Елена Глушенко - Отличница
Обзор книги Елена Глушенко - Отличница
Елена Глушенко
Отличница
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)
Оля, это тебе!
Рита, Наташа, Лена – будьте счастливы!
Август
Я проспала.
Накопившаяся усталость дала, наконец, о себе знать, и утром я совершенно не слышала, как включилось радио. Проснулась я внезапно, словно меня кто подбросил, и с ужасом уставилась на будильник. Без пяти девять! Уитни Хьюстон запела, что всегда будет любить меня, а я в панике заметалась по квартире. Через пару минут, проснувшись окончательно и сообразив, что все равно не успею на работу вовремя, даже если немедленно вылечу на реактивном самолете, я схватилась за телефон.
– Свет, привет! Ты где?
– Привет! В лифте поднимаюсь. Уже почти на месте. А ты где?
– Еще дома. Я проспала, представляешь? Полночи огурцы солила. Слушай, Светик, прикрой меня, а?
– Ладно, попробую, только ты давай быстрее. А то сама знаешь: если Горгона тебя захочет, а ты не явишься пред ее светлы очи – крику будет…
– Да знаю. Ты в крайнем случае скажи, что я в «Книжный мир» с утра поехала. Проверить отчет.
– O’K. Ну, все, я уже пришла. Пока!
– Спасибо! Скоро буду.
Ну, вот. Теперь можно особо и не торопиться. Я с хрустом потянулась и посмотрела на ровный ряд банок, стоявших под окном. Огурцы были красивыми, рассол – прозрачным. Я знала, что это вкусно, но меня уже тошнило от заготовок.
…
Голова была словно ватой набита. Соображалось с трудом. Я вяло водила мышкой по столу, не в состоянии решить, что делать: уснуть тут же, на рабочем месте, или все же сначала что-нибудь съесть.
Мне повезло, никто мной с утра не интересовался, и я смогла незамеченной проскочить в свой кабинет. Кроме нас со Светиком там обычно располагались еще две девушки, но одна из них в настоящий момент была в отпуске, а другая – на больничном.
Светик уже умчалась на обед. Точнее, не на обед, а по магазинам. Света была самой молодой в нашем маленьком коллективе и самой модной. Она всегда знала, куда поступили новые коллекции, где проводятся распродажи, и сколько на этом можно сэкономить. Таня и Лариса тоже интересовались модой, но не так фанатично. Поначалу и меня пытались приобщить к этому веселому занятию, но безуспешно.
Мой желудок требовал хлеба, и можно даже без зрелищ. Конечно, лучше всего было бы сходить куда-нибудь нормально пообедать. Но мне так хотелось спать, что я решила ограничиться корейской лапшой, а затем подремать прямо на рабочем месте, на коврике для мышки. Я распечатала отчет и полезла в нижний ящик стола за очередным «Дошираком».
Послышался скрип открываемой двери, и знакомый голос произнес:
– Ау, люди! Вы где?
Я затаилась. Это Леха. Что-то мне сегодня совсем не хочется его видеть. Как пить дать, поспать не удастся.
– Петрова, отзовись. Я знаю, что ты здесь.
Ну, сколько можно говорить, что я уже пятнадцать лет, как Потапова? Безнадежно. Вздохнув, я начала выпрямляться, стукнулась головой о стол и уронила коробку с лапшой на пол. Через мгновение он уже был рядом.
– Брось немедленно эту гадость. Пошли в столовую.
Я попыталась, было, сопротивляться, но он подхватил меня под руки и потащил в коридор.
…
Всякие кафешки, в изобилии расположенные вокруг конторы, кормили неплохо, но уж больно дорого. Поэтому у знающих особой любовью пользовалась столовая районной администрации в пяти минутах ходьбы от моей работы. Цены там были просто смешные. Мой личный рекорд составлял двенадцать рублей пятьдесят копеек. В эту стоимость входили салат из свежей капусты, каша манная и чай с лимоном.
Я ковырялась в тарелке с винегретом и наблюдала, как Леха поглощает свой обед. Покончив с салатом, он съел борщ, затем отбивную с пюре, потом оладьи с повидлом и, наконец, запил все это соком. Вытерев рот салфеткой и отодвинув в сторону тарелки, он сложил руки перед собой и уставился на меня.
– Рассказывай.
– Чего рассказывать?
– Все рассказывай. Как дела? Как Потапыч?
– Дела хреново. Потапыч в лагере. Через неделю возвращается.
– В каком лагере?
– В спортивном. Третья смена.
– Мы теперь спортсмены?
– Да, самбисты. Я же тебе говорила.
– Правда? Не помню. А почему дела хреново?
Я замялась. Ну, как ему объяснить, что без сына дома ужасно одиноко, особенно в выходные. Что я устала смертельно, работая, что называется, на износ, и, наверно, не доживу до отпуска. Что меня достали эти бесконечные соленья-варенья, и я уже на дух не переношу огурцы. Что меня утомили мои родственники, которые все выясняют и выясняют свои отношения, а мне приходится выслушивать обе стороны.
– Да так. Устала, наверно.
Он прищурился.
– Петрова, ты здорова?
Я отодвинула винегрет и взяла стакан с чаем.
– Машка, ты когда в последний раз смотрелась в зеркало? Ты же сине-зеленая.
– Это я огурцы полночи солила.
– Ау, есть кто-нибудь дома? – он протянул руку через стол и постучал согнутым пальцем по моей голове. – Здорова ли княгинюшка головушкой?
Тут, наверно, нужно кое-что прояснить. Вообще-то, я не часто позволяю стучать себе по голове. Просто Леха Маркин был единственным, от кого я могла это стерпеть. А еще точнее, он был единственным, кто мог до этого додуматься.
Дело в том, что я его знаю столько, сколько себя помню. Давным-давно, в наш город на строительство оборонного завода приехали по комсомольской путевке молодые люди со всей страны. Мой папа родился в Астрахани, а мама в Подмосковье. Познакомились они в клубе на танцах, а когда поженились – получили комнату в коммуналке аж на четырех хозяев. Одну из комнат занимали Маркины, тоже только что поженившиеся.
Мы с Лехой родились почти одновременно, он в апреле, я в мае, и нашим воспитанием занимались обе семьи по очереди, поскольку родители и того и другого работали в смену. Потом нас обоих отдали в ясли, и одно из первых моих воспоминаний – это как мы с Лехой и еще несколькими малышами сидим в туалете рядком на горшках.
Вообще-то, меня зовут Марина, но Леха долго не выговаривал букву «р», поэтому сократил мое имя до Маши вместо Мариши, а потом и вовсе перевел в Машки.
Через несколько лет нашим родителям выделили квартиры в одном доме в соседних подъездах. А еще через год мы с ним пошли в одну школу в один класс.
То, что Леха был старше меня на месяц, почему-то давало ему право относиться ко мне покровительственно. Он полагал своей прямой обязанностью совать нос в мои дела, совершенно не считаясь с тем, что я про это думаю. Я не была его подружкой – я была его подопечной. Просто он всегда опекал и защищал слабых: кошек, собак и меня в том числе. Меня никто никогда не обижал – все знали, что Маркин занимался боксом и на расправу был быстр.
Девчонки его буквально преследовали. Он не был ни высоким, ни красивым, но покорить мог любую. Его чары не действовали только на меня: я-то знала, каким нудным и деспотичным он мог быть.
Учителя любили его, но побаивались, поскольку он был непредсказуем и мог выкинуть любой фортель. Учился Леха хорошо, без троек. Мог и лучше, но не хотел. «Умный, но ленивый», – говорила про него моя мама. Язык у него был подвешен замечательно. Часто он выходил к доске, понятия не имея, о чем его спросили. Но на лету схваченная мысль, буквально пара слов, сказанных кем-то из класса – и он устраивал шоу на полчаса. «Клоун», – бурчал физик и ставил в журнал «четыре».
Сейчас, когда я вспоминала, каким Маркин был в юности, у меня почему-то возникала ассоциация с Томом Крузом времен «Top Gun»: та же дерзкая улыбка, тот же горящий взгляд.
В детстве Леха мечтал быть путешественником. Помню, как однажды он потерялся. Его искали с милицией весь день и нашли на вокзале. Он ждал поезд на Северный полюс. Не знаю, выпорол его дядя Петя или нет, но целую неделю Леху не выпускали играть во двор.
У нас с ним были общие секреты. Например, как-то мы с классом встречали Новый год, и я первый раз в жизни напилась. Леха уверяет, что я была просто невменяемой. Не знаю, не помню. Он довел меня до квартиры, а может дотащил. Хорошо, что родителей и сестры не было дома. В другой раз, опять же в Новый год, когда весь народ, крепко выпивши, вышел на улицы размяться, он подрался с какими-то придурками, которые порвали ему пуховик. Я зашила ему пуховик так, что тетя Оля ничего не заметила.