Михаил Малиновский - Рассказы
Мать вскоре уснула. Надя выключила телевизор, ушла в свою комнату, раскрыла на ночь окно, забралась под прохладную простыню и долго лежала с открытыми глазами…
Утром Надя все-таки надела шерстяной сарафанчик вишневого цвета с белой блузкой, сунула ноги в лакированные босоножки. У гаража стояла машина Сергея ЗИЛ-130, нагруженная изделиями — «мелочевкой». Рядом пофыркивал наготове дежурный автобус «пазик». Дядя Коля Банкин, молчаливый пожилой шофер, окликнул Надю, раскрыв дверцу:
— Поехали!
— Новое дело! — Надя прошла мимо, направляясь в диспетчерскую. — Мне на станцию ехать.
Из окна выглянул Путов.
— Надежда, сказано — выполняй! Покажешь, где Сергей Прибылов живет. И мигом туда-обратно!
— Иван Данилович, да он сам лучше меня знает! На Набережной у ресторана…
Путов прервал ее отчаянным шепотом:
— Директор на заводе! Уже звонил. Ясно?
Что ж, ясно: Путову не до рассуждений. А в общем-то, так даже лучше. От сверхурочной работы Сергей еще не отказывался. За поездку они обо всем и договорятся. Надя влезла в автобус, села за спиной шофера. В пути сказала:
— Набережная улица, рядом с «Волной» кооперативный дом. Знаешь ведь, дядя Коля?
— Хм, — подтвердил шофер и проговорил неохотно: — Начальству виднее.
— Квартира три, на первом этаже.
Шофер опять хмыкнул утвердительно. Когда выехали на Набережную, Надя попросила:
— Дядя Коля, зашел бы ты, а? Я не была у них ни разу…
Шофер подвернул машину к нужному подъезду, сказал, оставаясь за рулем:
— У меня своя работа.
В квартире Прибыловых Надя не побывала. После второго звонка дверь широко распахнулась. В глубине коридора, загораживая проход, стоял солидный, налитый здоровьем мужчина. Одной рукой он придерживал дверь, а другой — застегивал тенниску, заправленную в пижамные брюки на резинке. Надя догадалась, что это Прибылов-старший. Своей осанкой он сошел бы за главного бухгалтера крупного предприятия, хотя, Сергей говорил, работает водителем автобуса.
— Здравствуйте… Мне бы Сергея, пожалуйста… — проговорила просительно.
— Здесь я! — отозвался Сергей, выходя в коридор и отстраняя отца от двери. — Это ко мне.
Надя не расслышала, ответил ли на ее приветствие отец, но Сергей определенно не поздоровался — перешагнул порог, не выпуская двери из рук, спросил:
— Что случилось?
Такой же требовательный взгляд, как у отца, та же плотность и сила в фигуре, облаченной в тренировочные брюки и майку.
— Путов послал.
— Путов? Делать мужику нечего… Если начальник не управляется вовремя, то это плохой начальник. Поняла? Сам покоя не знает и людям не дает. Пусть сам выход ищет!
Надя слушала его растерянная, будто провинилась в чем-то. Сергей отчитывал ее, не поинтересовавшись даже, зачем понадобился Путову. Спохватившись, он шагнул к Наде, уверенно пригреб ее к себе за плечи.
— И ты не поддавайся ему, — посоветовал мягко. — Зачем тебе? Лучше других не станешь. И в такой день…
Она, успев скрестить руки перед собой, уперлась локтями в его грудь.
— А холодильник у вас есть? — спросила вдруг проникновенно.
— Холодильник?.. «Юрюзань»! — Сергей выпустил Надю, оживился: — Сегодня разгрузим.
— Пора мне, — заспешила она. — Машина ждет.
— Дядя Коля?
Надя кивнула на ходу.
— Привет ему! Скажешь, что меня дома нету, — наставлял Сергей вдогонку. — И сама не задерживайся, жду в три часа на старом месте. Представлю по всей форме!
Дядя Коля, не видя Сергея, спросил взглядом: ну что, мол, там?
— Поехали, — сказала Надя. — Сказал, что дома его нет, а тебе привет передавал.
Понимающе хмыкнув, шофер вывел автобус на дорогу и помчал его в обратном направлении.
— Дядя Коля, ты куда?
Он посмотрел на Надю укоризненно — о чем, дескать, спрашивать, но все же ответил:
— На завод.
— Ты о чем думаешь?
— Без двадцати девять уже.
— Ну и что? Шофер-то все равно нужен. Погоди, не гони так… Ты не знаешь, кто по пути живет?
— Кто? — шофер задумался. — Вайя Зуев.
— Давай к нему.
Миновали мост. Экспериментальный дом оставался в стороне. Надя заволновалась.
— Дядя Коля, вон дом-то! Ваня Зуев говорил, что там живет.
— Ты болтаешь, как в такси… А я работаю.
На Надю напало бесшабашное настроение. Занятно получается: будто она не на работе, а катается по городу в свое удовольствие. Сергей хитрит, дядя Коля сердится, с Ваней Зуевым дело темное… С усилием удалось Наде сохранить серьезный вид, а то, гляди, дядя Коля действительно укатит на завод со спокойной совестью, что распоряжение начальника цеха выполнил, а что шофера не привез — его не касается. По кривым переулкам они пробрались на широкую улицу, где с обеих сторон были разбросаны ветхие домишки послевоенной постройки. Их теснили к реке четкие порядки стандартных пятиэтажных домов. Эта новостройка стала называться в городе Бахтинкой, как многие думали, по фамилии председателя горисполкома.
Шофер остановил машину.
— Приехали.
Напротив машины справа под насыпью стоял побеленный домик с веселыми окошками и с небольшим чистым двором. С другой стороны дороги на ровной взрыхленной площадке замерли бульдозеры, оставленные здесь, видимо, до понедельника. Надя снова посмотрела направо и увидела во дворике Ваню Зуева.
— А я ждал вас, ждал и ждать устал, — громко заговорил он, подходя к штакетной калитке и распахивая ее. — А вы — вот они! Прошу!
Надо было бы сказать ему, что некогда, что его срочно вызывают в цех. Но Надя неожиданно для себя соскочила на землю.
— Водичка есть? — спросила, представив, что в таком доме обязательно должна быть в сенях кадка с холодной водой и железный ковшик.
— О чем речь! Водичка есть, и кроме водички есть… Дядя Коля, а ты не выпьешь?
— Я на работе.
— Ну, коль так, поработай пока. Один человек так же вот работал, работал, — говорил он уже Наде, проводя ее в дом, — а теперь он, знаешь, где?
— Где?
— На пенсии.
Маленький тамбур нельзя было назвать сенями — в нем не поместилась бы кадка с водой. В кухне у двери был водопроводный кран с раковиной, рядом на полке стояла литровая эмалированная кружка с гусенком на белом боку. Печка была аккуратно подбелена, кухонный стол накрыт клеенкой, за столом в углу поблескивал эмалью холодильник. Ваня выставил из холодильника на стол трехлитровую стеклянную банку с хлебным квасом, налил Наде полную кружку, подал, приговаривая:
— А дядя Коля так работает, что и квасу выпить некогда.
Надя чуть не поперхнулась квасом. Сегодня ей нравились шутки Вани Зуева, не то что вчерашние россказни о квартире. Она пила небольшими глотками кисленький домашний квас, откровенно, чтобы Ваня заметил и, может быть, смутился, оглядывая потолок и стены кухни.
Ваня заметил, догадался, о чем она подумала, но сказал без смущения:
— Ну, как тебе моя дача? Мне она очень нравится, я даже зимой тут живу.
Надя закашлялась и сама смутилась, замахала на него рукой.
— Спасибо, — сказала, отдышавшись и ставя кружку на стол. — Хороший квас.
— Плохого не держим, — ответил Ваня. — Заезжай еще, всегда напою.
— Так я же не квас пить приехала, а за тобой.
— За мной? — Ваня Зуев осмотрел Надин наряд. — Тогда мне тоже переодеться надо. А куда мы пойдем так рано? В кино я, признаться, давно не был.
— Туда же, где вчера были. Изделия уже на машине, надо срочно везти на станцию… Путов говорит, план реализации не дотянули. Директор, говорит, на заводе, уже звонил в цех.
— Директор? С этого и начинала бы!.. Пройди пока в комнату! Да не стесняйся, мама там. — Ваня подтолкнул ее к двери, занавешенной светлыми ситцевыми шторами. — Слышишь, мам? Директор вызывает!
Надя не разобралась, продолжает ли он шутить или говорит всерьез, но его уже не было в кухне. Откинув занавеску, она остановилась в проеме двери. С кровати у стены напротив на нее смотрела, улыбаясь бескровными губами, изможденная старая женщина, прикрытая по грудь простынью, в старинной рубашке с завязками на шее, с рукавами по локоть, на голове — белая косынка, смотрена неотрывно ясными голубыми глазами.
— Здравствуйте, — сказала Надя, чувствуя, как неудержимо краснеет.
— Присядьте хоть на диван, — пригласила женщина. — Ваня сейчас вернется, он к соседке побежал, к бабе Тане Бахтиной. Никогда меня одну не оставляет. А вы с ним вместе работаете?
Надя, кивнув, прошла к дивану, стоявшему углом к кровати, присела на краешек и быстро встала. Ей неловко было перед этой женщиной за легкомысленный разговор с Ваней, стыдно самой себя, что сидит здесь, захотелось сразу же уехать. Женщина смотрела на нее спокойно, видимо, уже привыкла к тому, что производит такое тяжелое впечатление на незнакомых людей. Осознав это, Надя остановилась в растерянности.
