Дмитрий Стахов - Генеральская дочка
В этот же день, уже в сумерках – Маша читала присланный по почте новый роман, – дом полковника Дударева сгорел дотла. Подозрения пали на парней из близлежащей деревни, на тех, что были на похоронах Никиты Юрьевича; да назначенный милицейским подполковником следователь выяснил, что оба уехали недавно в столицу, работают там рабочими строительных специальностей. Алиби! А потом по землям товарищества помещиков, а также по землям, вокруг лежащим и даже значительно удаленным, прошел слух, что в округе появились разбойники. Не террористы какие-нибудь, про которых трубило телевидение, которые ходили в камуфляже, обвешанные автоматами, с зелеными повязками на головах, и нападали на школы, детские сады, больницы, а почти что сказочные, грабившие лишь людей несправедливых, про которых ходили слухи, что благосостояния своего они достигли нечестностью. Конечно, полагаться на слухи странно, конечно, почти всегда благосостояние достигается нечестностью, но молва разносила о разбойниках вести удивительные.
Так, рассказывали, будто они совершили налет на компанию залетных богатеев и шишек, которые вместе с местными шишками и богатеями решили поохотиться в заказнике. Илью Петровича, кстати, на эту охоту звали, да он отказался, сочтя компанию для себя мелковатой. Количество разбойников одни оценивали чуть ли не в двадцать человек, другие говорили, что их было всего четверо или пятеро. В любом случае это были крепкие и имевшие хорошие навыки люди: ведь справиться с охраной богатеев задача непростая. Разбойники же и охрану и горе-охотников связали, изъяли наличность, джипы потопили в болоте, ружья передавили трелевочником, на том же трелевочнике скрылись в уходивших на север, почти к Архангельску, лесах.
В другой раз нападению подвергся дом, недавно купленный одной столичной знаменитостью. Разбойники появились поздно вечером. Знаменитость стояла у рояля и несколько подсевшим голосом пела гостям романсы. Разбойники приказали всем лечь лицом вниз, собрались, как в заказнике, отобрать деньги, но главарь, чье лицо, как и лица всех прочих, закрывала черная маска, неожиданно дал отбой и, перед тем как ретироваться, извинился перед знаменитостью, которая хоть и была обласкана властью и пользовалась самыми разнообразными благами, на свой дом заработала сама, да и гости знаменитости все люди были достойные и порядочные.
В третий раз разбойники отметились тем, что напали на офис одной фирмы, ведущей строительство в областном центре и привлекшей для облегчения своих дел средства будущих жильцов. Основавшие фирму проходимцы не собирались ни возвращать взносы вкладчикам, ни строить новые и светлые дома, а планировали тихо утечь вместе с деньгами. Разбойники ворвались в офис как раз тогда, когда генеральный директор и его ближайшие сотрудники подсчитывали полученные обманным путем барыши, изъяли наличность, заставили обналичить уже переведенное на банковские счета и – против ожидания – не скрылись с награбленным, а заставили бухгалтера фирмы вернуть каждому горе-вкладчику его деньги плюс проценты за упущенную выгоду.
Первыми Илье Петровичу рассказали о разбойниках Сашка и Лешка. Оба брата Хайвановы находили в этих историях немало занимательного. Генерал даже почувствовал, что братья восторгаются разбойничьими историями. Илья Петрович – в который раз! – прочитал Хайвановым нотацию о том, как девальвировались нравственные ценности. Восхищение вызывают отнимающие нажитое бандиты, а люди, зарабатывающие на масло к своему добытому потом-кровью хлебу, – лишь снисходительную ухмылку. Братья попытались – вот ведь наглость – вступить с генералом в спор, осмелились назвать генерального директора строительной фирмы жуликом, но Илья Петрович их осадил, доходчиво объяснив, что обман в бизнесе совсем не тот, что в обыденной жизни, что обман суть составная часть бизнеса. И сказал, что верить россказням глупо. Ведь все – вранье! Вернули деньги вкладчикам! Сейчас заплачу от умиления! Дайте платок! Но братья не разделяли взглядов генерала. Пришлось, конечно, дать Лешке подзатыльник, Сашке – зуботычину, но не было у Ильи Петровича уверенности, что Хайвановы подумают над его словами. Не было!
Также о разбойниках докладывал милицейский подполковник, а уж чиновники местной администрации Илье Петровичу звонили ежедневно, предупреждали об опасности, якобы исходившей от гулявших по окрестным лесам лихих людей. Картина выстраивалась прелюбопытная: разбойники не преследовали своей целью простую наживу, но это не была и шайка маньяков, стремящихся к известности и сомнительной славе. Вся география их налетов – Илья Петрович подходил к карте, вглядывался в воткнутые в нее флажки – была такова, что возглавляемое генералом Кисловским товарищество помещиков оказывалось внутри пока еще не замкнутого круга, но они также наносили – пока еще пробные, вроде бы незначительные – уколы и в само товарищество.
После поджога дома Дударева разбойники напали на дударевского соседа, того, кто больше прочих желал получить землю полковника, кто входил в число членов правления товарищества и громче всех – правда, получив на то распоряжение Ильи Петровича – требовал прижать полковника к ногтю. Этого горлопана генерал и сам-то не любил, но средь бела дня, в самом людном месте центрального города области – член правления приехал на прием к губернатору, приходившемуся ему дальним-дальним родственником, – затолкать пожилого человека, отца и деда, в «уазик» без номеров, раздеть до костюма Адама, вымазать дегтем, извалять в перьях, в таком виде пустить на улицу, да еще – Илья Петрович начинал хихикать – вставить дураку в задницу букетик полевых цветов.
А еще генералу Кисловскому докладывали, что племянник Машиной преподавательницы английского, журналист-международник Цветков Алексей Андреевич, находившийся в длительном отпуске и ожидавший нового назначения, зайдя в придорожное кафе по дороге к тетушке, вступил в конфликт с каким-то молодым человеком. Из-за какой-то мелочи. Александр Андреевич собрался уже применить силу, коей был не обижен, когда официантка успела шепнуть ему, что молодой человек, скорее всего, связан с разбойниками и даже является приближенным их главаря. Находившегося в том же кафе. Сидевшего за столиком. Спиной к Александру Андреевичу. Это сообщение еще более раззадорило Александра Андреевича, он встал в боксерскую стойку, собираясь проучить молодого человека, а потом развернуть к себе главаря и уже с ним провести воспитательную беседу, однако указанный официанткой как главарь разбойников посетитель придорожного кафе, не поворачиваясь к Цветкову лицом, подал своему приближенному знак, приближенный пошел на попятный, оба они спешно покинули кафе через служебный выход, оставив при этом деньги на столе. Позже милицейский подполковник беседовал с Цветковым, и Цветков помог в составлении фотороботов. Когда подполковник привез Илье Петровичу составленные фотороботы, генерал Кисловский утвердился во мнении, что страну ждут тяжелые потрясения и опереться, кроме как на самого себя, будет не на кого: один фоторобот – в его составлении принимала участие официантка из придорожного кафе – был сродни рисунку пятилетнего ребенка, другой передавал абрис затылка главаря разбойников. Илья Петрович посмотрел на отксеренный затылок, перевел взгляд на подполковника. Вновь посмотрел на затылок. Илье Петровичу вспомнился чей-то афоризм про постоянство величины разума и постоянно увеличивающееся население. Он хотел было высказать подполковнику все, что думал, но сдержался.
А милицейский подполковник, со своей стороны, глубокомысленно признавал, что по фотороботу затылка главаря разбойников найти кого-нибудь трудно, и давал Илье Петровичу скупые рекомендации. Одна из них была в том, что надо соблюдать осторожность, в частности – следует сократить приемы и обеды. Но Илья Петрович этих своих правил никак не изменил.
7
Илья Петрович удивился решению Маши провести все лето дома, но, удивляясь, с радостью отмечая в Маше проявление властных черт, все-таки не предполагал, что придется столкнуться почти с собственной непоколебимостью лицом к лицу. А еще Маша твердо стояла на том, что она пока не определилась и посему не готова поступать в высшее учебное заведение. Ей нужно время! Сколько? Быть может – до середины лета. А если она и к середине лета не будет готова? Тогда придется пропустить год! Год?! Но…
Илья Петрович от неожиданности даже опустился в кресло. Пропустить год? Она же отдавала предпочтение филологии! Филология? Да, интересно, но кому – если только после Оксфорда, будучи специалистом по хеттскому языку, не искать работу в лондонском Сити – сейчас нужны филологи! Биоинформатика? За нею будущее, но Машу отталкивала необходимость более плотно соприкасаться с точными науками. Да, но другие девочки… Они все собирались стать специалистами по связям с общественностью, журналистами, дизайнерами по интерьерам. Последним Маша, рискуя потерять корреспондентов, в своих письмах с удовольствием цитировала фразу из понравившегося романа, что каждая богатая и невежественная девица нашего времени воображает себя годящейся к работе интерьерного дизайнера. Корреспондентки, с удовольствием принимая богатство на свой счет, отказывались признать за собой невежество, и Машины слова их не задевали.
