Александр Воронин - Я буду ездить на Форде
Обзор книги Александр Воронин - Я буду ездить на Форде
Александр Григорьевич Воронин
Я буду ездить на Форде
Какой русский не любит быстрой езды! (народное)
Все совпадения с реальными лицами случайны, и даже я – не я.
1
То, что климат в Мурманске не как в Сочи, я догадывался. И потому меня не удивили ни низкое серое небо, ни холодный ветер, ни моросящий дождь со снегом в середине июля. Таким и должен быть Крайний Север. Но встретить здесь чумазых цыганят я не ожидал. Они весело бегали босиком по ледяному асфальту мурманского аэропорта, не замечая ни плохой погоды, ни приезжающих-уезжающих пассажиров. Мне и в голову не приходило, что цыгане – народ теплолюбивый, свободолюбивый, хоть и жуликоватый – добредут до самого крайнего Севера. Видимо, миф о быстрых и легких северных деньгах зацепил и их тоже. Впрочем, я приехал сюда не ради денег.
Вторая неожиданность – воздух. Пустой и жидкий, с пониженным содержанием кислорода – его никак не хватало надышаться досыта. О том, что за полярным кругом атмосфера более разрежена, чем в средней полосе, не написано ни в одном учебнике географии.
Я прошел через зал ожидания. Гнусавые динамики, знакомый 'вокзальный' запах. Кажется, все вокзалы и аэропорты мира гнусавят и воняют одинаково. Конечно, должны быть исключения, но мне они пока не попадались.
До города тридцать километров, а на автобусной остановке – единственный автобус, 'Лиаз'. Позже, после фильма Георгия Данелия, на эти лиазы у меня возникла устойчивая ассоциация – 'Киндзадза'. Гремит, дребезжит, трясется, но едет.
Я дрожал в холодном автобусе, и было непонятно – то ли от резкой перемены климата, то ли от конструктивных особенностей чуда советской техники, то ли просто от усталости.
2
В двухстах метрах от площади Советской Конституции, незаслуженно прозванной 'площадью советской проституции' (опасаясь названия, проститутки на ней почти не появлялись), в тихой улочке, оканчивающейся шведским консульством, стояло обшарпанное темно-зеленое здание с белыми пластиковыми буквами на карнизе 'Гостиница Шахтер'. Там я и поселился, в самом дешевом четырехместном номере. Сначала 'Ту-154', а потом 'ЛиАЗ' утомили меня настолько, что, даже не познакомившись с двумя сидевшими за столом подвыпившими мужиками, я лег на указанную мне свободную кровать и уснул.
Пока я сплю, послушайте, откуда в портовом городе без каких-либо шахт в окрестностях появилась гостиница 'Шахтер'.
Не знаю, когда Советский Союз заинтересовался Шпицбергеном как важным стратегическим пунктом. Неизвестно также, какими мотивами руководствовалось правительство Норвегии – экономическими, политическими или военными, но Шпицберген был сдан Советскому Союзу в аренду якобы для добычи имеющегося там угля. Уголь на Шпицбергене советские шахтеры, действительно, добывали. Во-первых, для конспирации, а во-вторых – чтобы обеспечить энергией расположенную на одном из островов секретную военную базу. О наличии базы Норвегия, конечно, знала, но официально делала вид, что понятия не имеет. Видимо, пункт о базе стоял в каком-то секретном приложении к договору об аренде. Уголь же добывался такого низкого качества, что транспортировать его было невыгодно, и излишки, остававшиеся от внутреннего потребления, сваливали тут же в море. Раз в полгода из Донецка или другого шахтерского города привозили новую партию рабочих взамен возвращавшихся домой. А гостиница 'Шахтер' была перевалочным пунктом для тех, кто уже приехал и еще не уехал. В паузах между заездами рабочих в гостинице всегда были свободные номера, и в них селились искатели приключений разного калибра. Поселяли с условием: перед заездом шахтеров место освободить. Под такой заезд я тоже попал, и пришлось десять дней жить нелегально на лыжной базе. Вернувшись в гостиницу, я с удивлением увидел многих из прежних жильцов, неизвестно где и как промотавшихся эти десять дней.
За достоверность истории со Шпицбергеном не ручаюсь. Во-первых, как узнать, где правда во всех этих секретных договорах и несекретных слухах, а во-вторых, я спал, пока вы историю слушали.
Через двенадцать часов я проснулся, посмотрел на вновь сидящих за столом все тех же мужиков, сказал им как старым знакомым:
– Жрать-то как охота! – и, не предпринимая никаких попыток к выполнению своего желания, уснул снова. На этот раз на тринадцать часов.
Когда я проснулся, мужиков было уже трое.
– Смотри-ка, – сказал один из них и показал на меня, – живой!
– Мы уж беспокоиться стали, подходили проверять, дышишь ты или нет, – добавил другой.
Проснулся я не оттого, что выспался, а от того, что около тридцати часов не был в туалете. Но выйдя оттуда понял, что проснулся все-таки от голода. Есть хотелось так, что нормы приличия для меня уже не существовали.
– Угостите чем-нибудь, никогда еще таким голодным не был, – сказал я, обращаясь сразу ко всем.
– Ты вот палтуса возьми, – дружелюбно ответил мне жуткого вида мужик с мясистым рябым лицом и красным носом-картошкой. – Палтус, он как арбуз – досыта никогда не наешься.
– А что такое 'палтус'? – наивно спросил я.
Палтусом оказалась крупная, похожая на камбалу, рыбина холодного копчения и необыкновенной вкусноты. Я обсасывал сладкий жир с плавниковых костей, и от наслаждения у меня кружилась голова.
Форд Гранада
– Слушай, давай возьмем машину в подарок, – сказал Андрей.
– Как это 'в подарок'? – не понял Сашка. В отличие от многоопытного Андрея он всего месяц назад сбежал из туристической группы в Германии и попросил политического убежища. Как здесь говорят: 'Сел на азиль'.
– Очень просто, – пояснил Андрей, – каждый четверг выходит бесплатная газета с объявлениями, 'Экстра'. Там есть рубрика 'Цу фершенкен', что значит, отдается просто так, в подарок.
– Что, там и машины есть? – не поверил Сашка.
– Сколько угодно. Иногда сломанные, но чаще на ходу. Если подошло время нового техосмотра, но по каким-то причинам машина техосмотр не проходит, то владельцу проще отдать ее кому-то бесплатно, чем вкладывать в ремонт полторы тыщи, а после ремонта она все равно больше тысячи не стоит. На свалку сдать – тоже двести марок платить надо.
– Здорово! – обрадовался Сашка, но тут же добавил – А как же мы будем без техосмотра ездить?
– Сядем и поедем. Ты что, думаешь, мы будем на учет ее ставить? Во-первых, азилянтам машина не положена – лишают социала. А во-вторых, налоги и страховки здесь такие, что никаких денег не хватит. Мы что, сюда приехали их дурацкие законы соблюдать? Пошли они подальше! Автомобилей здесь столько, что ни один полицай не заметит, наш на учете, или нет. Бензин, правда, дорогой. Полторы марки литр. Но мы ночью с других машин сольем. Шланг с канистрой у меня уже есть. А в крайнем случае, пополам скинемся и разок-другой заправимся на танкштелле. Ну что, согласен?
– Согласен, – ответил Сашка и, хихикнув, потер ладони.
Жили Сашка с Андреем на хуторе в километре от поселка и в десяти километрах от города. Дом был небольшой, двухэтажный, на четыре квартиры. Первый этаж делили хозяин, которого Андрей почему-то звал хаусмайстером, и многодетная семья косовских албанцев. На втором этаже в одной квартире жили три индуса, в другой – Андрей с Сашкой. Третья кровать у них пока была свободной, но хаусмайстер обещал при первой возможности найти среди поступающих беженцев русского парня и к ним подселить.
Как вскоре выяснилось, индусами были только двое, а третий – непалец. То ли из-за каких-то национальных различий, то ли просто из принципа 'третий – лишний', но непалец с индусами не особенно дружил и часто приходил к русским поболтать на малопонятном английском или просто посидеть, молча улыбаясь, и наблюдать, как русские разглядывают принесенные им порнографические журналы. Журналы эти покупал не он, а индусы, после чего дома аккуратно лезвием вырезали у всех фотографий изображение мужского члена. Сашка ругался, листая страницы, сплошь в прямоугольных дырах, а Андрея забавлял вопрос – что они делают с десятками, а то и сотнями вырезанных членов. Имя у непальца было такое, что нормальному человеку ни запомнить, ни выговорить. Поэтому, по предложению Андрея, он откликался на кличку 'Непали'. Была еще одна причина, почему Непали охотно ходил в гости к русским. В первую же неделю Андрей с Сашкой придумали простой, но безотказный способ 'уводить пузыри' из винных отделов супермаркетов, а к концу второй недели они уже собрали большую коллекцию бутылок самых разнообразных форм и очень интересного содержания. Надираться по-свински оба любителями не были и по вечерам, к ужину, экспериментировали с коктейлями, смешивая различные компоненты в разных пропорциях и добавляя колу или швеппес. Непали приходил испытывать результаты экспериментов и всегда давал одинаковую оценку 'гут-гут'. Впрочем, точно такую же оценку он давал и простой рюмке шнапса, когда Сашка не выдерживал и говорил:
