенькая, которая озвучила наблюдение про «если начинает часто не спускаться в столовую на обед и ужин, то потом однажды наступает момент, после которого уже никогда не спускается», та, у которой шесть братьев и сестер уже умерли от рака, как и их мама, продолжала философствовать после ужина в теплой компании со мной и фрау доктором:
«я знаю, что умру, такова реальность, и я с ней считаюсь. поэтому я решила делать все, что хочется. вот хочу – и курю!»
я ей в первый же день объяснила, что она спокойно может курить в своей комнате – она стеснялась и считала, что это запрещено, поэтому выходила на улицу.
фрау доктор – обладательница самой лучшей комнаты с шикарным балконом, курит обычно на балконе, хотя на днях, когда ей особо нездоровилось, курила в комнате.
интересно, что они предпочитают не обсуждать между собой смерти своих недавних еще подруг.
никто не спросил, что с фрау Шахерезадой, почему ее несколько дней уже не видно с того момента, как фрау Шахерезада за столом вслух объявила, что она хочет сидеть рядом с фрау доктор, иначе ей еда без вкуса.
еще две дамы, сидевшие напротив них (тут в столовой, как и в большинстве немецких традиционных заведений общепита, один длинный стол, за который все усаживаются – обычай, которому удивлялись русские путешественники еще в XIX веке: мол, вон как у них странно принято), – решили в тот день, когда фрау Шахерезада вслух объявила о дружбе, тоже дружить, тем более что живут на одном этаже. ими оказались «божий одуванчик» и фрау со славянской фамилией, неразговорчивая.
я стала свидетелем, как фрау доктор их воспитывала. поначалу дамы вставали с погруженным внутрь себя взглядом и молча удалялись после еды.
фрау доктор, требующая к своему бутерброду с сыром нож и вилку и тщательно орудующая ими каждый раз, как будто она ест не бутерброд с серым хлебом (из всего разнообразия наличных сортов хлеба она предпочитает серый), а разделывает дичь, каждый раз им говорила с обращением «фрау» и по фамилии: «спокойной ночи, хороших вам снов».
через какое-то время они первые начали произносить эти слова, уходя. и вообще взгляд стал более осмысленным.
фрау божий одуванчик теперь заходит за подружкой и без нее не спускается в столовую. и после еды они ждут друг друга, чтобы вместе подняться. и мне так удобнее, поднимать сразу обеих на лифте и помогать укладываться. они все пока передвигаются при помощи тележки, хотя у каждой есть своя инвалидная коляска в комнате.
новенькая во время последнего доверительного разговора решила нарушить негласные табу и заговорить о волнующем.
после того, как она поделилась своим наблюдением, она спросила:
«а я видела такой журнал случайно, там стояли дата поступления одной женщины в хоспис и дата смерти. получалось четыре недели. это правда, что в хосписе живут около четырех недель?»
я успокоила, сообщив, что у нас есть пациенты, живущие тут с сентября, а также были такие, что на собственных ногах домой потом возвращались.
тут обе дамы дружно ответили: «не дай Бог поправиться настолько, чтобы попасть опять в заведения по уходу за выздоравливающими!»
они объяснили, что у нас лучше поставлена паллиативная медицина и вообще условия проживания лучше, не говоря об отношении персонала.
но все зависит от больничной кассы.
у новенькой больничная касса все оплачивает, а у фрау доктор не оплатила перевозку из дома до хосписа. хотя там ехать было всего одну станцию метро, с нее взяли 75 евро.
выяснилось, что у фрау доктор та же больничная касса, что у меня.
я всерьез задумалась о ее смене.
Пятница, июль, 6, 2012
на работе дистиллированное немецкое окружение. просто сплошные немцы без какой-либо примеси среди довольно большого числа сотрудников и пациентов. ни разу за все время жизни и работы в Берлине с таким не сталкивалась, если не считать короткую работу в системе ювенальной юстиции, но там хоть и не немецкие дети попадались тоже.
к тому же в паузах читаю книгу на немецком.
не с кем за целый день на русском словом перемолвиться. ребенок уехал на каникулы, со знакомыми встречаться нет сил. поймала себя на том, что с котом заговорила на автомате на немецком.
только ЖЖ с ФБ и выручают, придешь домой и читаешь на русском или комментарии пишешь.
видимо, поэтому обращаю внимание на славянские фамилии пациентов, доставшиеся от весьма далеких предков. думаю, сами носители даже не подозревают о славянских корнях своих фамилий.
на днях скончалась дама по фамилии Матерный. она поступила сразу в бессознательном состоянии, так что я с ней вовсе не общалась.
поняла, что делать мне на этой работе выпало именно то, что я делала бы с удовольствием.
присмотрелась к другим работам – я бы не смогла, как сестры, выполнять «черную» работу по уходу. и канцелярией, как начальница, тоже не могла бы заниматься. кстати, начальница сама квалифицированная специалистка по уходу за тяжелобольными: когда на дежурстве отсутствуют сестры по разным причинам, она на равных подключается к черной работе.
