Юрий Бондарев - Тишина
Константин, медленно вставая навстречу Плещею, проговорил:
— Я не мог… Я был вчера там…
— А я вот из парка, на пару слов, если разрешаешь. — Плещей снял плащ, взглядывая на Константина, небритого, осунувшегося, в незастегнутой на груди нижней рубашке. — Водки бы с тобой сейчас не мешало, конечно, лупануть для хорошего русского разговора, да на машине я. Был, значит? Давай сядем, что ли. А то стоим, как-то неудобно вроде…
— Да, — хрипловато выговорил Константин. — Вы все знаете, что было?
— Не один я, вся Москва знает. Да вон вижу — фонарь на виске, не объясняй, — сказал Плещей густым басом. — Ну? Поэтому на работу не вышел? Или другие причины?
Константин после молчания заговорил:
— Да, Федор Иванович… Я бы очень хотел, чтобы вы видели тот момент, когда на бульваре началась давка. Я этого не забуду. Нет, не об этом я хотел… Можете ответить мне откровенно?.. Только откровенно. Как теперь будет?
— Врать бы научиться можно было, да не смог, таланту не хватило, — Плещей продул мундштук и усмехнулся. — Вот ты жив-здоров, вот я с тобой здесь сижу, а не где-нибудь в другом месте. Это главное. Понял ты, Костя? Время-то, дружище Константин, на месте не стоит. Не может оно стоять. Время — оно умнее нас… А синяки, брат, скоро пройдут! Скоро!..
И Константину в эту минуту показалось, что Плещей никогда не знал того одиночества, какое знал он все эти последние дни, и еще показалось ему, что в живых глазах Плещея, в его тяжелых плечах, распирающих поношенный пиджачок, в руках его, положенных на стол, были доброта и мужское спокойствие.
Константин проговорил:
— Скажите, Федор Иванович… Ответьте мне еще на один вопрос. Вы ведь давно в партии?
— С тридцать второго. А что?
— Нет, ничего. Это так…
— Ася! — позвал Константин, глядя на дверь в другую комнату. — Я голоден, как тысяча чертей! Ты слышишь, Ася? Мы ждем тебя. У нас гость.
— Я иду. Я готова.
«Что было бы со мной, если бы не она? — опять подумал он. — За что она любит меня?»
Из другой комнаты приближались шаги.
