Марта Кетро - Хоп-хоп, улитка
Обзор книги Марта Кетро - Хоп-хоп, улитка
Марта Кетро
Хоп-хоп, улитка
Часть первая
Детский альбом. Похороны куклы
Папе, Стасу, коту и мужу — с любовью
Кажется, я убила кыргыза. Позвонили на мобильник из какого-то криминального отдела и попросили прийти завтра. Я страшно возбудилась и потребовала встречи прямо сейчас. Ровно за час успела принять ванну, высохнуть, одеться, проехать на метро до «Октябрьского поля» и дойти до конторы минута в минуту. Задали потрясающий по красоте и актуальности (для начала марта) вопрос: «А что вы делали в ночь на двадцать шестое декабря?» Оказывается, в соседнем квартале нашли тело и проверили все звонки из этого района, произведенные в четыре часа утра. И кто же вытащил счастливый билет? Ну конечно, именно это время я выбрала для того, чтобы позвонить мужу в мастерскую. По версии следствия я выскочила из дому, сбегала на Водную, убила кыргыза и кинулась оголело хвастаться. Абсолютно нелогично, на мой взгляд. Если бы у меня возникла фантазия получить к завтраку свеженького кыргыза, не было бы нужды ходить так далеко — у нас ими вся улица кишит, подметают они ее постоянно. Да и около «Алых парусов» целый вагончик запасен. А шлепать за ними через реку… Хотя я, конечно, могла его туда отнести, чтобы замести следы. Но я, скорее, бросила бы его в воду по дороге.
Задали еще много толковых вопросов:
— А почему вы так быстро к нам пришли?
— Из любопытства.
— А вдруг это лохотрон какой-нибудь?
— Но вы же из милиции!
— А я вам по телефону удостоверения не показывал!
— А я домохозяйка. У меня опыта нет.
— Так вас что, никогда по такому вопросу не вызывали?! Никогда?!
— Не-а.
— А вы позвонили мужу сейчас, чтобы сказать, что идете к нам?
— Нет, а надо было?
— А кому-нибудь говорили, куда идете?
Тут я струсила.
— А почему в ту ночь не позвонили мужу с городского?
— Это для него дороже.
— А почему не спали так поздно?
— Стиль жизни такой.
— Давно ли вы замужем?
— Да.
— А муж автослесарь?
— Нет.
В общем, мы друг друга не убедили.
Теперь меня, наверное, посадят.
* * *Позавчера ходила в театр поработать костюмером. Это было настоящее развлечение. Меня там называли девочкой… «И какую-то женщину, сорока с лишним лет, называли своею девочкой милою». А семнадцатилетняя костюмер (именно так, без «ша», для почтительности, и к «службам» принято обращаться на «вы») снисходительно объясняла мне тонкости профессии.
Во время спектакля актеры либо бьются в истерике, либо ходят с мрачными минами, все в творческом процессе. Причем, чем меньше роль, тем больше работы лицом.
Подруга зазвала только разложить реквизит, а потом коварно отправила за сцену заботиться о короле. Я-то думала, что это по традиции второстепенный персонаж, а оказалось — главный. Все время крутился на сцене и менял туалеты.
Когда первый раз к тебе, в темноту кулис, влетает мужик, ослепший от разницы освещения, как-то попадает в рукава и, в шапочке набекрень, убегает, это очень страшно — кажется, что сейчас опозоришься, подашь ему плащ наизнанку и сорвешь спектакль (нет! Сорвешь Спектакль!). А потом постепенно понимаешь: даже если вместо королевского плаща натянешь на него свой жилет с лисичкой, ничего ужасного не произойдет.
Во-первых, никто ничего не заметит, а во-вторых, если и заметит, на спектакле сидит человек двадцать, и «вся Москва» все равно об этом не узнает.
* * *Недавно вернулась из магазина с очередной порцией одежды и обнаружила, что в шкафу сложилась совершенно невыносимая обстановка: старые вещи любовно развешаны на плечиках, а новые скомканы и валяются внизу. Пришлось исправлять ситуацию, скомкав старые тряпки и развесив новые. Моль была в недоумении. А я пришла к выводу, что вся моя одежда делится на довольно отчетливые группы, например:
1. Вещи, купленные, когда я замерзла.
2. Вещи, купленные, когда нет того, что хочется и/или нет денег.
3. Вещи, купленные, когда я счастлива, но когда я счастлива, я почти ничего не покупаю.
4. Вещи, купленные в отчаянии.
5. Подарки.
В первой группе нашлось семь или восемь свитеров. Все они пушистые, девственно синтетические и оттого недорогие. Когда однажды по телевизору мне сообщают, что на улице +2, я одеваюсь соответственно, а если потом оказывается –10, то крышу сносит совершенно. Тогда забегаю в какой-нибудь метрошный ларек, а то и в секонд-хенд и покупаю за десять баксов полиэстровое счастье под кодовым названием «тепленькое». Оно потом никогда больше не надевается и лежит в шкафу вечно, потому что моль его не ест.
Вторая группа тоже весьма многочисленная. Вот я иду в «Бенеттон» за длинной черной юбкой, а возвращаюсь из «Террановы» с оранжевым платьем, носить которое невозможно. Вещи, купленные «вместо», обычно очень дешевы и чертовски сексуальны. Именно поэтому их нельзя надевать никогда, да и сидят они плохо. Но в момент покупки вас охватывает какая-то нездоровая игривость, а кроме того, кажется, что если сейчас уйти с пустыми руками, то это будет знаком, что все радости мира не для тебя. А дома невозможно понять — как? Как это можно было принести в семью? До сих пор меня шокирует коричневая кримпленовая юбка из стока и атласный леопардовый лифчик на веревочках — вообще непонятно откуда, но твердо помню, что за шестьдесят рублей. И розовый сарафан-юбка-шорты (ах, не спрашивайте…)
Самая крошечная группа. Когда я счастлива, я вообще ничего не покупаю. Но есть у меня одна полосатая футболка… Мы гуляли по Кутузовскому, банально держась за руки, и вся моя жизнь была сосредоточена в общем пространстве между нашими ладонями — единственном общем пространстве, которое у нас когда-либо было. И он решил зайти к маме, а на мне в тот момент была маечка, которая сверху постоянно сползала с плеч, а снизу едва прикрывала подвздошную впадину. О бюстгальтере при обширном декольте речи быть не могло, поэтому, когда я поднимала руки… в общем, к маме в таком виде было нельзя. И вот мы заглянули в какой-то подземный ларек, где я прикрыла срам сине-желто-зеленой футболкой соответствующего качества. Позже я износила ее до дыр.
Подсчитывая количество одежды в этой группе, понимаешь, что последние полгода я была феерически несчастна, и это заставило меня прикупить несколько по-настоящему хороших вещей. Когда прошлого не вернуть, а будущего не существует, ты именно здесь и сейчас выбираешь единственно правильную одежду. Никаких грязных мыслей по поводу того, что «зимой я толстая, ага, а летом оно будет висеть, а это на мне лопается сейчас, и вдруг я вообще никогда не похудею…», нет, только я и спокойные добродетельные тряпки из «Бенеттона», «Сислея» и, может быть, нечто экзотически-лиловое из «Моргана». Потому что становится понятно: сейчас сердце мое разбито, но это дивное белое платье, эта кофточка с грамотно скроенной спиной — это навсегда. В один из самых страшных дней своей жизни я купила в Питере дивный бюстгальтер, сотканный из зеленого кружева и чьих-то неуемных фантазий. На тонких бретельках, слегка приоткрывающий соски, он делает грудь прекрасной до пресечения дыхания, смотришь на это все и думаешь: «Ну хоть это…» Рискованно, конечно, но если он будет слишком жестоко напоминать мне о том дне, я его ритуально сожгу, что тоже неплохо.
Ну да. Я всегда подозревала, что меня никто не любит. Подарки у меня только двух типов.
Во-первых, это старые вещи моей любимой подруги, потому что она так мне нравится, что хочется донашивать ее одежду и быть похожей на нее хоть в этом. Вот только рост, вес, масть и вообще пропорции у нас отличаются настолько, что все эти тряпочки я храню в шкафу в отдельной кучке и никогда не трогаю. Зато из них не уходит запах ее синего «Голуаза».
А во-вторых, один-единственный сарафан, любовно выбранный моим мужем в магазине, адрес которого он скрывает. Могу сказать, что эту вещь пришлось отдать той самой подруге, которая выступает в нем во время уличных шоу, где эксплуатирует имидж белого клоуна.
* * *Было так: моя киска обожает забираться вверх по дверному косяку и медленно, с ужасным звуком, съезжать на когтях по обоям — ну развлекается так, животная бессмысленная, что с нее взять… И после трех лет этих ее игрищ обои в коридоре превратились понятно во что. Перед восьмыммарта я сказала мужу, что вполне конкретно и определенно хочу получить в подарок новые обои в коридор. И вот он измерил стены и в МЖД торжественно принес мне две палки обоев и орхидею. Ага. Я как приличная честно перетерпела праздник, но в воскресенье с утра перетаскала всю мебель в комнату и яростно принялась сдирать старые обои. Это муж мне сказал, что поверх клеить нельзя. Похоже, кроме него, так никто не считал, на стенах обнаружились, по крайней мере, три древних слоя и еще газета «Правда». Но я сделала это, содрала кожу на пальцах, и кошка решила, что я обезумела, но — сделала. В понедельник муж не смог заняться ремонтом, но клятвенно пообещал во вторник. И вот. Проснувшись в полдень, позавтракав, приняв ванну и проделав еще тысячу китайских церемоний, он приступил. Ну, то есть попытался. Во-первых, мы узнали, что рулон обоев шириной не метр, как предполагалось, а 53 см, поэтому двух палок нам в любом случае не хватит. Потом оказалось, стены комнаты так хитро скроены, что в некоторых местах нужен кусок в 2.50, а в некоторых — 2.60. А это значит, просто разрезать десятиметровый «обой» на четыре части не получится. Мы немного поспорили (если честно, поорали) и сделали, как он сказал. Потом состоялся намаз клея. Муж, как правильный стахановец, ввел научную организацию труда — решил намазать все сразу, а потом клеить. А намазанные куски временно складывал вчетверо, как написано на коробочке с клеем. Я сидела в кресле и громко-громко, изо всех сил молчала. Потом он начал лепить обои на стену, но тут нас ожидал сюрприз — (все догадались, какой) — сложенные куски намертво склеились между собой и отказались «легко разъединяться», как было обещано в инструкции. Пришлось их немного порвать, парочка ушла в утиль, но это было не важно, потому как все равно на все стены не хватало. И вот он быстренько присобачил, что смог, и сказал, что страшно и невыносимо торопится, и вообще. Как только за ним закрылась дверь, обои стали с тихим шорохом отставать от стены и сворачиваться в трубочки. Кстати, очень красиво драпируются. И вот я сижу в комнате и, честно говоря, боюсь выходить в коридор. Шестнадцатого придет квартирная хозяйка, а я совершенно не представляю, что ей сказать про весь этот ужас на стенах…
