Вениамин Каверин - Большая игра
В это время к столу подошел, прихрамывая, новый партнер.
Он слегка поклонился, отодвинул стул и сел между игроками.
Вуд поднял голову и вздрогнул.
Напротив него, лоб в лоб, подперев голову рукой и задумчиво вертя в руках портсигар, сидел профессор Панаев.
«Ага, безрукая обезьяна! Ага, вот он, Панафу-сяньшэн!»
— Угодно вам карту? — спросил Вуд, бледнея и вежливо кланяясь.
— Да, прошу вас.
— Ваша ставка.
— Ва-банк.
Вуд осторожно положил перед собою карты, прощупывая колоду: в лоб шел жир, под колодой лежала восьмерка.
Он передернул и открыл карты.
— Восемь!
— Девять, — сказал Панаев. — Ваша бита. Простите, я не успел открыть моих карт. Вы меня предупредили.
Он небрежно и торопливо засунул деньги в карманы брюк и отошел от стола. Спустя некоторое время он вернулся и продолжал игру.
Вуд вытер потный лоб и сложил на груди дрожащие руки.
Банк перешел к Панаеву. Положив левую руку на стол, он с необыкновенной ловкостью бросал карты правой.
— Разрешите узнать, сколько у вас в банке? — спросил Вуд.
— Тысяча пятьсот рублей, к вашим услугам, — отвечал Панаев.
— Позвольте карту.
Пять игроков, сидевших за столом, одновременно повернулись к Вуду. Это затруднило задачу. Панаев бросил ему две карты.
Принуждая себя к спокойствию, шулер несколько замешкался, протягивая левую руку раньше правой. В правой руке, на одну десятую секунды позже вытащенной из-за борта пиджака, уже лежала карта для подмены. Две карты слились в одну, тройка плотно закрыла бубнового валета и…
— Девять, — сказал Вуд.
— Девять, к вашим услугам, — ответил Панаев.
На одно мгновенье перед Вудом мелькнула склоненная голова китайца.
— Плуоха деала, — сказал певуче китаец, вытягивая губы.
— Угодно вам, — сказал Вуд, низко склонившись над столом и ногтями вырезая овальные линии на потных ладонях. — Угодно вам сыграть со мною в штос на сто тысяч три раза, не понижая ставки?
Панаев поднял на него равнодушные глаза с покрасневшими веками.
— Угодно. Простите, я сейчас кончаю талию.
Он продолжал играть не торопясь, внимательно провожая каждую карту.
Вуд, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами, отошел в сторону и остановился неподалеку, поджидая Панаева.
Панаев кончил талию и встал. Они отошли в сторону и выбрали свободный стол. Их тотчас же обступили, ожидая крупной игры.
Панаев вежливым движением руки предложил Вуду быть банкометом, и Вуд скрюченными руками схватил колоду.
— Начнем!
— Прошу вас, — сказал Панаев спокойно. Он сел и, откинувшись назад, щелкнул левой рукой.
— Дама треф налево!
Вуд начал метать. Карта еще не достигала стола, как из его рук уже вылетала другая. Когда половина колоды была сброшена, он передернул. Рука задрожала, придерживая одну карту и выбрасывая вперед другую, и дама треф, колеблясь в воздухе, плавно легла налево.
Шулер приподнялся, с ужасом глядя перед собой. Ослепительно ясный свет мелькнул у него перед глазами и тотчас погас.
— Туз бубен направо, — сказал равнодушно Панаев.
Вуд снова начал метать. Зал раздвинулся, ровная площадь простерлась от стены до стены. Под круглым фонарем на пустой площади бесновались, выбрасывая карты, две руки.
— Налево-направо, налево-направо, налево-направо.
Вуд сделал вольт. Туз бубен стремительно вылетел из рук и лег налево.
— Ваша карта бита, — сказал Вуд. Он глубоко вздохнул и выпрямился.
— Вы ошибаетесь, — отвечал Панаев. — Прошу вас продолжать игру. Налево упал туз червей, а я называл бубнового.
Белесый дым поплыл перед глазами Вуда. Голова Панаева упала на стол, покатилась и подпрыгнула вверх.
— Угодно в третий раз? — сказала голова. — Я никак не могу вспомнить, где я имел честь встречаться с вами. Моя карта — тройка пик налево!
Вуд тасовал колоду, и карты, как раскаленные, обжигали руки. Он принялся метать, незаметно вбрасывая в колоду меченые карты. По свисту этих карт он знал каждую из них, прежде чем она падала на стол.
В то мгновенье, когда тройка пик должна была лечь налево, он положил руку на колоду и, незаметным движением прижимая к колоде кольцо, приколол карту.
Тройка пик, прикованная к меченой тройке пик, вброшенной в колоду Вудом, упала налево.
— А, сяньшэн Панафу, безрукая обезьяна, ты!!
Невысокий китаец со сморщенным лицом возник в конце зала. Он подошел к Вуду и положил руку ему на плечо.
— Плуоха деала, — снова сказал китаец, — чтоа за деала? Умиарать наадо.
Панаев, наклонившись над столом, разъединил приколотые карты.
— Вы шулер, — сказал он, вновь откидываясь в кресло, глядя на агента покрасневшими от усилия глазами, — Господа, он бы выиграл, если бы случайно не приколол к тройке пик другую тройку пик, — разумеется, меченую, взгляните.
Вуд шатался, протянув руку вперед.
— Дьяволы, — сказал он, стискивая зубы и кося помутневшими глазами. — Уберите китайца! Все кончено! Довольно! К черту!
Он упал возле стола, поджимая под себя руки и ища что-то в заднем кармане фрака.
1923 г.
