Андрей Кузечкин - Все десять пальцев
Андрей Кузечкин - Все десять пальцев краткое содержание
Андрей Кузечкин
Все десять пальцев
...И вдруг
Чей-то хрип:
– Разрешите?! -
Хриплый голос был молодым.
Дух студенческих общежитий
В шоколадный ворвался дым.
Золотая черта исчезла.
Безобразный, как гамадрил,
Студент, придвинув кресло,
Заговорил...
Илья Сельвинский. «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! (Апокалипсис ХХ века)»1. Твари на стенах
Проулок быстро кончился, вывернув к зданию общаги. Этот восьмиэтажный колосс отгрохали еще в пятидесятые годы ХХ века. Строили с таким расчетом, чтобы в случае вторжения империалистических армий здание стало неприступной крепостью. Псевдогранитные стены были толстенными, окна – узкими, как бойницы. Два нижних этажа – без балконов. При всех властях студенты именовали здание «Титаник».
Кирюха прошагал сквозь высоченную арку каменной ограды, распахнул дверь, обитую потемневшим железом, и оказался в вестибюле. Миновал бритоголового охранника с кобурой на поясе, взлетел вверх по лестнице с толстыми резными перилами. Ему не терпелось поскорее разделаться с одним неприятным разговором.
Поднялся на третий этаж.
Каждый этаж старой общаги – прямой коридор с двумя рядами дверей. Узкий – если вытянуть руки в стороны, шагая точно посредине коридора, можно дотронуться до обеих стен. Немой – человеческая речь и звуки музыки с большим трудом просачиваются сквозь толщину стен и дверей. Безлюдный, независимо от времени суток.
Кирюха постучался в комнату третьекурсницы Ольги Ступкиной. Высокая темно-желтая дверь, покрытая лаком (его крупные капли, застывшие пятьдесят лет назад, напоминали янтарь), была украшена огромной ромашкой, склеенной из желтой и белой бумаги.
Еще год назад, на первом курсе, Кирюха дал себе зарок не заводить в развратной общаге никаких романов. Уже на втором слегка изменил это правило: никаких, кроме легких, ни к чему не обязывающих увлечений, вроде интрижки с Олей. Кирюха не был влюблен и старался изводить на подружку столько времени, чтобы хватало и на учебу. Ему не стоило большого труда сделать ее своей пассией, и он совсем не удивился, обнаружив, что Оля давно не девственница. Обычно Кирюха проводил с ней некоторые вечера и ночи (если сосед Вовка уезжал домой) и воскресенья целиком.
Оля была невелика ростом, носила осветленные волосы до плеч. В общаге ее обычной одеждой были узкие джинсы, подчеркивавшие выпуклости бедер и ягодиц, и футболка, на которой она сама нарисовала красным маркером множество сердечек и черным сделала надпись: DO UT DES. Это изречение ей запомнилось и полюбилось из курса латыни, а означало оно «Даю, чтобы ты дал». Хотя в понимании Кирюхи шлюхой она не была: его подружка ничего от него не требовала (как и он от нее), не выкачивала деньги, не заставляла таскать себя по ресторанам. Двое обитателей старой общаги просто проводили вместе время, свободное от учебы. Ничто серьезное Кирюху с Олей не связывало, и все же он решил попрощаться с ней.
– Милый... – девчонка запрыгнула на Кирюху, как кошка на дерево, не дав ему сказать ни слова, и звонко чмокнула в губы. Она совершенно не стеснялась ни соседок, ни гостей. Комната Оли и ее подруг вечерами напоминала ночной клуб. Вся общага знала, что здесь весело до самого рассвета, играет музыка, любого примут, напоят чаем или чем покрепче, возможно, и еще чего обрыбится. Добрая фея Оля и две ее соседки были гостеприимными хозяйками.
Звучал вальс Штрауса, а Лиза и Зина (обе изящные, худенькие, будто составленные из палочек) в паре танцевали под восхищенными взглядами гостей. Трое визитеров были достаточно взрослыми дяденьками в камуфляже – охранниками или еще какими-то членами обслуживающего персонала. (Или просто членами, подумал Кирюха. Ходячими.) В любом случае, он не знал их и знать не желал.
Оля дергала его за руку и канючила:
– Ну пойдем танцевать! Пойдем! А то с этими лентяями со скуки помрешь!..
«Сессия вовсю бушует, а она знай себе пляшет», – с досадой подумал Кирюха. Хотя чего уж там – этим грешит не она одна. Общага – не библиотека, здесь даже в период сессии не прекращают звенеть гитары и граненые стаканы.
Кирюха потянул Олю к себе, вывел в коридор. Только бы не показать ей своего волнения!
– Олюшка, у меня к тебе просьба...
– Да? – красотка почуяла недоброе, и ее улыбка сузилась. – Что-то серьезное?
– Очень. Поцелуй меня так, как еще никогда не целовала!
Та прыснула:
– Всего-то?
И крепко прижалась к Кирюхе.
– Знаешь, крошка, мы с тобой расстаемся, – выдохнул Кирюха минут через пять, как только губы освободились.
Оля сперва не поняла:
– Кто сказал?
– Я сказал. Я не хочу больше с тобой встречаться. – Он постарался, чтобы эта фраза звучала четко и полновесно.
Переварив ее, девчонка слегка обалдела:
– Ты что, больной?
Мрачный кивок:
– Может быть.
– Кирилл! – взвизгнула девчонка и подпрыгнула на месте так, что длинные серебристые сережки, похожие на куриные лапки, закачались. – Я тебя вообще не понимаю! Нашим отношениям боги могут позавидовать!
– Вполне возможно. – Кирюха не собирался с ней дискутировать. Знал, что не обремененная интеллектом фейка не поймет его.
Около месяца назад он внезапно обнаружил, что начинает что-то испытывать к Оле. Случилось то, чего не было за все время их романа: Кирюха стал ревновать. Ему делалось погано при мысли о том, что в комнату его подружки каждый день ходят стада посторонних парней, что она позволяет ласкать себя взглядами и не только ими (в этом Кирюха даже не сомневался), что в его отсутствие Оля ведет себя как вольная девушка.
Он и раньше все это осознавал, но никогда не огорчался. Потом что-то изменилось. Это беспокоило, ведь Оля – совсем не та, от кого можно ждать верности или искренней любви. А попробуй он надавить на девчонку, как она тут же вильнет хвостом и демонстративно уйдет прочь. Куда уж лучше сделать все самому, раз и навсегда прекратив все переживания.
Оля всматривалась Кирюхе в глаза, пока не добралась до единственного логического объяснения:
– Кирилл, у тебя что – кто-то есть?
– Есть. И намного лучше тебя, – соврал Кирюха. Он бил наверняка. Оля жутко оскорбилась, что сделала бы любая девушка на ее месте.
– Да? И кто она? Или, может, он? – последним вопросом она пыталась поддеть парня: мол, если ты смог отказаться от такой прекрасной подружки, то у тебя что-то не в порядке с головой. Мало того, Кирюха знал, что уже завтра половина общаги будет донимать его такими же насмешками. Может, Оля и не считалась образцом чистоты и скромности, зато была общепризнанным секс-эталоном. Всех друзей и знакомых придется послать подальше вместе с их мнением. Бессмысленно доказывать, что кроме секса должно быть и еще что-то, чего Оля не могла дать ни ему, ни кому-то еще.
– Скоро узнаешь. – Кирюха отшагнул назад. – Ну, я пойду?
Его подружка (теперь уже бывшая...) попыталась насмешливо улыбнуться – получилась некрасивая гримаса-фальшивка:
– А я что, тебя держу? Больно надо!
Кирюха повернулся и зашагал по коридору. Позади хлопнула дверь. Вот и весь разговор. Быстро и почти безболезненно – во всяком случае, пока. Ночью она устроит очередную вечеринку с музыкой и выпивкой, без труда заведет себе нового парня. И всем встречным и поперечным она будет рассказывать историйки, в которых выставит прежнего ухажера полным идиотом. Такие же истории о бывших парнях Оли в изобилии бродили по общаге. Кирюхе предстояло стать персонажем очередного цикла этих баек.
С неприятным мутным осадком на дне души он поднялся на свой этаж, отпер полутемную комнату – компактную «двушку» с двухъярусной кроватью. Не включая света, снял рюкзак, разулся. Посмотрелся в зеркало. Открыл холодильник, вынул кастрюлю со вчерашними макаронами, повернулся к двери, собираясь шагать на кухню. Остановился, с сомнением взвесил кастрюлю в руке. Поднял крышку: ни единой макаронины, лишь на дне лежит вилка.
Какого хрена, подумал Кирюха. Макароны не могли так запросто испариться из комнаты, замкнутой на ключ. Единственным, кто мог их съесть, был Вовка – сосед по комнате, будущий журналист, неглупый парень и отчаянный пьяница – да только он ушел утром на экзамен и раньше десяти вечера не появится, если появится вообще. Ибо после любого зачета или экзамена, независимо от его результата, Вовка вместе с одногруппниками закатывал попойку. К тому же зачем бы соседу таскать у Кирюхи макароны, когда у него самого целая полка разных припасов.
Кирюха огляделся и только сейчас заметил, что на его кровати кто-то спит. Похоже, это была Златовласка из сказки, переключившаяся с медведей на студентов. Кирюха на цыпочках подошел к кровати, наклонился: под его одеялом была незнакомая девчонка. Она лежала, разметав светлые волосы по подушке и смешно приоткрыв рот. Рядом с кроватью стояла пара стоптанных кроссовок.
