Георгий Марягин - Озаренные
Оказалось, Юра Коликов!
Хотя он никогда не был в товарищеских отношениях с заносчивым и пронырливым Коликовым, все же искрение обрадовался: первый институтский коллега, которого встретил в Москве.
Коликов в отлично сшитой из тяжелого драпа шинели, в щегольской шапке из каракуля, надменный, медлительный, раздобревший. Тонкие усики шнурочком окантовывали самодовольно выпяченную губу.
— Решил проведать тебя, — важно говорил Коликов, входя в номер, — неплохо устроился... Кстати, где ты живешь постоянно? — Он медленно снял шинель, сел в кресло у стола.
— Жил на «Капитальной». Теперь собираюсь обосноваться на «Глубокой», — усаживаясь на диван, произнес Алексей.
— В Донбассе, значит? Я думал, в Харькове или в Днепропетровске. Наши проектные институты там.
— Я работаю самостоятельно.
— Вот как! Скучаешь, наверное, на шахте? Пора перебраться в город.
— В работе не скучно, — нехотя ответил Алексей.
— Мне не рассказывай. Знаю я все донбасские прелести. Осенью, когда грязь развезет, из дому не выйдешь. Пойти некуда. Работа — это только средство для жизни. Человек жить должен. Не люблю современных пуритан: работа, работа, работа. Как будто в этом весь смысл жизни человека... Ханжат многие для показа. Ну, ты сам с семьей?
— Я не женат, — холодно произнес Алексей. Его раздражала эта высокомерная болтовня Коликова.
— Молодец! — воскликнул Коликов. — Это мне нравится. Правильный товарищ. Я ведь тоже не женат. Успеем еще себя закабалить, Алеша. Нужно пожить! В наше время обзаводиться семьей? На мои две тысячи рублей? Потом ходить в штопаных носках, не позволить себе ничего. Знаешь, Вертинский хорошо поет:
Я был против:
Начнутся пеленки,
Разве можно так жизнь осложнять.
— Почему осложнять? — резко перебил его Алексей. — Миллионы людей не осложняют свою жизнь.
— Эх, Алеша, ты идеалист!.. — рассмеялся Коликов и, подойдя, снисходительно похлопал его по плечу. — Над своими чертежами возишься, не видишь, как люди живут... Я у Петрякова как-то был...
— Сергей здесь? — обрадовался Алексей. — Где работает?
— В проектном институте. Конструкторишкой, — поморщился Коликов. — Женился на Вере Голубевой. Помнишь, была лаборанткой у профессора Бондарева.
Алексей невнимательно слушал Коликова. Он вспомнил и Сергея Петрякова, соседа по общежитию, неутомимого затейника, организовывавшего эстрадные оркестры, вечера отдыха, и маленькую Веру Голубеву — ее за светло-желтые пушистые волосы прозвали одуванчиком.
«Вот кто должен знать о Варе что-нибудь, — подумал Алексей. — Она дружила с Варей».
— Прихожу раз к нему, — продолжал насмешливо Коликов. — Живет где-то на Ярославском шоссе, у чертей на куличках. Комнатуха в пятнадцать метров. Двое ребят. Шум, писк, гам. — Коликов манерно зажал уши. — Сергей делает какие-то выписки из справочников и сына качает на ноге. Вера белье гладит. Семейная идиллия! Сели ужинать — тарелки разных мастей. Сервиза даже купить не на что. Вера мечтает платье... из штапельного полотна заказать. Ха-ха-ха! Ты представляешь, мечта! На тысячу восемьсот рублей не разгонишься. У нас начальники главков живут — персональный оклад, машина, дачи...
Слушая Коликова, глядя на его выхоленное лицо, наблюдая его манеры, Алексей думал: как могут меняться люди! В институте на комсомольских собраниях Коликов всегда выступал обличителем мещанской жизни, людей сытенького довольства, много говорил о практической работе на шахтах, о «миссии» будущих инженеров.
— Значит, только работая в главке, и можно обзаводиться семьей? — иронически спросил Алексей.
— Нет! Конечно, не только в главке. Вообще, когда человек обеспечен. Когда у него перспективы есть! — не поняв иронии Алексея, убежденно продолжал Коликов. — Мы с тобой в ином положении. У нас все впереди... Между прочим, как у тебя дела с твоей машиной?
— Неплохо.
— А у нас говорят, ее зарубили на техническом совещании.
— Где это у вас? — вспылил Алексей.
— У моего шефа. Я ведь в министерстве... Скарбеев рассказывал о твоей машине, о выступлении Верхотурова... Чудит, чудит дедушка! В фантастику ударился. Проекты шахт будущего составляет. Ну, ты не огорчайся. Дело поправимое. Нужно царя в голове иметь.
Алексей вдруг посмотрел на часы, поднялся с дивана.
— Ты что, спешишь куда?.. Имей в виду — можно все выправить... Я с Леонидом Васильевичем уже говорил. Леонид Васильевич все может!
— Мне не нужно ни помогать, ни выправлять, — резко произнес Алексей и стал вынимать книги из портфеля.
— Не кипятись, Алеша. Сидишь ты у себя на шахте и жизни не знаешь. Ты думаешь, у Волчкова пошел бы углепогрузчик, если бы он кое-кого в соавторы не пригласил? Нужно уметь не только конструировать, но и устраивать конструкции.
— Кого ты мне в соавторы предлагаешь? — насмешливо сказал Алексей и подумал: «Так вот что тебя занесло, друг любезный, ко мне в гости?»
— Никого. Здесь дело проще. Видишь ли, Леонид Васильевич пишет кандидатскую диссертацию. Ему нужны данные по скалыванию углей. Дело новое — литературы нет.
— Подбирать для него материальчик, — перебил Алексеи Коликова. — Это не по мне работа.
— Напрасно ты горячишься. Не подбирать. Если бы ты письменно обобщил свои опыты! Тебе нужно познакомиться с Леонидом Васильевичем. Он пригодится тебе, мужик напористый.
— Слушай, твоего шефа еще в ЦК не вызывали по вопросам диссертаций? — напористо произнес Алексей.
— Ты не так все понял это, — не смущаясь, продолжал Коликов. — Я по-товарищески предложил тебе. У тебя материал пропадает, а человеку он нужен. Диссертацию Леонид Васильевич и без тебя напишет. Подумай. Позвонишь мне. — Коликов неторопливо оделся, постоял, ожидая, очевидно, ответа Алексея. Алексей молча продолжал раскладывать книги на столе.
— Звони, — сказал Коликов, выходя из номера.
Алексей даже не оглянулся. «Какая гадость!» — подумал он.
8
Министр по пути из Кузбасса задержался в Челябинске. Алексей уже перестал надеяться на его скорое возвращение и по-прежнему продолжал работать над заменой электрических моторов пневматическими.
— Вам звонят, звонят, прямо телефон оборвали, — на исходе второй недели ожидания сообщила Алексею дежурная по гостинице. — Звоните вот по этому телефону.
Оказалось, срочно вызывали в министерство.
В шестом часу вечера Алексей вместе с Каржавиным входил в кабинет заместителя министра. В огромной комнате с окнами на площадь Ногина было пусто и скучно. Скуку навевали обои из коричневого линкруста.
Заместитель министра, невысокий, лысеющий, с желтоватым усталым лицом, казался школьником за огромным, как бильярдный, столом, на котором одиноко белел блокнот.
Он приподнялся и, неловко нагибаясь, подал через стол руку Алексею.
— Наш «мозговой трест» всегда приглашать надо, — недовольно сказал заместитель министра и нажал кнопку звонка. Но в это время в кабинет уже вошел председатель технического совещания и с ним молодой осанистый инженер.
— Садитесь. А вы рассказывайте, что у вас там на «академии» вышло, — сказал заместитель министра председателю технического совещания. — Ох, и мастера проволочек...
— Савва Антонович, мы переслали вам протокол, — предупредительно сказал молодой инженер и осторожно опустился в кресло.
— У меня не хватает времени с совещания на совещание попадать, — резко произнес заместитель министра, — а у вас, особенно в техсовете, пишут протоколы объемом не меньше, чем псалтырь... Почему завалили «Скол»? — обратился он к председателю технического совещания. — Министр и заместитель узнают в последнюю очередь... Я сегодня в ЦК докладываю, что испытывается машина со спряженным конвейером, а выходит — ее сняли с испытаний. В ЦК уже известно!
— Товарищу Заярному не стоило жаловаться раньше времени, — сказал председатель технического совещания.
— Я не жаловался, — вспылил Алексей.
— А хотя бы и жаловался, — перебил его заместитель министра, — он своего добиваться должен...
— Мы не вынесли определенного решения по «Сколу», — вставил молодой инженер.
— Еще хуже, — разозлился заместитель министра и поднялся из-за стола. — Просто замариновали... Чем плох «Скол»? Почему не пошел на «Капитальной»?
Заместитель министра прохаживался вдоль стола, выслушивая объяснения начальника технического совещания, а Алексей пытался догадаться: кто сообщил в ЦК — Каржавин, Верхотуров? Или, может, кто-то из аппарата ЦК был на техническом совещании.
— Да ведь все это натасканное, — останавливая председателя технического совещания, сказал заместитель министра. — Надуманное! Вы это должны понимать, Андрей Андреевич. Конвейер отказал! Уголь не угрызли! Любую машину нужно доводить... Чего добились тем, что испытания прекратили? — И после короткой паузы добавил, уже обращаясь к Алексею: — Будем испытывать вашу машину. Продолжим испытания.
