Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том первый
Она сама согласна умереть
С одним условием — в твоих объятьях.
(Бросается обнимать Саурана.)
С у л т а н С а у р а н:
Постой, ханум, себя не отдавай
Во власть страстей и слабости извечной.
Я помню, милая моя Бопай,
Хоть жги ее, хоть ребра вырезай,
Терпеть умела, будучи беспечной.
Так не позорь же ты себя сама.
Здесь нет Бопай, ее любви ненужной,
Есть ныне только ханша Батима,
Которой и служу я, раб послушный.
(Подает упавшее на землю саукеле. Батима-ханум оправляет одежды, уходит.)
С у л т а н С а у р а н:
Казалось мне: одну Бопай я знаю,
И та уже давно погребена,
Теперь их две, одна Бопай былая
И Батима-ханум — Бопай другая,
Прекрасная, как полная луна.
Одна мне пламя в сердце разжигает,
Другая это пламя раздувает,
И в адском пекле я не знаю сна.
Пусть лучше в честной битве пика злая
Прервет мои мученья: смерть одна!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«АНГРАКАЙ»
Последняя битва с ойротами. Известное в истории сражение «Ангракай». Мелькают вдали всадники. В схватке сходятся воины. Трещат копья.
Х а н А б у л х а и р поднимается на холм. К а ю п - х а н, с у л т а н С а у р а н, С е й т к у л окружают А б у л х а и р а. Все наблюдают за побоищем.
К а ю п - х а н:
Враги бегут. Победа! Аруах!
Отмщенье бог нам даровал, глядите!..
Появляются с у л т а н С а у р а н и Б у к е н б а й.
С у л т а н С а у р а н:
Враг обратился в бегство, повелитель,
Молитвам нашим многим внял аллах.
Б у к е н б а й:
Оружием изрядно поработав,
Помчались наши воины вперед.
Х а н А б у л х а и р:
Велик аллах! Разбили мы ойротов,
Все стоны, что исторгнул наш народ,
Услышал бог и сжалился над нами.
Ты, Букенбай, — хребет мой становой.
Ты, Сауран, — мой брат, помощник мой.
О, если перед прошлыми боями
Вы бы стояли за моей спиной,
Судьба сражений тех была б иной,
И нашей кровью, нашими слезами,
Быть может, не был залит край родной.
Б у к е н б а й:
Позволь тебя добычею богатой
Мне одарить, властитель. На держи!
(Подает знак. Сарбазы приводят пленного Хунтайджи.)
К ногам бросаю, вот он враг заклятый.
С у л т а н С а у р а н:
Охотился и я за Хунтайджи,
Да ты, видать, храбрее и шустрее.
Б у к е н б а й:
У нас одна судьба и общий путь,
Добычу лишь своей считать не смею.
С у л т а н С а у р а н:
Тебе я не завидую отнюдь,
Лишь восхищаюсь удалью твоею.
Х у н т а й д ж и:
Прошу пощады, хан и повелитель,
Великодушен будь, мой победитель,
К законам ратным не останься глух.
Таков обычай воинов исконный.
Х а н А б у л х а и р:
Скажи, а по каким таким законам
Ты убивал младенцев и старух?
Хотел искоренить казахский дух
И превратить в пустырь наш край сожженный?
Х у н т а й д ж и:
Меня унизить можешь и убить,
Великодушным быть ты не обязан,
И все ж вино победы надо лить
Не через край, оно туманит разум.
Тебе же надобно глаза открыть
И уяснить: врагами могут быть
И те, кого сейчас друзьями числишь.
В грядущий день попробуй устремить
Свой мутный взгляд.
Х а н А б у л х а и р:
Я, о грядущем мысля,
Сейчас тебя не должен пощадить.
Х у н т а й д ж и:
Кто знает, где враги и где родня,
И где в своей беде искать виновных.
Быть может, враг опаснее меня
Стоит в кругу твоих единокровных.
Абулхаир, грядущее — темно,
О нем не думать мудрецу не гоже,
У всех царей угодников полно,
Но и завистников хватает тоже.
У всех у нас порою ум короткий.
Ты не меня — себя побереги.
Коль бывшие друзья возьмут за глотку,
Понадобятся бывшие враги.
Х а н А б у л х а и р:
Как ни вертись, держать ответ придется.
А я свой путь не ведаю, но все ж,
Когда и подо мною трон качнется,
Копьем врага его не подопрешь.
К а ю п - х а н:
Абулхаир, есть у меня причина
Просить тебя: подарком ублажи —
Добыча общая, коль рать едина,
Будь щедрым, уступи мне Хунтайджи.
Х а н С е м е к е:
Опять Каюп меня опередил.
Наш Средний жуз разбойника пленил,
Добыча эта нашей быть повинна.
Х а н А б у л х а и р:
Почтенные, я здраво рассудил:
За Хунтайджи нам выкуп, и немалый,
Дадут, но в назидание другим
На выкуп не польстимся мы, пожалуй,
И по грехам убийце воздадим.
(Дает знак. Хунтайджи уводят.)
С у л т а н С а у р а н:
Мой хан, мы все чего-нибудь хотим
И досаждаем жалкими мольбами.
Прошу и я: как ты жесток с врагами,
Будь добросклонным к подданным своим.
Х а н А б у л х а и р:
Что хочешь?
С у л т а н С а у р а н:
Подневольный Сырлыбая
Хоть к званью низкому принадлежит,
Сражался словно истинный джигит,
И вот к твоим стопам он припадает.
Вперед выходит Н а р т а й и падает в ноги А б у л х а и р у.
Х а н А б у л х а и р:
С чем припадаешь ты к моим ногам?
Н а р т а й:
Молю тебя о милости великой.
Я — раб,освободи меня, владыка,
И за тебя я жизнь свою отдам,
С врагом сражаясь, как джигит свободный.
Х а н А б у л х а и р:
Считай, что мой ответ, тебе угодный,
Ты получил, свободен ты навек,
Ступай себе, достойный воин, с миром
И не «Нартай-рабом», «Нартай-батыром»
Зовись теперь.
Н а р т а й:
Каким бы ни был сирым,
Благодарит свободный человек
Тебя, мой хан.
(Нартай уходит.)
Х а н А б у л х а и р:
Теперь, друзья-казахи,
Опять воспрянет духом наш народ,
Так позабудем горести и страхи,
Утрем слезу, нас пир веселый ждет.
Начинается пир. Издалека доносится постепенно нарастающий голос певца, извещающего о начале пира.
С у л т а н Б а р а к (Каюп-хану):
Вознесся хан, занявши наш престол,
Хотя его мы не хужей нимало.
На просьбы наши ухом не повел.
К а ю п - х а н:
Теперь он не такой, как был сначала.
Переменился, в небо воспарив
На крыльях власти, славы и удачи.
Он слишком стал заносчив и спесив.
С у л т а н Б а р а к:
Боюсь, от этой спеси мы заплачем.
Ту петлю, что на горле Хунтайджи
Затянется пред всем народом ныне,
Хан с недруга удавленного снимет.
А что потом? Попробуй, удержи,
Глядишь — ее на шею нам накинет.
К а ю п - х а н:
Что ты сейчас сказал, султан Барак,
Опасно, хоть и неопределенно.
Х а н С е м е к е:
Но точно, что властитель как-никак
Трон Жадиге присвоил незаконно.
Вчера и думать ни о чем не смел,
Страшась друзей и недругов пугаясь,
На троне жуза Младшего сидел,
От страха ерзая и озираясь.
А ныне он набрал довольно сил,
Победы кровью нашею добился
И вот себя великим возомнил,
И жадный блеск во взоре появился,
И на чужой удел он косит глаз,
А к нашим просьбам глух в своем величье.
С у л т а н Б а р а к:
И головам не нашим ли сейчас
Стать предстоит очередной добычей?
К а ю п - х а н:
Нам ли не знать обычаев царей,
Покуда сами жертвами не стали
Не лучше ли уйти нам поскорей
В свои уделы от беды подале?
РАСКОЛ
Х а н А б у л х а и р:
Окончен пир, все пили мы и ели,
Глядишь, и досидели до сих пор.
Погоготали мы и пошумели,
На том и кончился наш уговор.
О, если б мы в согласье жить умели!
А то казахи, мы такой народ,
Что сообща на смерть — не на живот
С врагами бьемся, а достигнем цели,
И все опять и вкривь и вкось идет,
В согласье жить не можем и недели.
На счастье наше больно прост ойрот,
В немудрости того он не поймет,
Что меж собою нас стравить недолго,
Перегрызем друг друга, а потом
В крови, как издыхающие волки,
К ногам врага и сами приползем.
(Входит султан Сауран.)
С у л т а н С а у р а н:
Абулхаир, мой хан, моя опора,
Двух гневных ханов встретил я в дверях.
Ох, не к добру они ушли так скоро
И в их глазах светился гнев и страх.
Х а н А б у л х а и р:
А у кого веселие в глазах
Сейчас, в преддверии нового раздора?
Ты сам вспугнул их, был непримирим.
