Михаил Булгаков - Том 2. Роковые яйца. 1924-1925
И батальоны арапов под музыку сели на суда.
Глава 13. Неожиданный финалКак жемчужина, сияющий предстал в ослепительный день остров. Суда подошли к берегу и начали высаживать вооруженный арапов строй. Рики, полный боевого пламени, соскочил первый и, потрясая саблей, скомандовал:
— Храбрые арапы, за мной!
И арапы устремились за ним.
Затем произошло следующее: из плодоносной земли острова навстречу незваным гостям встала неописуемая эфиопская сила. Эфиопы ползли густейшими шеренгами. Их было так много, что зеленый остров во мгновение ока стал красным. Они перли тучами со всех сторон, и над их красным океаном, как зубная щетка, густо лезла щетина копий и штыков. Кое-где вкрапленные, неслись в качестве отделенных командиров те самые арапы, что дали ходу из каменоломни. Означенные арапы были вдребезги расписаны эфиоповыми знаками, потрясали револьверами. На их лицах ясно было написано, что им нечего терять. Из глоток у них неслось только одно — боевой командный вопль:
— В штыки!!
На что эфиопы отвечали таким воем, от которого стыла в жилах кровь:
— Бей их, сукиных сынов!!!
Когда враги встретились, стало ясно, что армия Рики не что иное, как белый остров в бушующем багровом океане. Он расплеснулся и охватил арапов с флангов.
— Клянусь рогами дьявола! — ахнул на борту флагманского корабля М. Ардан. — Я не видал ничего подобного!
— Подкрепите их огнем! — приказал лорд Гленарван, отрываясь от подзорной трубы.
Капитан Гаттерас подкрепил. Бухнула четырнадцатидюймовая пушка, и снаряд, дав недолет, лопнул как раз на стыке между арапами и эфиопами. В клочья разорвало 25 эфиопов и 40 арапов. Второй снаряд имел еще больший успех: 50 эфиопов и 130 арапов. Третьего снаряда не последовало, ибо лорд Гленарван, наблюдавший за результатами стрельбы в подзорную трубу, ухватил капитана Гаттераса за глотку и оттащил от пушки с воплем:
— Прекратите это, черт бы вас взял! Ведь вы лупите по арапам!!
В шеренгах арапов после первых двух подарков Гаттераса поднялся невероятнейший визг и вой, и ряды их дрогнули.
Взвыл даже Рики-Тики, вокруг которого закрутился бешеный водоворот. В водовороте вынырнуло внезапно искаженное лицо одного из рядовых арапов. Он подскочил к ошалевшему вождю и захрипел, причем пена вылезала у него вместе со словами:
— Как?! Мало того, что ты нас затянул в каменоломни и мариновал семь лет!! А теперь еще!! Загнал под чемоданы?! Спереди эфиопы, а сзади по башке снарядом?!! А-а-а-а-а!!!
Арап во мгновение выхватил ножик и вдохновенно всадил его Рики-Тики, чрезвычайно метко угадав между 5-м и 6-м ребром с левой стороны.
— Помо… — ахнул вождь, — гите, — закончил он уже на том свете перед престолом Всевышнего.
— Ур-ра!!! — грянули эфиопы.
— Сдаемся!! Ура! Замиряйся, братцы!! — завыли смятенные арапы, вертясь в бушующих водах эфиоповой необозримой рати.
— Ур-ра!! — ответили эфиопы.
И все смешалось на острове в невообразимой каше.
— Семьсот лихорадок и сибирская язва!! — вскричал М. Ардан, впиваясь глазами в стекла Цейса. — Пусть меня повесят, если эти остолопы не помирились!! Гляньте, сэр! Они братаются!!
— Я вижу, — гробовым голосом ответил лорд, — мне очень интересно было бы знать, каким образом мы получим теперь вознаграждение за все убытки, связанные с кормлением этой оравы в каменоломнях?
— Бросьте, дорогой сэр, — вдруг задушевно сказал М. Ардан, — ничего вы не получите здесь, кроме тропической малярии. И вообще я советую вам немедленно поднимать якоря. Берегись!!! — вдруг крикнул он и присел. И лорд присел машинально рядом с ним. И вовремя. Как дуновением ветра, над их головами прошла сверкнувшая туча стрел эфиопов и пуль арапов.
— Дайте им!! — взревел лорд Гаттерасу.
Гаттерас дал, и неудачно. Лопнуло высоко в воздухе. Соединенная арапо-эфиопская рота ответила повторной тучей, причем она прошла ниже, и лорд собственноглазно видел, как в корчах, сразу побагровев, упали семь матросов.
— К чертям эту экспедицию!! — прогремел дальновидный Ардан. — Ходу, сэр!! У них отравленные стрелы. Ходу, если вы не хотите привезти чуму в Европу!!
— Дай на прощание!! — просипел лорд.
Известный сапожник-артиллерист Гаттерас дал на прощание куда-то криво и косо, и суда снялись с якоря. Третья туча стрел безвредно села в воду.
Через полчаса громады, одевая дымом горизонт, уходили, разрезая гладь океана. В пенистой кормовой струе болтались семь трупов отравленных и выброшенных матросов. Остров затягивало дымкой, и исчезала в ней изумрудная, напоенная солнцем береговая полоса.
Глава 14. Финальный сигналВ ночь одело огненным заревом тропическое небо над Багровым островом, и суда хлестнули во все радиостанции словами:
«Острове байрам чрезвычайных размеров точка черти пьют кокосовую водку!!»
А засим Эйфелева башня приняла зеленые молнии, сложившиеся в аппаратах в неслыханно наглую телеграмму:
«Гленарвану и Ардану!
На соединенном празднике посылаем вас к (неразборчиво) мат (неразборчиво).
С почтением, эфиопы и арапы».
— Закрыть приемники, — грянул Ардан.
Башня мгновенно потухла. Молнии угасли, и что происходило в дальнейшем, никому не известно.
Говорящая собака
У всякого своя манера культработы.
Русская пословицаС поездами всегда так бывает: едет, едет и заедет в такую глушь, где ни черта нет, кроме лесов и культработников.
Один из таких поездов заскочил на некую ст. Мурманской ж. д. и выплюнул некоего человека. Человек пробыл на станции ровно столько, сколько и поезд, — 3 минуты, и отбыл, но последствия его визита были неисчислимы. Человек успел метнуться по станции и наляпать две афиши: одну на рыжей стене возле колокола, а другую на двери кислого здания с вывеской:
КЛУБ ЖЕ-ДЕ
Афиши вызвали на станции вавилонское столпотворение. Люди лезли даже на плечи друг к другу.
Остановись, прохожий!! Спешите видеть! —
Только один раз и затем уезжают в Париж!
С дозволения начальства.
Знаменитый ковбой и факир
ДЖОН ПИРС
со своими мировыми аттракционами, как то:
исполнит танец с кипящим самоваром на голове,
босой пройдет по битому стеклу и ляжет в него лицом.
Кроме того, по желанию уважаемой публики
будет съеден живой человек и другие сеансы чревовещания.
В заключение будет показана
ясновидящая говорящая собака
или чудо XX века
С почтением Джон Пирс — белый маг.
Верно:
Председатель правления клуба
* * *Через три дня клуб, вмещавший обыкновенно 8 человек, вместил их 400, из которых 350 не были членами клуба.
Приехали даже окрестные мужики, и их клиновидные бороды смотрели с галерки. Клуб гудел, смеялся, гул летал в нем сверху вниз. Как птичка, порхнул слух о том, что будет съеден живой председатель месткома.
Телеграфист Вася поместился за пианино, и под звуки «Тоски по родине» перед публикой предстал ковбой и маг Джон Пирс.
Джон Пирс оказался щуплым человеком в телесном трико с блестками. Он вышел на сцену и послал публике воздушный поцелуй. Публика отвечала ему аплодисментами и воплями:
— Времячко!
Джон Пирс отпрянул назад, улыбнулся, и тотчас румяная свояченица председателя правления клуба вынесла на сцену кипящий пузатый самовар. Председатель в первом ряду побагровел от гордости.
— Ваш самовар, Федосей Петрович? — зашептала восхищенная публика.
— Мой, — ответил Федосей.
Джон Пирс взял самовар за ручки, водрузил его на поднос, а затем все сооружение поставил себе на голову.
— Маэстро, попрошу матчиш, — сказал он сдавленным голосом.
Маэстро Вася нажал педаль, и матчиш запрыгал по клавишам разбитого пианино.
Джон Пирс, вскидывая худые ноги, заплясал по сцене. Лицо его побагровело от напряжения. Самовар громыхал на подносе ножками и плевался.
— Бис! — гремел восхищенный клуб.
Затем Пирс показал дальнейшие чудеса. Разувшись, он ходил по битому станционному стеклу и ложился на него лицом. Потом был антракт.
* * *— Ешь живого человека! — взвыл театр.
Пирс приложил руку к сердцу и пригласил:
— Прошу желающего.
Театр замер.
— Петя, выходи, — предложил чей-то голос в боковой ложе.
— Какой умный, — ответили оттуда же, — выходи сам.
— Так нет желающих? — спросил Пирс, улыбаясь кровожадной улыбкой.
— Деньги обратно! — бухнул чей-то голос с галерки.
— За неимением желающего быть съеденным номер отменяется, — объявил Пирс.
— Собаку даешь! — гремели в партере.
* * *Ясновидящая собака оказалась на вид самым невзрачным псом из породы дворняг. Джон Пирс остановился перед ней и опять молвил:
