Анастасия Соболевская - Грета за стеной
Обзор книги Анастасия Соболевская - Грета за стеной
Анастасия Соболевская
Грета за стеной
Когда Грета упаковала последние веши в дорожную сумку, ее мать и отчим еще спали. Она плотнее прикрыла дверь в свою комнату, чтобы не разбудить Каю, младшую сестру — четырехмесячная девочка росла беспокойной и редко спала по ночам.
— Диспетчерская такси. Доброе утро, — отозвался равнодушный женский голос в трубке.
— Здравствуйте, карта 158342.
— Минуточку, — призвал к ожиданию голос, после чего последовала пауза в несколько секунд, — Маргарита Эггер?
— Да.
— На какое время хотите заказать такси?
— Сейчас.
— Куда направляетесь?
— Улица Ауденхоф, 139.
— Адрес отправления?
— Остров Ринг, — Грета подошла к зашторенному плотной оливковой тафтой окну, за которым, мерцая приглушенными огнями сотен домов, вдалеке, по ту сторону Вантового моста, уже начал просыпаться город. — Пятый дом.
— Заказ принят. К оплате 8 крон. Водитель позвонит, когда подъедет к дому.
— Спасибо.
Грета повесила трубку и убрала телефон в сумку. Теперь она готова.
Она села на край кровати и обвела взглядом неуютные белые стены своей спальни. Вот она и сбегает из дома.
Матери она сказала, что едет к отцу на три месяца, сама же уезжала к нему навсегда. Она решила, что сообщит ей позже. Может быть в июне, когда они со Свеном начнут собираться на море. Эта новость обещала быть не самой приятной для матери, но Грете было почти девятнадцать, и она была вправе сама решать, где хочет жить и с кем.
Скажи Грета еще года четыре назад, что едет к отцу, Линда сидела бы сейчас на ее кровати и проверяла бы ее сумку — не забыла ли дочь что-нибудь. Отец Греты жил на другом конце города, и возвращаться на остров из-за какой-нибудь мелочи было бы неудобно. Но сейчас, утомленная ночными капризами младшей дочери, мама спала под боком у нового мужа. Грета этой ночью тоже не сомкнула глаз, пока Кая не умолкла, и потому засыпала на ходу. На завтрак она съела только яблоко, которое припасла еще с вечера, чтобы лишний раз не выходить в коридор, рискуя разбудить кого-нибудь стуком двери. Яблоко проиграло борьбу с чувством голода, но Грета решила, что найдет что-нибудь съестное в холодильнике отца и приготовит нормальный завтрак, как делала всегда, когда приезжала к нему, начиная с четырнадцати лет.
Ее родители, Маркус и Линда Эггер, в девичестве Эленьяк, развелись, когда Грете было тринадцать. Не самый лучший возраст для осознания того, что жизни, к которой ты привык, никогда больше не будет. Не самый лучший возраст узнать, что ты больше не будешь жить в родном доме, а вместе с матерью переезжаешь в чужую квартиру, призванную заменить тебе его. Не самый лучший возраст, чтобы принять, что родители больше не помирятся, что теперь все кончено. Обида за перемены в своей жизни, о которых она не просила, до сих пор грызла ее. Ринг так и не стал ей настоящим домом, и она уезжала к отцу без сожалений.
Правда отец, как и мама, также пребывал в блаженном неведении, что дочь собралась перебраться к нему навсегда. Но Грета не думала, что он будет возражать. Сейчас ей не терпелось поскорее очутиться в своей комнате. В своей старой комнате на втором этаже кирпичного дома по улице Ауденхоф, 139.
Маркус Эггер жил в юго-восточном, самом дальнем от Ринга, районе Гёльдерлина — в районе Ауденхоф, где двадцать лет назад вдоль главной улицы располагалось всего несколько частных домов, а теперь постройки захватили всю землю в округе. Между собой жители района называли его велосипедным, потому как в этой части города велосипедистов было в несколько раз больше, чем в любой другой. Сама Грета на велосипеде ездила неважно — ей плохо давалось умение держать равновесие. Она в тайне мечтала приделать к своему старому велосипеду пару дополнительных колес, и ее останавливал лишь стыд от мысли, как на нее посмотрят окружающие.
В ожидании такси Грета глядела в окно. Отсюда район Ауденхоф был почти невиден — только огромная водонапорная вышка проглядывалась где-то вдалеке, едва различимым в бинокль серебряным пятнышком над деревьями. В детстве Грета так и не решилась на нее забраться. Ауденхоф буквально тонул в зелени, не то, что насыпной остров Ринг, где специально насаженные парки, при всех вложенных в их создание усилиях и средствах, казались скучной имитацией пейзажей настоящей природы. Разница между Рингом и Ауденхофом, лично для Греты, была, как между картиной и фотографией. Многие в ее окружении не замечали такого очевидного для самой Греты отличия. Объективно, здесь было удобно, современно и красиво, но это был совсем другой мир, не похожий на остальной город. «Ринг — соседнее государство» — так начали говорить об острове, еще только когда на дно Мраморного залива стали засыпать первые тонны песка и грунта. Остров назвали «Кольцом», потому что с воздуха его контуры очерчивали идеальный круг. С материком его соединял единственный мост, вдоль которого курсировали воздушные трамвайчики. Еще один мост соединял его с соседним островом, на котором располагался парк развлечений «Звездный двор». Все дома на Ринге были спроектированы как один, высокими, по сорок этажей, и стояли кольцом в самом центре острова. Таких домов было 15. Квартира Свена, отчима Греты, была угловой и окнами выходила на Вантовый мост и набережную. Свен работал финансовым аналитиком, главой одного из отделов Фондовой биржи и зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе такое жилье. Он целыми днями всматривался в какие-то сводные таблицы и столбики цифр — однажды Грета заглянула ему через плечо и поняла, как она далека от мира финансов.
К слову, Свен никогда не любил, чтобы его отвлекали и заглядывали через плечо.
Дома он тоже работал. Но все равно меньше, чем Маркус Эггер, который мог убежать с семейного ужина по звонку кого-нибудь из своей команды, потому что на территории доков только что нашли труп с перерезанной глоткой, и оставить жену с дочерью ужинать одних. Отец Греты работал комиссаром полиции. Он отдал этой работе двадцать лет жизни.
Грета не знала, любил ли ее Свен. Она бы не удивилась, если бы не любил. Винить его она не могла — она ему не родная дочь. По началу Свену с трудом удавалось завоевывать расположение падчерицы игрушками, одеждой и поездками с матерью на море, но Грета все равно не могла назвать то чувство, что она к нему испытывала, любовью. Скорее, она просто хорошо к нему относилась.
А вот отца она любила, и боялась, что однажды к ней придут его сослуживцы с плохими вестями о своем комиссаре. Красиво сложенная форма офицера полиции и ордена, полученные им за время службы, являлись бы слабым утешением, убей его какой-нибудь псих с пистолетом. Грета этого очень боялась. После развода он полностью отдавался работе, и с дочкой они чаще виделись в участке, чем дома. За шесть лет, что она к нему ездила, Грета успела подружиться с его командой — Лотой, Александрой и Куртом. Ей было бы трудно расстаться с любым из них, но насколько трудно, Грета узнала, когда ей стукнуло пятнадцать. Тогда отец сообщил, что Александра вышла замуж и уехала с мужем в другой город. Именно Александра помогла Грете, когда той стало совсем грустно после развода родителей, который она, как им казалось, пережила спокойно.
Грета подъехала к дому отца в семь утра. Слишком рано для субботы, но она знала, что отец уже не спит. Он спал лишь до шести и по выходным, даже если ложился глубокой ночью, потому что комиссар полиции работает без выходных. Жилые дома по обе стороны улицы Ауденхоф, раскрашенные розовыми и рыжими бликами лениво выползающего из-за горизонта весеннего солнца, все еще находились в состоянии дремы. Только кое-где в окнах уже горел свет. Тишина и свежесть выкошенных газонов — таким она запомнила Ауденхоф, когда уезжала отсюда в последний раз около года назад. Так уж случилось. Вместо стеклянных высоток Ринга, искрящихся гигантскими солнечными зайчиками в ясную погоду, — небольшие кирпичные домики позади ухоженных лужаек. Здесь Грете даже дышалось легче.
Она расплатилась с таксистом и вытащила из салона сумку с одеждой, книгами и кистями, чемоданчик с красками, папку-чемоданчик и достала из-под сидения тубус с эскизами и набросками. Беглянка забрала из дома все, что могло ей понадобиться в учебе. С неба засыпала неприятная морось, не претендующая на название дождя, и Грета вспомнила, что забыла на острове зонтик. Нагруженная тяжелыми сумками она поднялась по ступенькам на небольшой пригорок, где стоял ее дом. Он был двухэтажный, с небольшой мансардой и террасой, опоясывающей дом слева. С момента ее последнего визита дом отца пришел в какое-то неряшливое состояние. Под ногами тихо захрустел тонкий слой не растаявшего с зимы снега и льда. Зима в этом году случилась поздняя, и, несмотря на март месяц, повсюду проступали следы никак не желающей уходить зимней стужи.
