Вячеслав Фуртатов - Огненные десанты
В первые две ночи после выброски воздушного десанта командир парашютно-десантной роты капитан М. А. Орлов тоже принимал меры к розыску своих подчиненных. Несколько раз он вылетал в заданные точно встречи, но безрезультатно. Отражая атаки фашистов, прикрывая друг друга, парашютисты устремились к лесу небольшими группами, старались быстрее удалиться в горы, чтобы оторваться от преследователей. Особенно тяжелым был переход к своим для группы, в которую входил сержант Иван Гурома. Десантники прорвались в горы, но остались без запасов продовольствия и воды. Окончательно ослабевшие от ран и голода краснофлотцы случайно набрела на подростков, которые в лесу пасли скот. Узнав, что это парашютисты, ребятишки принесли поесть, напиться и указали горные тропинки к своим.
Только на десятые сутки парашютисты вышли к партизанам. Уже после войны Иван Захарович Гурома, проживающий в Адлере, разыскал своих спасителей Васю Белокобыльского, Сашу Остроухова, Любу Литовкину и Веру Радомскую.
Группа старшины Павла Соловьева одной из первых вырвалась из огненного кольца и добралась до опушки леса, но она только на двенадцатые сутки встретилась с партизанским разведчиком, который привел парашютистов на свою базу.
...После ракеты, указавшей время и направление выхода десантников из фашистского кольца, парашютисты группы управления устремились на помощь товарищам. К этому времени ценой больших потерь противнику удалось потеснить парашютистов группы прикрытия. Фашисты успели подтянуть резервы, создав значительный перевес в живой силе и огневых средствах. Но советские войны, создавая огромное значение этого боя для дальнейшего хода всей операции, сражались с исключительным упорством и храбростью.
В огненной круговерти, в лучах нескольких прожекторов все увидели советского моряка, вставшего во весь рост.
— За Родину!
Он рванулся вперед, но тут же упал, сраженный пулеметной очередью врага. Это был старший сержант П. Ф. Скибенко. До этого дважды раненный, отважный коммунист, обливаясь кровью, первым поднялся на прорыв. За ним вскочили сержанты В. Г. Бережной, А. Т. Пасюк и другие десантники. Некоторые из них падали, прошитые пулями, остальные продолжали атаку.
Завязался ожесточенный бой, перешедший в рукопашную схватку. Нечто не могло сдержать стремительного натиска моряков. Огнем и десантными ножами парашютисты пробили брешь в заслоне фашистских солдат и устремились в горы.
Всего в группе, вышедшей вместе с Соловьевым, насчитывалось восемь человек.
— Не густо, Паша. Еще один такой бой — и от вас останется одно воспоминание, — с грустью сказал Георгий Чмыга. Он смотрел на изодранную форму парашютистов, во многих местах покрытую запекшейся кровью, на наспех перевязанные раны и вспоминал последний бой, погибших товарищей.
— Кто погиб за свободу, тот не умер. Память о нем будет вечной, — твердо сказал Павел Соловьев, как бы разгадав тяжелые мысли своего друга. — А нам пора. Мы должны донести эту правду людям...
Парашютисты группы Соловьева, преследуемые фашистами, все дальше уходили на восток, не предполагая, что они все больше и больше отклоняются от мест расположения партизанских отрядов Майкопского куста. Со временем похолодало. Посыпал густой мелкий дождь со снегом. Не выбирая выражений, сержант Чмыга посетовал на погоду.
— Нет, браток, плохой погоды, есть плохая одежда, — спокойно заметил старшина Соловьев, — К тому же надо беречь нервы и уметь вести себя в любую погоду.
Через несколько дней в районе станицы Даховская, которую фашисты превратили в мощный опорный пункт с круговой обороной и гарнизоном в 1500 солдат и офицеров, после встречи с разведчиком партизан десантники дали последний бой. Оторвавшись от преследователей, они прибыли в отряд и сразу же были определены в партизанский госпиталь. Тяжелей других досталось парашютисту Ивану Касьянову. Еще в самолета он сильно обгорел. Во время десантирования его несколько раз ранило осколками разорвавшегося рядом зенитного снаряда.
После прорыва через вражеское кольцо их оказалось пятеро: Иван Касьянов, Яков Фрумин, Дмитрий Голод, Михаил Типпер и Василий Безгубенко. У станицы Тульская стали спускаться вниз, чтобы у дороги выставить наблюдение, позавтракать и передохнуть после первой тревожной ночи. Но в лесу наткнулись па немецкую засаду.
— Ложись! — тихо произнес шедший впереди Яков Фрумин.
Однако фашисты заметили парашютистов еще на пригорке и стали производить перегруппировку, чтобы окружить их. Меткой очередью Фрумин срезал фельдфебеля. Завязалась перестрелка.
— Отходите, я прикрою! — подал команду Иван Касьянов и стал поудобнее устраиваться у огромного сухого пня, из-за которого хорошо просматривалась дорога. Отважный парашютист решил ценой собственной жизни спасти боевых друзей, хотя сам находился в крайне тяжелом состоянии. Лицо его буквально обуглилось, над левой бровью кровоточила свежая рана. Только через узкую щелочку правого глаза он мог видеть прицел своего автомата. Левая рука бездействовала, а на правой были послушны лишь большой и указательный пальцы.
С трудом изготовившись к стрельбе, Касьянов оглянулся: первыми начали отходить Голод и Безгубенко.
Остальных он уже не увидел. Плотный огонь и свист пуль прижали к земле.
— Рус Иван, капут! — заорал рыжий верзила, направляясь в сторону Касьянова.
— Русский Иван еще жив — быстро ответил десантник и почти в упор выстрелил в фашиста. Тот, неуклюже взмахнув руками, завалился на спину. Эта картина подействовала на остальных вражеских солдат. Они отошли. Оторвавшись от гитлеровцев, Касьянов направился в ту сторону, куда отошли его товарищи. Передвигаться было трудно. Только на восьмые сутки его встретил партизан П. Е. Колесников недалеко от Сахрая и направил на кордон Киша, где была запасная партизанская база. Здесь его вылечили и отправили в свое подразделение.
В середине декабря, когда затянулись раны и ожоги, а сами десантники несколько окрепли после трудных горных переходов, их на самолетах По-2 перебросили через линию фронта.
Из 37 человек, выброшенных в тыл врага, 13 парашютистов и 2 партизана-проводника при выполнении боевого задания пали геройской смертью, погибли также 7 членов экипажа ТБ-3. Остальные с оружием в руках вернулись в расположение роты. Вместе с ними прибыли командир корабля старший лейтенант С. П. Гаврилов и вынужденный оставить горящий самолет капитан А. П. Десятников.
Все участники подготовки и проведения этой операции были награждены орденами.
В вечерней сводке 11 ноября 1942 года Совинформбюро сообщило: «Летчики черноморского флота совершили налет на вражеский аэродром. Советские бомбардировщики сделали на цель по 5-8 заходов. Затем появились штурмовики, которые обрушили свои удары на прожекторные и зенитные установки противника. Вслед за этим транспортные самолеты сбросили с небольшой высоты парашютистов. Приземлившись, наши десантники подожгли находящиеся на аэродроме самолеты и скрылись. Всего в результате этой операции сожжено 12 и серьезно повреждено 10 немецких самолетов... »
А вот что пишет генерал-лейтенант И. И. Лисов:
«Много лет спустя мне довелось встретиться с одним из участников этой смелой операции В. Л. Гульником, начальником цеха одного из майкопских заводов. Долго ходили мы с Владимиром Леонидовичем по полю бывшего военного аэродрома, на котором он и его товарищи приземлились на исходе дня 23 октября. Он на всю жизнь запомнил тот день и мог точно показать на местности, где приземлялись парашютисты, откуда вели огонь гитлеровцы, где были стоянки самолетов, куда отходил отряд после выполнения задачи. И хотя много лет прошло с той огненной ночи и все вокруг изменилось, Гульник не забыл ничего...
На долю десантников всегда выпадает немало передряг. Но далеко не все пережили то, что ещё до приземления пережили парашютисты-черноморцы (отряд состоял из моряков-добровольцев), когда уже над целью, прямо над центром аэродрома, в бензобак бомбардировщика ТВ-3 угодил зенитный снаряд ...
Наверное, это было страшное зрелище: подобно факелам, пылающие люди вываливались из горящего самолета. Сбивая с себя пламя, они летели вниз. Не всем это удалось. И когда раскрылись парашюты, два из них сгорели в воздухе...
К счастью, огненные десантники приземлились рядом с самолетами, и гитлеровцы не решились стрелять по ним, чтобы случайно не поджечь свои самолеты. Об атом позаботились сами десантники...
Это было сделано в то время, когда всей своей мощью враг давил на Сталинград, продолжая наступать на Кавказ. Гитлеровцы принимали все меры к тому, чтобы активизировать воздушное наступление, под прикрытием которого сухопутные войска могли бы безостановочно идти вперед. Для этого, в частности, командующий люфтваффе на юге генерал-майор Рихтгофен и перебазировал на майкопский аэродром эскадрильи своих лучших асов.
