Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести
— Теперь расскажу тебе, зачем я пришла, — совсем другим голосом говорит Надыго, убирает руку от подбородка. Оглядевшись по сторонам и будто доверяя мне большую тайну, она шепотом произносит: — Надумали мы женить этого парня…
Какого именно парня — мне не трудно догадаться: у Надыго один-единственный сын, Акбе, родившийся после трех дочерей кряду и потому для матери особенно дорогой и желанный. Сколько я себя помню, Надыго только тем и занята, что постоянно подыскивает невесту для сына, хотя Акбе, кажется, не очень-то торопится жениться. Старушку понять можно, все сверстники Акбе давно женаты, многие уже обзавелись детьми.
— Что ж, новость хорошая, поздравляю вас сердечно. — Что мне еще остается сказать?
— Спасибо, — откликается Надыго. — Только вот еще одно дело…
Старушка мнется, чего-то недоговаривает.
— Какое дело?
— Хотим тебя, Казбек, попросить быть на нашей свадьбе шафером.
От растерянности у меня, кажется, отвисает челюсть. Шафер!.. Да ведь я в таких делах ничего не смыслю… В чью светлую голову могло прийти такое!.. Сколько у нас в селе мастеров такого дела, а я ведь могу по незнанию всю свадьбу расстроить. Нет, куда-куда, а в шаферы я не гожусь!
— Сегодня Акбе как раз в город собирался, хотел встретиться с тобой, а ты будто чувствовал, взял да и сам приехал!
— Не справлюсь я с этим, Надыго! Ну, сами посудите, какой из меня шафер!
— Казбек, солнышко мое, мы все хорошо обдумали. Не найти нам во всем селе шафера лучше тебя, так что не будем больше об этом. Ты, видно, забыл, что имя тебе дал махон. Парень ты свой, о чем бы мы тебя ни попросили, то и станешь делать, деваться тебе некуда, понял, нет?
Надыго встала, как бы давая понять, что разговор окончен и спорить больше не о чем.
— Значит, ты будешь шафером? Ой, как интересно! — едва за Надыго закрылась дверь, Бади запрыгала от радости.
— Шафером будешь!.. — передразнил я ее. — Ты бы уж помалкивала, не разбираюсь я в этих делах. Шаферу полагается невесту под руку держать, а меня самого еще надо поддерживать.
— А знаешь, кого они сватают?
В растерянности я даже забыл спросить об этом. В самом деле, кто невеста? Получили ли они ее согласие? Наверно, получили, раз дело дошло до выбора шафера. У старой Надыго, видно, уже все обдумано, известны все действующие лица предстоящей свадьбы — шафер, дружка, посредники, ну и, конечно, невеста. Но как же Акбе о таком торжестве ни словом не обмолвился? Или до сегодняшнего дня ничего не было ясно? Хорошо еще, что я успел себе квартиру подыскать. Впрочем, в свой закуток Акбе невесту не приведет. Ему скоро должны дать новую квартиру в пятиэтажном доме. На втором этаже, прямо напротив базара. Мы как-то с Акбе даже ходили смотреть квартиру.
Чем больше я раздумывал над предложением Надыго, тем проще мне казалась моя задача. В самом деле, разве быть шафером — такая уж невидаль? Ясно, что каждый бывалый, опытный шафер когда-то был таким же неучем, как и я. Так чего же, спрашивается, я упираюсь, как баран, будто меня на заклание ведут?..
— Невеста у них из Карджына! — оборвала Бади мои мысли. — А работает она в городе.
Откуда ей все это известно? Впрочем, разве в селе что-нибудь утаишь? Лишь бы один человек узнал о новости, а там, не сомневайся, все люди будут в курсе!..
— Надыго мне еще на прошлой неделе о свадьбе рассказывала. — Бади будто отвечала на мой немой вопрос, — только она мне наказывала пока ничего тебе не говорить.
Мысленно я уже представил себя шафером и старался успокоить, подбодрить себя. Какой же я все-таки беспомощный! Стоит обстоятельствам чуточку измениться, и я сразу шарахаюсь в сторону, будто мне призрак привиделся. Когда мне еще доведется встретить таких прекрасных людей, как Надыго и Акбе? Разве позволят они человеку оступиться? Разве толкнут его на дурной путь и разве захотят, чтобы мне было худо? И потом, как говорится, дождь еще когда будет, а пока не видно молний и не слышно грома. Акбе, как я понял, еще даже не помолвлен со своей невестой. Не приведи Господь, но вдруг семья девушки возьмет да и откажет ему?! Или согласится, а невеста неожиданно сбежит с другим! В жизни чего только не случается… Но, кажется, мысли унесли меня слишком далеко. Видно, от чрезмерного напряжения у меня начинается жар, и я уже ничего не соображаю!
VI
Все свои дела в селе я выполнил. Написал и о передовой овощеводческой бригаде. О Гадацци, понятное дело, умолчал. Как верно заметил Бесагур, известность надо самому заслужить, а не чужой славой пользоваться.
Вот уже несколько дней мы с Дунетхан живем на новой квартире. Наши хозяева проявляют о нас отеческую заботу. Мы с полуслова понимаем друг друга, словно давно уже живем под одной крышей. Человек, давший имя Дзандзабах, — да пребудет он в здравии долгие годы, — должно быть, мог предсказывать будущее, подобно известному провидцу Санаты Сему: в крошечном дитя он узрел добрую, сердечную женщину. Под стать жене и Дзапар — мягкий, душевный человек. Ни одного громкого слова от него не услышишь. Верно люди говорят, жену и мужа следует мерить одной меркой.
Вчера Дзандзабах затеяла готовить уалибахи. То, что в этом деле она мастер небольшой, было видно с первого взгляда. Раскрасневшаяся хозяйка беспокойно носилась от корыта к печи и обратно, но дело у нее не ладилось. Она жаловалась, что тесто поднялось плохо, что в начинке недостает соли, сетовала на слабый огонь в печи. Когда же она вынула из духовки первый пирог и поставила его на стол, то оказалось, что он расползся. О таком пироге обычно говорят: родилась двойня. Не без изъяна были и другие пироги — этот слишком бледен, тот подгорел, у того слишком толстая корка. А тут еще дети подняли невообразимый шум и гвалт. Успокаивая их, Дунетхан со старшим ребенком вышла на улицу прогуляться, а младший все никак не мог угомониться, просился к матери. К отцу он упрямо не шел, у матери своих забот хватало — одним словом, поднялся небольшой переполох. Но вот наконец пироги заняли свое место на столе. Ребенок на руках у матери затих. Вернулась с улицы Дунетхан, и все уселись за стол.
Более невзрачных на вид уалибахов мне еще не доводилось видеть. Начинки в пирогах почти не осталось, сыр вытек, где на сковороду, а где на тарелку. Дзандзабах сидела со смущенным видом, не решаясь поднять на нас глаза. Дзапар решил прийти ей на помощь. Улыбаясь, он наклонился ко мне и тихо, но так, чтобы слышали все, и в первую очередь Дзандзабах, проговорил:
— Не забудь похвалить пироги, тогда хозяйка угостит нас и в следующий раз…
Думаю, его слова преследовали сразу несколько целей. Во-первых, надо было каким-то образом показать, что пирогами недовольны не только гости, но и сами хозяева — первый из них Дзапар. Во-вторых, как бы там ни было, Дзандзабах промучилась весь вечер, она вполне могла приготовить какое-нибудь блюдо попроще, но вместо этого засучила рукава и принялась печь уалибахи. Это ее доброе рвение нельзя было не отметить. В-третьих, хозяйку следовало морально поддержать, чтобы в следующий раз она постаралась еще больше.
— А тебе обязательно надо меня поддеть! — прекрасно поняв смысл сказанных мужем слов, улыбнулась Дзандзабах. — Если я стану оправдываться тем, что мне мешал ребенок, то ты, конечно, скажешь…
— …что у плохой хозяйки виной всему всегда ребенок? — закончил за нее Дзапар.
— Да.
— А вот и не угадала, — заключает Дзапар. — С этого дня я буду говорить по-другому: и для плохой и для хорошей хозяйки виной всему всегда ребенок…
Все смеются. Сильнее всех заливается маленький Ацамаз, тот, которого еще недавно никто не в силах был угомонить.
— Скажи, Казбек, разве пироги плохие? — ищет у меня поддержки Дзандзабах.
— Ты знаешь, как любила говорить моя бабушка, — продолжает Дзапар. — Человеку, который ни в чем не разбирается, все равно, на каком жиру, свином или бараньем, приготовлен пирог. И в том, и в другом случае он слопает его за милую душу. Если ты и нас с Казбеком за таких простаков принимаешь, то ошибаешься.
— По мне, так пироги очень вкусные, — принял я сторону Дзандзабах.
И в самом деле, на вкус пироги оказались лучше, чем на вид. Печеное тесто и начинка с сыром прямо таяли во рту.
— Нет, вы только поглядите на него, — косясь на Дзапара, возмущается Дзандзабах, — еще не успел попробовать, а уже недостатки ищет!..
— О недостатках и речи не было! — хитро улыбается Дзапар и, словно призывая в свидетели присутствующих за столом, беспомощно разводит руками в стороны. — Я только подсказал, чтобы похвалили пироги, и больше ни слова, разве не так?
Вопрос его остался без ответа, и тогда он обратился к моей сестре:
— Дунетхан…
Та действует по известному принципу: пока бараны дерутся, овечки уминают траву.
— Она не разберется во вкусе, пока не съест пирог целиком…
