Александр Покровский - «...Расстрелять!» – 2
Обзор книги Александр Покровский - «...Расстрелять!» – 2
Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Александр Покровский
«…Расстрелять!» Часть вторая и прочие части
О службе в двух словах
О службе в двух словах
Даже не знаю, что из всего этого получится, ведь о службе в двух словах сказать трудно. Служба – это нескончаемая поэма. Каждый день можно писать по толстенному тому, причем ни разу не повториться. Вот, например, вахта.
Что такое вахта?Вахта – это игра такая военная. Если вы посмотрите в устав, то увидите там, что вахту нужно нести непрерывно. Ну, раз непрерывно, то лучше всего при этом лежать. Вахту я лично нес все время лежа: ложился – и ноги в зенит. Давно установлено, что если ты на вахте бегаешь, как в «живете» ужаленный, суетишься, служишь, как пудель, все подмечаешь, то в конце службы тебя же и снимут, причем за всякую ерунду. Так что я, заступив на вахту, с вечера еще кротко вздыхал, расстегивал крючки на кителе, чтоб они в яблочко не вгрызались, потом медленно, чтоб не потревожить себе ничего внутри, ложился, закрывал глаза, говорил себе: «Спи, Саня, и ни о чем не думай, Господь с тобой» – и отлично высыпался, а служба шла своим чередом. Зато уж если сняли тебя в конце вахты, то хоть есть за что.
А иногда словно полоса какая-то:
– Тарантасов, я вас снимаю! Тарантасов, я вас снимаю!
Только и слышишь. Правда, я Телегин, а не Тарантасов, но начальству не объяснишь. Да и какая разница?
Некоторые интересуются: а что будет, если снимут с вахты? Да ничего не бýдет, просто в тот же день снова заступишь.
Следующий вопросКаким на службе нужно быть?
Следующий ответ: на службе нужно быть исполнительным.
– Брось все, иди сюда! Бросил.
– Встань здесь и следи, чтоб никто не входил! Встал, смотришь.
– Чего уставился, тебе что, заняться нечем?
– Есть!
– Что у вас здесь творится? Приблизился, посмотрел, что творится.
– Немедленно убрать! Взял и убрал.
– А это что? Смотришь, что «это».
– Что за гадюшник вы здесь развели? Подошел, заглянул в гадюшник.
А каким не надо быть?Не надо быть идиотом! Это вам любой старпом скажет. И главное, ничему не удивляться и всегда угол падения поддерживать равным углу отражения. Отскакивать должно, как от бронированного.
«Виноват!»Есть еще такое хорошее слово: «Виноват!» Произносить его надо быстро, лихо, браво, с блеском, со звоном шпор. Все это врожденное, конечно, и прочим нелегко дается, и с годами оно только оттачивается, но главное – без передышки:
– Что это?
– Виноват!
– А это?!
– Виноват!
– А спички?
– Устраним!
– А окурки?
– Подберем!
– А мусор?
– Виноват!
Одного моего кореша в институт перевели. А там капразы ручные как голуби, с руки едят. Вызывает его начальник и говорит:
– Почему вы до сих пор не в отпуске? А тот с порога:
– Виноват!!!
И у начальника сразу разрывается причинно-следственная связь, и он замирает.
И еще о вахте и о воспитании чувствЧувство вахты в себе нужно воспитывать.
Воспитание чувства вахты на конкретных примерах.
Вахта – это особый вид дежурства, доведенный до искусства быть незамеченным. В идеале ты должен уметь таять в воздухе.
Вот стоял я, будучи уже каптри, дежурным по камбузу. (Там, правда, максимум каплея нужно было поставить, но никого не нашли и поставили меня. Мы тогда на ПКЗ питались.) Уж смена близится, а сменщика все нет. И стою я на верхней палубе и жду, и тут начпо наш появляется. Пришел камбуз проверять. А я уже без белого халата, все с себя снял и к смене приготовился.
Начпо меня спрашивает:
– Дежурного не видели?
– Нет, – говорю я ему, – не видел, но он где-то здесь шляется.
– Черт знает что, – говорит начпо, – где же он?
– Да здесь где-нибудь ходит, наверное, – говорю ему я, – хотите вместе поищем?
Прошлись мы с ним вместе, поискали по всем помещениям, он впереди, я сзади, – ни одной живой заразы. Я старую вахту отпустил, а новая еще не подошла.
– Черт знает что, – сказал начпо.
И я с ним согласился. Действительно, черт знает что.
– Ну ладно, – сказал начпо и ушел, и тут я смотрю: смена моя не спеша колдубасит.
– Эй, многоножка, – говорю я ей, – семени присосками, а то меня сейчас снимут, и смениться не успею.
Что в службе главное?Главное – доложить вовремя. Думать при этом совершенно не обязательно. Слова должны сами выстраиваться в одну шеренгу и косить налево, а ты следишь только, чтоб без запинки и чтоб равнение было в затылочек и по диагонали. Причем мозг от этого дела нужно отключить. Мозг на службе должен отдыхать.
А есть и интимные случаи.
Каким правилом в этом случае пользуются? Правилом правой руки; ладонь ко лбу – увидел, торцом к уху – услышал, ко рту приложил – доложил.
Чего на службе не надо считать?Не надо считать, что от твоего появления на этом свете что-то изменится, пагубное влияние какое-нибудь рассеется, разрушится что-нибудь или что-нибудь образуется, повернется вспять. На первых порах точно, какая-то возня наблюдается, а потом все затянется, разгладится, как круги по воде.
И потом я заметил, если ты ничего не делаешь или, наоборот, пыхтишь изо всех сил, то временная разница – пять минут.
Мысль насчет делаЕсли дело – дело, оно и само сделается, а если не дело, то его и делать нечего.
Что приходится время от времени совершать?Время от времени приходится что-нибудь доставать. При этом ваше начальство всегда должно быть в курсе возникших сложностей. Помочь оно, естественно, не может, но оно может отследить ваши героические усилия.
Начальство развращается, если вы все делаете молча, стиснув зубы, оно начинает считать, что все в этом мире легко и просто. Это вредные мысли, и от них начальство лучше беречь.
И даже если у вас все получилось с ходу, все равно дистанционно доложите, что этого – нет, того – нет, а это вот – на подходе, и обязательно бодро спросите разрешения ждать до упора, умереть, но достать, лечь у двери и не встать, подохнуть, но сделать.
Начальство вам это разрешит. Отдавать за что-нибудь концы у нас принято, И потом, сколько радости на лице у начальника, если под вечер вы все-таки что-то привезли.
В чем состоит флотское счастье?Оно в совпадении: склад открыт, складчик на месте, накладные есть, люди есть, машина есть. От такого счастья можно рехнуться.
Но что главное в этом счастье? Главное – машина. И не надо считать, что если в тылу вам выписали машину, то она у вас уже есть. Ее еще получить надо. Это сначала, по молодости, я бегал, искал диспетчера, потом водителя, потом колеса, аккумулятор, потом опять водителя, бензин и пропуск, а потом, ближе к старости, я приходил, хлопался в гараже на табурет и говорил:
