Анатолий Рыбин - Люди в погонах
Поглядывая на карту, Мельников старался представить, как движутся колонны: левая, которую ведет Степшин, и правая, где находятся Буянов и Нечаев. «Обе эти колонны уже на подступах к речке — самому трудному участку пути, — мысленно рассуждал Мельников. — Скоро начнется переправа. Хорошо, если удастся преодолеть речушку с ходу. А вдруг много воды? А вдруг... — Он поджал губы. — Еще разведчики что-то медленно действуют. Ни на одном направлении до сих пор не достигли водного рубежа. А ведь пора».
Между тем подступала ночь. Она сжимала степь со всех сторон, давила на нее сверху. И буран свирепел еще сильнее, словно хотел раздвинуть наплывающие сумерки. Порой крутые снежные валы ударялись в машину с такой силой, что Мельников ощущал вздрагивание тяжелого бронированного корпуса. В эти моменты он вспоминал Дальний Восток, бушующие воды океана. И, коробка артиллерийского тягача начинала казаться ему легкой шлюпкой, затерянной среди гребнистых волн, вдалеке от берега.
Думы комбата прервал веселый голос Джабаева:
— Товарищ подполковник, «Ракета» говорит, Мирзоян говорит.
Мельников резко поднял голову.
— Что там? Вышли к балке?
— Так точно, вышли.
— Ну, давайте сюда шлемофон.
Мирзоян возглавлял группу разведчиков, высланную вперед на танке, чтобы проверить место переправы. Поэтому Мельникову хотелось поскорей получить от него донесение. Натянув шлемофон на голову, он крикнул:
— «Земля» слушает! Докладывайте!
Первые же слова Мирзояна встревожили комбата. Сержант сообщал, что балка наполовину забита снегом, а под снегом много воды, что попытка переправиться на ту сторону пока не удалась и чуть было не кончилась катастрофой.
— Будем искать брод в стороне, — послышалось в наушниках. Голос Мирзояна звучал хрипловато, но каждое слово было разборчивым.
Комбат оказал без горячности, твердо:
— Надо искать быстрее. — Подумав, предупредил: — Только будьте осторожны.
Стало совсем темно. Перед носом тягача закачалось широкое пятно света. Казалось, буран, плотно сжатый ночью, свирепствовал только здесь, возле машины, и след от снегопаха пропадал все чаще.
Вскоре поступили донесения от левой и правой колонн. Там места переправ через речку оказались подходящими. Первые машины уже благополучно перевалили на тот берег.
«Все это хорошо, — подумал Мельников. — Значит, те колонны пойдут без задержки. Только здесь, у нас... Ну ничего, и здесь найдем переправу».
Впереди в желтом пятне света появился солдат, с головы до ног засыпанный снегом. Он широко размахивал флажком и что-то кричал. Тягач остановился. Мельников закрыл планшетку, надвинул на брови шапку и вышел из машины. Встречный порыв ветра закачал его и чуть было не притиснул к гусенице. Нагнувшись, он переборол силу ветра, подошел к солдату. Тот попытался отрапортовать, но буран забивал рот и глаза ледяной крупкой. Мельников спросил:
— Где разведчики?
Солдат махнул флажком влево:
— Туда ушли, по берегу.
— А как с бродом?
— Не знаю, товарищ подполковник. — Помолчав, он добавил: — Танк вот здесь недалеко стоит.
Мельников двинулся к балке, по пояс проваливаясь в сугробы. С обрыва он увидел темные пятна воды, приметные на фоне свежих наносов. Пятна тянулись возле берета, и комбат сразу подумал, что это следы разведчиков, искавших переправу.
К нему подбежал Джабаев.
— Нашли, нашли! — закричал он, захлебываясь от радости. — Брод нашли! — Потом перевел дух и доложил по порядку: — «Ракета» говорит, хорошо говорит, товарищ подполковник. Один километр проехать — и брод. Река совсем неглубокая, половина метра.
— Молодцы, — сказал Мельников и торопливо зашагал к тягачу.
Вдали в косматых снежных вихрях чуть-чуть мигали тусклые огни подходивших бронетранспортеров. Казалось, вспыхивали молнии в далеких мутных тучах.
Поравнявшись с солдатом, держащим в руке флажок, Мельников предупредил его:
— Все машины направляйте влево. Брод в километре отсюда. Поняли?
— Так точно, понял.
Солдат повернулся и, широко размахивая руками, скрылся в темноте. Мельников постоял еще немного, посмотрел на мигающие огни, потом стряхнул с себя снег и сел в машину.
У переправы его встретил Мирзоян. Сильно продрогший, в одной заснеженной стеганке, он подбежал к тягачу и, стуча зубами, стал докладывать о выполнении задания.
— А где ваш полушубок? — перебил его Мельников.
— Отдал Груздеву.
— Зачем?
— Он весь мокрый.
— Не. понимаю, полушубок мокрый или Груздев?
— Груздев мокрый, товарищ подполковник, — сказал Мирзоян, понизив голос. — Мерил шестом глубину. Потом бросил шест, вброд пошел. Сразу подходящее место нащупал. А то бы и сейчас, может, возились.
— Отважно, — заметил комбат.
— Так точно, товарищ подполковник, отвага настоящая. Человек, можно сказать, жизнью рисковал...
— Где сейчас Груздев?
— В танке, товарищ подполковник.
— В мокром обмундировании?
— Никак нет. Шаровары и гимнастерку мы ему нашли.
— Где нашли?
— Солдаты с себя сняли. Правда, шаровары не теплые, но все же...
— А ну, пойдемте, — сказал Мельников и, загородив рукой лицо, направился к танку. Взобравшись на броню, он заглянул в люк.
— Где тут пловец?
— Здесь, — дружно ответили солдаты.
— Как он чувствует себя после ванны?
— Ничего, товарищ подполковник, — подал голос Груздев.
— Сейчас я вам белье теплое дам.
— Не надо, товарищ подполковник.
— Как это не надо? — повысил голос комбат, открывая сумку. — Берите и одевайтесь без разговоров. А за отвагу спасибо!
Машины двинулись через балку. Взревели моторы. Забурлила под тяжелыми стальными гусеницами черная, как нефть, вода. Мощные фонтаны брызг взметнулись вровень с берегами. На той стороне Мельников снова остановил тягач и долго смотрел сверху в темную пропасть клокочущей балки. И лишь когда у переправы появился Крайнов, комбат уехал.
Около четырех часов ночи колонна прибыла в поселок. Несмотря на позднее время, люди не спали. Они выбежали навстречу машинам, взволнованные, радостные. Принялись обнимать солдат. Высокая пожилая женщина в мужском пиджаке протянула к Мельникову руки:
— Голубчики наши, спасители. Не забыли, приехали...
Она сняла варежку и вытерла рукой слезы. Мельников посмотрел на нее и вдруг вспомнил: так же вот в войну встречали жители освобожденных сел бойцов Советской Армии. Так же протягивали к ним руки, плача от радости.
Из вихрей бурана вынырнул сам Фархетдинов. Как всегда, живой, суетливый, в пушистом лисьем треухе, он подбежал к Мельникову, схватил его за плечи.
— Хорошо, товарищ начальник, очень хорошо. Не знаю, как благодарить будем.
Пока разгружали сено и жмыхи, Фархетдинов водил Мельникова по фермам.
— Гляди, начальник, — говорил он, возбужденно размахивая руками. — Солому потравили, подсолнечник потравили, все потравили.
— Значит, запасов хороших не было, — заметил Мельников. — О борьбе с волками беспокоились, а про корма не подумали. Так ведь?
Фархетдинов развел руками.
— Немного так, немного нет.
— Чего там «нет». Понадеялись на милость природы: весна, дескать, ранняя будет, выручит. Еще всыпать вам за это могут.
— Ну да, могут. Райком звонил. Бюро слушать будет.
— Вот видите.
В тускло освещенных фонарями помещениях пахло навозом и стоял густой жалостливый рев. Кое-где коровы уже не поднимались, и женщины кормили их сеном из рук. В одном из стойл белоголовая телка, исходя слюной, грызла деревянный столб, подпирающий крышу фермы. Мельников сам взял у проходившего мимо солдата горсть сена, поднес к губам телки, подумал: «Действительно, положение катастрофическое. Сейчас дорога каждая минута». И он заторопился к радиостанции, чтобы узнать, как идут дела в других колоннах.
Спустя полчаса машины уже снова были в степи. Как и прежде, впереди шли артиллерийские тягачи с прицепами, а за ними низкие, тупоносые бронетранспортеры. Буран не унимался. Сквозь клубящееся густое месиво снега медленно проступал рассвет. И чем дальше отодвигались ночные тени, тем сильнее ощущали люди усталость. Она туманила глаза, отяжеляла руки. Мельников поглядывал на сидящего за рычагами тягача солдата, на его вялые движения и думал: «Сдадут наши водители. Это уж точно».
Вскоре «Земля» приняла первую жалобу от Степшина: «Положение серьезное. Водителям нужен отдых. Жду распоряжения». Забил также тревогу Крайнов. Мельников некоторое время сидел, шевеля губами и подсчитывая что-то на пальцах. Потом вдруг резко повернулся, взял у Джабаева шлемофон и передал начальникам колонн: «Движения не замедлять. Офицерам сесть на места водителей. Допустить также к управлению машинами сержантов и старшин, имеющих права вождения. Отдыхать в пути». Передал и оживился, будто сбросил с плеч большую тяжесть. Тут же радостно подумал: «Как хорошо, что офицеры овладели техникой. Теперь, наверное, каждый поймет, что это значит».
