Вячеслав Фуртатов - Огненные десанты
— После двух с половиной часов полёта, — вспоминает капитан Десятников, — вдруг наступила приятная тишина. ТБ-3 начал планирующий полет. Я открыл люк в своем отсеке и приказал парашютистам занять свои места. Внезапно в самолете стало светло как днем. Его поймали сразу три-четыре прожектора.
Взгляд Десятникова остановился на самолетных часах. До выброски парашютистов оставалось две минуты.
В этот момент прозвучало несколько длинных очередей. Это стрелки-радисты старший сержант Петр Роменский и младший сержант Алексей Кокуров из своих крупнокалиберных пулеметов ударили по прожекторам. Отважные парни честно выполняли свой воинский долг, не предполагая, что этот полет для них будет последним. В их отсек угодило сразу несколько снарядов. Осколки изрешетили переборку, отделявшую изготовившихся для прыжка парашютистов. Два снаряда разорвались в бомболюках. Три десантника были убиты. Самолет вибрировал, но еще был управляем. Капитан Десятников посмотрел на часы, и в это время в проходе между креслами появился штурман самолета старший лейтенант С. А. Косолапов, держащий в руках кусок картона, на котором крупными буквами было написано "Пошел!" Десятников повторил команду — и шесть парашютистов из центрального отсека тут же покинули самолет.
Когда ТБ-3 подходил к центру аэродрома, в его бензобак попал вражеский снаряд. Самолет вспыхнул как факел. Но десантники не растерялись. Все действовали четко и быстро. Сбивая с себя пламя, они отделились от горящей машины, Шансов на спасение у них было мало.
Десантники совершали прыжки в тыл врага, имея только основные парашюты. В ранцах запасных парашютов находились боеприпасы для ведения боя и уничтожения вражеских самолетов. Такой вариант выброски десанта применялся впервые. Это говорило об исключительной смелости и мужестве бесстрашных воинов-парашютистов ВВС Черноморского флота.
У капитана Десятникова уже начал гореть меховой воротник летной куртки, но он прыгнул только после того, когда последний десантник оставил воздушный корабль. На малой высоте опасно идти на задержку в раскрытии парашюта даже опытному парашютисту. К тому же глаза слепили яркие лучи прожекторов. От воя трассирующих пуль и разрывов снарядов сжималось сердце, становилось не по себе. Но Александр Петрович пошел на риск. Необходимо было сократить время парашютирования и тем самым не дать фашистам расстрелять себя в воздухе.
В момент взрыва бензобака выломало дверцу кабины летчиков. Огонь устремился на внутренней части самолета в проход между сиденьями первого и второго пилотов. Сильно пострадал старший лейтенант Косолапов, травмы получили бортовой техник старший техник-лейтенант А. Г. Гогин и его помощник старший техник-лейтенант А. Т. Гонтарев, погиб авиационный механик сержант Михаил Глухов.
Командир корабля старший лейтенант С. П. Гаврилов с помощью пока ещё исправного стабилизатора перевел самолет в крутое планирование, надеясь, что удастся посадить его за границей аэродрома еще до взрыва. Но командир оказался в центре бушующего пламени. От сильного огня и густого, едкого дыма он потерял сознание.
Капитан Десятников раскрыл свой парашют у самой земли. За короткое время он увидел, как объятый пламенем самолёт, накренившись на левое крыло, падал за границу аэродрома. В последний момент от него отделился какой-то темный предмет. Потом он увидел, как над падающим предметом уже у самой земли раскрылся и тут же погас квадратный купол парашюта. Такие парашюты были только у членов экипажа самолета.
Наконец прожекторы погасли, немцы прекратили настильный огонь, чтобы не повредить свои самолеты. Воспользовавшись этим, Десятников выхватил маузер, поднялся во весь рост и побежал в том направлении, где приземлилась основная часть воздушного десанта, и шёл жаркий бой с фашистами. Слышны были разрывы ручных гранат, короткие автоматные и пулеметные очереди. Это группа прикрытия, освободившись от парашютов, отбивалась от наседавших гитлеровцев, пытавшихся прорваться к стоянкам своих самолетов. Бой принимал ожесточенный характер. Пятнадцати воинам-парашютистам пришлось сдерживать около сотни вражеских солдат.
Чтобы выбить инициативу у противника, сержанты Георгий Чмыга и Александр Капустин с несколькими краснофлотцами бросились вперед, огнем пулеметов и автоматов подавив несколько огневых точек врага. В рядах противника возникло замешательство, что дало возможность десантникам подтянуть свои силы и приготовиться к новой схватке. Героический поступок совершил Сергей Львов, Фашисты пытались схватить его живым, но отважный парашютист пустил в ход автомат, а затем вступил в рукопашную схватку.
Дерзкие и смелые действия группы прикрытия отвлекли на себя большую часть гитлеровцев. А в это время десантники диверсионной группы, освободившись от парашютов, устремились к самолетам, расчищая себе путь автоматными очередями. Специальными топориками они пробивали отверстия в бензобаках и, заложив туда термитные гранаты, взрывали бомбардировщики и истребители. Вскоре по всему полю пылали фашистские самолеты, в небо взлетали горящие обломки, даже лучи прожекторов не могли пробить шлейфы черного дыма.
Краснофлотца Федора Кравченко из диверсионной группы тяжело ранило еще в воздухе. На земле товарищи помогли освободиться от подвесной системы, сняли с него снаряжение. Но, потеряв много крови, мужественный краснофлотец уже не мог подняться.
— Идите, ребята, я вас прикрою! — Федор уже слабеющим голосом.
Свой долг он выполнил до конца. Проявляя выдержку и хладнокровие в этой критической обстановке, Федор Кравченко вел огонь до тех пор, пока вражеская пуля не сразила его. Сержанту Владимиру Гульнику при прыжке из горящего самолета сильно обожгло лицо и руки. Но он приземлился почти рядом с «мессершмиттом» и, несмотря на трудности, поджег его. Храбро и решительно действовали сержанты Василий Муравьев, Яков Фрумин, Александр Капустин, краснофлотцы Николай Кудзин и Петр Павленко. Каждый из них сжег по нескольку самолетов.
Первым, кого встретил на земле капитан Десятников, был командир корабля старший лейтенант С. П. Гаврилов.
— Саша, — тихо произнес он.
Звать Десятникова по имени из состава экипажа самолета мог только Гаврилов, но Александр Петрович не узнал его. Перед Десятниковым стоял человек с сильно обгоревшим лицом. Руки его были настолько обожжены, что с кистей свисали клочья кожи. И даже в таком состоянии он был готов драться до последнего дыхания: в правой руке офицер держал наготове пистолет.
Когда самолет, накренившись на левое крыло, устремился к земле, Серафим Петрович Гаврилов вывалился в дверь летной кабины. Холодная струя ночного октябрьского воздуха во время падения вернула ему сознание, рука потянулась к вытяжному кольцу парашюта, но сил, чтобы выдернуть его, не хватало. Тогда Гаврилов с силой ударил левей рукой по правой. Над головой взметнулся белый купол — и почти тут же раздался удар о землю.
Доли секунды спасли жизнь летчику, уже не раз смотревшему смерти в лицо. Гаврилов вскочил, превозмогая боль во всем теле, освободился от подвесной системы и побежал в том направлении, где шел бой.
— Помоги снять реглан, задыхаюсь... — также тихо произнес Гаврилов, вплотную подойдя к Десятникову. Распарывая десантным ножом окаменевшую кожу некогда щегольского летного реглана, Десятников смотрел на Гаврилова и удивлялся его мужеству. Перенося адскую боль, тот не проронил ни слова, даже не застонал.
По израненному лицу трудно было определить его переживания. Всего несколько минут действовали десантники на аэродроме, но за это время они уничтожили 13 и повредили 10 самолетов противника. И вот в небо взвились две зеленые ракеты. Это старшина Павел Соловьев дал сигнал на отход. Собравшись отдельными группами, парашютисты устремились вперед, однако аэродром был уже блокирован немецкими мотоциклистами. Обстановка осложнялась тем, что летевшие на ТБ-3 партизаны-проводники погибли.
Вокруг Десятникова собралась небольшая группа парашютистов, и он повел их на прорыв в северо-западном направлении. Там было уничтожено только четыре самолета, находилась всего одна огневая точка противника, и наверняка было меньше вражеских солдат. Пробежав метров сто по аэродрому, десантники наткнулись на лежавшего Александра Щербакова. Он был без сознания, в левой руке держал автомат, а правая застыла на ремне у запасного диска с патронами. Капитан Десятников приподнял голову краснофлотца, чтобы снять с него промокший от крови бушлат, и увидел, что грудь храброго война прострелена насквозь.
— Прощай, боевой друг, — сказал Александр Петрович. — Мы за тебя отомстим.
Десятников взял автомат Щербакова, снял с него ремень с тремя запасными дисками и кинжалом. В это время опять вспыхнули лучи прожекторов, прошлись по летному полю, выхватывая бегущих десантников. Послышались взрывы гранат, темноту прорезали росчерки трассирующих пуль. Группа Десятникова смяла небольшой заслон фашистов и устремилась вперед. Во время прорыва был убит Александр Малышкин, краснофлотец Филенко, прикрывавший отход, пропал без вести. В группе осталось восемь человек, из которых трое — старший лейтенант С. П. Гаврилов, сержант Владимир Гульник и краснофлотец Петр Павленко — были сильно обожжены.
