Олесь Донченко - Золотая медаль
Нина замолчала, увидев, как вздрогнул Лукаш.
«Что же я делаю? — тем временем сверлила мозг неспокойная мысль. — Ведь то, что я сейчас говорю этому парню, это так похоже на извинение перед ним! Я, вожатая, прошу у пионера извинения! Я же окончательно подрываю свой авторитет!»
Но другая Нина, которая всегда была с Коробейник, неумолимо промолвила: «Ты уже его и так почти потеряла! Единственное, что сейчас тебе нужно сделать, это честно сказать пионеру, что ты виновата перед ним!»
Нина внимательно продумала все, как надо ей дальше действовать. Она стала давать Коровайному интересные пионерские поручения, подбирала для него книжки в библиотеке. Мальчуган все еще относился к ней недружелюбно, с явным недоверием. Тем не менее, хоть и медленно, с каждым днем начала таять в сердце мальчика льдина.
Дошла очередь и до Кочеткова. Его покритиковали на сборе, в стенгазете появилась на него карикатура: Кочетков с огромной бухгалтерской книгой. Школьник сказал Нине:
— Учту! Перейдем на новый метод управления.
— А мы давай, Юша, без всяких «методов». Согласен?
Совсем не хватало у Нины времени на литературное творчество. Рукопись рассказа, что возвратила ей редакция, лежала пока что без изменений. Иногда так тянуло немедленно сесть и снова работать и работать над произведением. Нина сдерживала это желание; на первом плане были грядущие экзамены, им подчинялось все другое.
А весна уже буйствовала, она пришла и в город. Неистово кричали и суетились грачи на высоких осокорях, мостили черные шапки гнезд. Со звоном раскрывались окна, люди выходили на балконы. Кто жил выше, тем с пятого или шестого этажа видно было лиловую даль за городом и багряные от заката вышки высоковольтных передач, которые шагали напрямик через поля, огороды и железнодорожное полотно.
Грачи быстро угомонились, грачихи деловито сели на яйца, только их хвосты торчали из гнезд.
Весеннее бушевание понемногу входило в берега.
* * *От детских голосов над школьным двором стоял звонкий галдеж. Издалека послушать — слетелись многотысячные птичьи стаи, радуются весне.
Зимой здесь был каток, а теперь зеленая трава щеткой вылезла из земли, ее уже успели прибить детские ноги, тем не менее за одну ночь она снова прыснула иглами.
Сегодня сюда сходилась вся школа. Шли ученики младших классов — по двое, в пионерских галстуках, суматошные, как весенние грачата; шли комсомольцы восьмого и девятого классов — торжественно, с флагами. Краснели на груди значки, но уже не с горящим костром, а с развернутым флагом и такими строгими и вместе с тем теплыми буквами «ВЛКСМ». Каждый класс вел классный руководитель. Ряды школьников выстроились с трех сторон просторного школьного двора.
Не было еще первого и десятого классов. Все посматривали на школьное крыльцо, на раскрытые настежь двери. Но вот показалась первая пара малышей, за нею вторая, третья… У каждого мальчика и девочки в руках был букет живых цветов. Не успели они стать в ряд, как четким шагом вышли из школы выпускники. «Десятый, десятый!» — прокатилось между школьников.
Десятиклассники стали в одну шеренгу в центре того неполного квадрата, который образовали ученические ряды. Просто перед собой Марийка увидела украшенный цветами стол и на нем обвитый красной лентой звонок. За столом стояли Татьяна Максимовна, Юрий Юрьевич и все учителя, которые преподавали в десятом классе.
На одно мгновение Марийку уколола мысль, что это и есть прощание со школой, с учителями. И затуманенный взгляд задержался на Юрии Юрьевиче. А вокруг было столько прозрачного воздуха, столько света, солнечных зайчиков, которые игриво прыгали по лицам, по столу, по всему двору, что ни одна печальная мысль не могла затмить этой радости, торжественной минуты.
Татьяна Максимовна подняла руку, настала тишина. Даже первоклассники с букетами цветов замерли.
— Дорогие школьники! — сказала Татьяна Максимовна. — Мы собрались перед последним звонком, который позовет сегодня на урок наших выпускников-десятиклассников. Последний звонок! Десять лет со дня на день слышали они этот звонок, который звал их в класс. А сегодня он прозвенит для них в последний раз. Мы собрались, чтобы искренне, от всего сердца пожелать нашим дорогим выпускникам, юношам и девчатам, отлично сдать государственные экзамены на аттестат зрелости и избрать себе широкую дорогу к радостной любимой работе!
Едва Татьяна Максимовна закончила свою речь, как с дерева просто на стол сорвался веселый воробей. Задрав хвост, распустив крылышки, с задиристым чириканием он мгновение прыгал по столу, а затем понесся прочь. Легкий смешок прокатился по рядам учеников, улыбнулась и Татьяна Максимовна.
К столу вышла девочка-первоклассница с бантом на голове, что был похож на большой белый мотылек. Прислоняя к груди цветы обеими руками, она звонко сказала, что первоклассники обещают хорошо учиться, чтобы тоже окончить школу на отлично, и что они желают всем ученикам десятого класса сдать выпускные экзамены на пятерки.
Потом девочка подошла к Виктору Перегуде, который стоял крайним в шеренге, и протянула ему букет. После этого все малыши выходили поочередно и дарили цветы десятиклассникам.
Марийка увидела маленького мальчика с таким большим букетом сирени, что за ним почти пряталось ее лицо.
«Какой замечательный букет, — подумала Марийка. — Если бы этот мальчик подарил его мне, чтобы жизнь моя была такой радостной и счастливой, как букет».
Вдруг мальчик выглянул из-за цветов и встретился глазами с Марийкой. Глаза у него были большие и ясные. До него дошла очередь, он вышел из шеренги и пошел прямо к Марийке.
Он подошел, подал ей букет, сказал: «Это — вам», — и застеснялся. Марийка выступила вперед и, наклонившись, обняла и поцеловала мальчика. Он совсем смутился, у него даже слезы выступили, и, повернувшись, побежал на свое место.
Чтобы скрыть волнение, Марийка прислонила сирень к лицу. Она еще только начинала распускаться, в ней пока что было больше листьев, чем цветов. «Дорогой мальчик, — подумала она, — спасибо тебе за „счастливый“ букет!»
Когда малыши раздарили цветы и каждый десятиклассник стоял с букетом, вперед вышла Жукова. Марийка увидела, что ее подруга тоже взволнована. Юля прижимала к груди полученный подарок. Так получилось, что ей его преподнес Митя, и это почему-то особенно растрогало Юлю.
— Дорогие Татьяна Максимовна, Юрий Юрьевич, дорогие учителя! — торжественно прозвучал в весеннем воздухе Юлин голос. — Разрешите перед нашим последним звонком поблагодарить вас за ваш благородный труд, за то, что учили и воспитывали нас! Сердечное спасибо вам от всех учеников и учениц десятого класса!
Юля посмотрела вверх. Над школой сияла нежная майская голубизна, и в ней, как парашютик, серебрилось единственное на всем небе пенистое облачко.
— Перед лицом всей школы даем торжественное обещание, что мы оправдаем ваши надежды, что мы честно и самоотверженно будем работать на пользу нашей любимой Родины, как работают лучшие сыны и дочери советской земли. А вам, — Юля повернулась к первоклассникам, — спасибо за цветы, за пожелание успехов, и в свою очередь от всех выпускников желаю всегда хорошо учиться, по-ленински, с пятерками переходить из класса в класс, любить и уважать своих учителей. И чтобы, выучившись, стали вы славными гражданами нашего государства, строителями Коммунизма.
Вышел к столу пионер-трубач, ослепительно сверкнул на солнце горн, он поднял его вверх и заиграл. И все флаги взметнулись еще выше. И когда замолк трубач, настала глубокая, словно завороженная, тишина. Только где-то на улице, за каменным домом школы, весело звенели трамваи и перекликались сирены.
В тишине Татьяна Максимовна торжественно взяла звонок и подняла высоко вверх. Еще мгновение, и знакомый звучный звон в последний раз прозвучал для притихших десятиклассников. Марийка с невольной грустью ловила отзвуки эха, отозывавшегося в дальних уголках школьного двора.
Кто-то положил ей на руку теплую ладонь.
— Нина?
— Задумалась, Мавка? Нет, теперь ты уже не похожа на Мавку, Марийка. Другой стала, взрослой. Только я, кажется, не подросла.
Марийка пристально посмотрела на подругу:
— Ошибаешься, Нина. Ты тоже выросла. Еще как!
Нина поняла, зарделась.
Десятиклассники шли на последний урок. Из окошечка на фанерном листе, где отмечалось, сколько дней оставалось до экзаменов, выглядывала цифра «5».
40
Каждый вечер теперь в школе дежурили учителя, и каждый ученик мог получить у них нужную консультацию по основным предметам. Большинство десятиклассников готовились к экзаменам группками по двое, по трое. Проверяли знания, экзаменовали друг друга.
Юля и Нина приходили к Марийке и Варе и часто работали вчетвером. Лида Шепель училась вместе с Вовой Морозом. Был свой кружок у Юры Карпенко.
