Крис Бакелдер - Медведь против Акулы
Обзор книги Крис Бакелдер - Медведь против Акулы
Крис Бакелдер
Медведь против Акулы
Моей матери, Линде Уилсон
Моему отцу, Аллену Бакелдеру
и
Моей сестре, Лизе Бакелдер
Сердечная благодарность Джиллиан Блейк и Рейчел Сассман из «Скрибнера» за их компетентность и энтузиазм и Лизе Банкофф за то, что книга попала в хорошие руки.
Спасибо отличным учителям: Майклу Паркеру, Грегу Мейерсону и особенно Пэджетт Пауэлл, которая говорила о великом и подкрепляла слово делом.
Множество благодарностей моим талантливым и щедрым ровесникам в Писательской мастерской Университета Флориды и в особенности – Эмили Миллер, замечательному другу.
Люкс-благодарность Робу Силсу за вдохновение. Медвежье объятие Синтии Нирман, великодушному товарищу.
Спасибо Флорри за ее теплое гостеприимство, Джойс – за доброту и веру в хорошее и Рону – за главную идею.
Особое спасибо Кейт Моуддер за все, что она подарила.
И прежде всего спасибо моим родителям и сестре за их любовь, доверие и поддержку. Я замолк и все принял.
Лорд Клиффорд говорит: «И червь, коль на него наступят, вьется».
«Король Генрих IV», Акт III[i]Курт Воннегут-мл. говорит: «Это должно, я думаю, иметь оптимистический смысл, но должен сказать, что червяка можно припечатать так, что когда уберешь ногу, он уже не пошевелится».
Обращение к выпускному классу колледжа БеннингтонМЕДВЕДЬ пр. АКУЛЫ
Предисловие
«Медведь против Акулы: Роман» основан на правдивой истории.
Или, точнее, роман основан на правдивой истории.
Вообразите правдивую историю в небогатом районе, скромном, порядочном. Вообразите тамошние балки, стропила, ровный аккуратный скат дранковой кровли. Вообразите тамошние четкие, безукоризненные углы, почти идеально девяностоградусные, при том, что вы знаете: идеально прямой угол – подобно идеальному кругу или идеальной заднице – в Реальном мире реально не существует, но при том же, что вы знаете: эти углы стремятся, тем не менее, к идеалу (а иначе – зачем Рай?) Вообразите чистенькие кладовки, разумную планировку, сугубое отсутствие роскоши и излишеств. Вообразите отборные стройматериалы – за них поручились люди, которые трудятся на совесть, черт возьми. Вообразите, что все сходится, что – да, подвал неотделан и сыроват, но такова правда, ничего не попишешь.
Хорошо.
Теперь вообразите на основе этого монумента честности и добросовестности, вообразите сооружение чахлое, поставленное кое-как, шаляй-валяй, через пень-колоду, слепленное вместе дефисами да пестрыми тонкими нитями идей, разномастное строение, отчасти бунгало, отчасти небоскреб, отчасти шалаш, тут и алебастр, и кирпич, и виниловый сайдинг, и план некоторый имеется, и некоторый имеется план, обаятельное или занятное – самые подходящие слова, чтобы описать это местечко, стоя на парадной раскорчеванной лужайке Правды, – само по себе не шаткое, оно, однако, примостилось, обосновалось на аккуратной покатой дранковой крыше Правды и раскачивается, раскачивается, и вся долбаная ситуация сползает в коллапс, за которым только смрадные руины, и в этих руинах лежат поровну Правда и Ложь, Ирония и То Что Не Ирония, так что контекст и чистота навсегда утрачены и неразличимы.
Как мне рассматривать этот брус 2 на 4? Это мета-доска, или сверхдоска, или доска как таковая? Доска тем более сложная и неоднозначная, что явственна ее простота и слепящая честность в осознании своих параметров? Кому-нибудь вообще приходило в голову замерить эти два на четыре? Короче: это что – постмодернистский дрын?
Скажем, как смотреть – сквозь или на треснувшее стекло?
Линолеум: аутентичность или гибель аутентичности?
Вот и вообразите.
И вот перед вами…
Часть первая
Широкое, растопыренное ухо Америки
1. Салонная игра
Значится, это вроде как салонная игра, да? По сути?
Пожалуй.
Ну что, звучит потешно. Медведь напротив Акулы.
«Против», а не «напротив». Что за салон?
А… Ну, это салон. Салон.
…?
Мм. Типа гостиной.
Что?
Зал, по сути дела.
Зальная игра?
Ну, знаете, там как бы в нее играют.
Что такое салон?
Типа комнаты отдыха. Технически.
Салон?
Да.
В здании?
В доме.
И каких размеров там телевизор?
2. Белый мрак
Телевизор, диван, главный герой (м-р Норман) спит, подергиваясь в стробоскопических отблесках.
Телевидение говорит: Не уходите, мы вернемся через минуту.
М-р Норман знай себе дергается и мычит. Он не уходит.
Мохнатый ковер в американском стиле и обои под мореный дуб – о, я не замечаю разницы, вам удалось меня провести, где же шов?
Уже утро – проснись и пой.
И тут из сновидений зернистых и смазанных, пузырящихся синаптическим треском и белым шумом, м-р Норман открывает глаза в снежную щекочущую мякоть беспроводной вибрирующей подушки «Вибро-Дрема Плюс» – недоступна в магазинах, заказывайте сегодня.
Ослепляюще белая подушка, ради которой операторы ждут вашего звонка, баюкает лицо м-ра Нормана, выгибается соблазнительно, эргономично к его ушам и мурлычет, и воркует в эти уши, как любовница. Душечка-подушечка говорит: «Три необременительных взноса».
Она говорит: «Предложение ограничено, недействительно, где запрещено законом, эргономичный дизайн».
Она говорит: «Загляните в отдел беспроводных подушек местного магазина – убедитесь сами».
По телевизору то же самое.
Эргономичный – от латинского ergo (следовательно) и французского nom (имя).
В мягкий белый пухозаменитель своей девственной любовницы м-р Норман говорит: «Отсюда имя?»
Ей (подушке) неважно, воспользовался м-р Норман «Визой» или «Мастеркард», сделал заказ через Интернет или по многоканальному телефону, а то и вовсе посредством мучительной и сладостно-неторопливой Американской Почтовой Службы. Она (подушка) просто хочет, чтобы м-ру Норману легко отдыхалось после долгого рабочего дня. Она понимает. Она переживает. Она покусывает мочки его ушей, когда говорит.
Своим рокочущим языком, своими звенящими губами душечка-подушечка говорит: «Отсюда имя». И в этом есть смысл.
Ее дизайн? Ну, в ее дизайне сочетаются Комфорт Старого Света и Материалы Космической Эры. Она официальная беспроводная подушка матча «Медведь пр. Акулы II».
У м-ра Нормана болит шея, но душечка (революционная подушка будущего) говорит: «Лежи смирно, великан».
Она говорит: «Устойчивая к пятнам, лабораторно протестированная износостойкость».
М-р Норман со вздыбленным членом и истекшей гарантией лежит ничком на диване в большой Телекомнате своего пригородного дома, вперяя взор в белый мрак обольстительной сомнотехнологии, в знойную метель доступного комфорта и американских хай-тек ноу-хау.
Иначе говоря, м-р Норман просыпается.
3. Омы и амперы
Жена (м-с Норман) и двое сыновей спят наверху.
Домик нам попался тихий. В этом пригородном доме стоит блаженная тишина.
Приходят мысли о ветерке, целующем луга, приходят мысли о бомбоубежищах.
В доме полная тишина, слышны разве что ничтожные звуки, на фоне которых осознаешь и постигаешь саму идею тишины, шорохи и биения, которые, можно сказать, определяют тишину, да-да, вызывают ее к жизни и замыкают в парной оппозиции, наделяя значением и контекстом.
Тихий дом – то есть тихий за исключением химического гула центрального кондиционера, за исключением сипа осушителей воздуха, за исключением вавилонской болтовни телевизоров.
Тихий, разве что синтетически пульсируют коаксиальные кабели, конвертеры, подземные оптоволоконные линии. Треск и хруст электричества, напряжение, сопротивление – омы и амперы, ватты и вольты.
Все тихо, только стук журнала «Земельные сделки и разводы» по виниловому сайдингу, клекот жесткого диска, бормотание веб-сайтов – разоблачителей Чарльза Линдберга, распространителей детского порно, аукционеров, фанатиков килта, жертв бессонницы, Капитанов Промышленности, профессоров канадской литературы.
Разве что стрельба, да сирены, да стрельба, да вертолеты.
Только мишуткины шутки, да акулий шлак.
Только неумолимый скрежет континентальных платформ во множестве миль под земной поверхностью.
В милях?
Только утопический рокот «ВиброДремы Плюс» да сладкие-сладкие песни электрических птиц, вмонтированных в искусственные кизиловые кусты на заднем дворе пригородного высокооснащенного дома м-ра Нормана.
Факс, сканнер, сотовый.
Ты в медведя стреляешь-стреляешь, а он все живой.
В доме стоит полная тишина, когда просыпается м-р Норман.
4. Дама пр. торта
По Телевидению, по Телевизору, дама-юрист в шелковой блузке с декольте допрашивает шоколадный торт.
